Шарлотта Физерстоун - Похоть

— Я знаю, о чем вы думаете.

Она презрительно фыркнула, горделиво расправив плечи:

— Нет, не знаете.

— Если бы я признался вам в любви прямо сейчас, вы посмеялись бы надо мной. Поиздевались бы вволю. Я знаю, что вы не поверили бы мне.

— Похоть и любовь — две совершенно разные вещи.

— Поверьте, никто не знает об этом больше, чем я. Ну же, поверьте мне. Независимо от того, что наплел вам Кром или что говорит вам сердце, вы можете верить мне. Я никогда по своей воле не заставил бы вас страдать.

— Вы уже это сделали.

Склонив голову набок, он внимательно посмотрел на нее:

— Тогда позвольте мне искупить свою вину.

Он снова откинулся на спинку кресла, раскинув руки и позволяя Честити в полной мере изучить его тело. Добродетель во плоти тут же поймала себя на том, что заворожена очарованием мужчины-феи, и, не в силах сопротивляться, она направилась к нему. Честити остановилась, лишь когда ее платье коснулось обтянутых шелковыми бриджами коленей Тейна и она ощутила аромат, исходивший от кожи его обнаженной груди. Он источал запах ее духов и ночного леса. Он заставлял ее уступить… он околдовывал ее…

— Вы заставили меня возжелать вас, — укорила Честити. — Вы прибегли к магии фей, чтобы заставить меня почувствовать к вам страсть.

— Нет, я не прибегал к волшебным заклинаниям и чарам, чтобы обворожить вас. Вы приходили ко мне по своей собственной воле. И каждый раз после этого именно ваше желание приводило меня к вам.

— Вы обманули меня, — прошептала Честити, не в силах ни моргнуть, ни оторвать от него взгляда. Она страдала. Не хотела, чтобы объявшие ее чувства, это только-только открытое для себя страстное желание, ощущение свободы и раскрепощенности, признание скрытых в глубинах души потребностей оказалось лишь сном, навеянным колдовством. Она хотела большего. Чего-то настоящего, реального.

— Нет, не обманывал.

— Значит, я сама обманулась, поверив, что вы — тот, кем на самом деле не являетесь.

— Вы считали меня смертным мужчиной. И я выгляжу точно так же, как смертный мужчина, Честити. Убедитесь сами.

Услышав звук застежки бриджей, Честити потупила взор. Тейн медленно расстегнул брюки, и она зажмурилась, чтобы не видеть непристойного зрелища.

— Пожалуйста, не надо.

— Какое, однако, стыдливое целомудрие… — прошептал он. — Удивляюсь вашей реакции, ведь я видел вас обнаженной. Ощущал мягкость ваших грудей и сладость вашего лона…

— Нет!

— Да.

Тейн наклонился вперед и скользнул пальцем вниз по тонким, как паутинка, юбкам ее наряда.

— Вы просто боитесь признаться самой себе. Конечно, вам гораздо легче отрицать собственные желания, ведь я — мужчина-фея. Вы прячетесь за этой правдой, потому что вам не хочется признавать: вас соблазнило то, что вы не можете постичь. Кто-то разрушил вашу броню, вашу добродетель, чтобы взглянуть на женщину, скрывавшуюся под этим покровом невинности. И этот кто-то оказался феей.

Она покачала головой, отказываясь ему верить.

— Но как же ваши сны? — Его шепот пробежал по коже Честити, вызвав волнительное покалывание. Оказывается, этому мужчине-фее все известно! — Как же этот голос внутри вас? Тот самый голос, который говорит с вами, которому я отвечаю, на зов которого иду? Что смертный мужчина мог знать об этом? Нет, лишь мужчине-фее оказалось по силам наконец-то пробудить вас, заставить вас ответить на страсть. Нет, смертный мужчина никогда не смог бы сделать этого с вами!

— Это были лишь глупые сны! — возразила Честити, по-прежнему не желая признавать его правоту.

— В самом деле? Закройте глаза, — приказал неблагой принц.

Стоило Честити подчиниться, как воспоминания о мгновениях в саду внезапно нахлынули на нее. Там был Тейн, со своим большим псом. Перед мысленным взором предстала картина: Тейн между ее ногами, касается ее… О боже, его губы порхали над ее телом, и Честити чувствовала жар и влажность его языка, который смаковал и кружил, пронзая тело волной острого, утонченного удовольствия.

— Теперь вспомнили? — спросил Тейн. — Неужели и это был лишь сон?

— Почему это произошло только теперь? — вскричала Честити, и ее голос сорвался на рыдания. Почему же эти воспоминания вернулись к ней только сейчас?

— Потому что я вернул вам их, — невозмутимо ответствовал мужчина-фея, и Честити увидела, как он снова развалился на стуле, бесстыдно изучая ее. — Тогда было слишком рано показывать вам свою истинную сущность. Вы боялись того, что говорило внутри вас. Вы боялись меня. А я никогда не хотел вызвать в вас страх. Только страсть.

— Вы украли мои воспоминания!

Глаза Тейна потемнели, и он опустил ресницы, поспешив скрыть от Честити свои чувства.

— Вы еще не были готовы к правде.

— Как не готова и теперь, — прошипела она. — Я не понимаю ничего из того, что вы говорите.

— Здесь нечего понимать. Все просто. Вы принадлежите мне.

— Нет, не принадлежу!

— Вы принадлежите феям.

— Возможно, — резко парировала Честити, собираясь ранить Тейна побольнее, заставить его страдать точно так же, как она в эту самую минуту. — Но не темным феям.

Честити повернулась, чтобы уйти, но Тейн бросился к ней, сверкая потемневшими глазами, и схватил за запястье, притягивая к себе, так близко, что ее тело оказалось зажатым между его бедрами.

— Вы утверждаете, что слишком хорошо знаете меня, но как это возможно, если вы не знаете даже саму себя, ту, какой являетесь на самом деле? — вкрадчиво прошептал он ей на ухо.

— Конечно знаю. Я — Честити Леннокс, — с вызовом бросила она, пытаясь освободиться от его мертвой хватки.

Но в тот же миг странный торжествующий звук слетел с уст Тейна. Это было отчасти рычание, отчасти — сладкое мурлыканье, и Честити замерла на месте, невольно встретившись с взглядом мужчины-феи.

— Вам не следовало говорить этого мне, моя ненаглядная, ведь теперь я уже не смогу управлять своей истинной сущностью.

Что-то неизмеримо важное произошло между ними. Честити чувствовала это. Тело обмякло, став податливым, мысли беспорядочно заметались и покинули ее. Она больше не контролировала себя.

— Я тоже… я тоже не в силах управлять собой…

Тейн привлек Честити к себе еще ближе и, касаясь губами ее подбородка, прошептал:

— Мной управляет моя неблагая кровь, власть, которую вы только что вручили мне. Мой гре… — Он запнулся, учащенно дыша рядом с ней, и выразился иначе: — Темная потребность, заключенная во мне.

— Эти сны… все происходило наяву… — прошептала Честити, открыто признавая свои страхи и пытаясь понять смысл всего, что с ней происходит. — Так все это было на самом деле! Вы воспользовались своими чарами, чтобы явиться ко мне, войти в мои сны!

— Да. Но не без вашей помощи. Без того тихого голоса внутри вас, выдававшего все ваши тайные желания, я не смог бы этого сделать.