Лариса Черногорец - Колыбель колдуньи

— То есть, медицинских противопоказаний нет.

— Абсолютно! Иначе нам не выдали бы генеральный сертификат. Это так же безопасно, как путешествие в Голдсити, которое продается за ту же цену в соседнем квартале комплекса.

— А если что-то пойдет не так…

— Программа микрочипа пошлет сигнал на компьютер, и мы немедленно выведем вас из транса.

— А как мы будем питаться, и, простите, справлять естественные надобности, ведь это целых десять дней!

— Да! — профессор улыбнулся, — десять дней здесь и полжизни там! Не волнуйтесь, вещество погрузит вас в состояние, при котором вы не будете нуждаться ни в пище, ни в воде, ни в чем другом — все процессы замедлятся. Вы очнетесь в другом мире, вы будете помнить кто вы на самом деле, но воспоминания будут смутными и нечеткими, вам будет трудно ориентироваться и вы забудете всех, с кем были знакомы в реальности. Зато при выходе вы будете помнить абсолютно все, что с вами произошло — в мельчайших подробностях. Это непередаваемое ощущение! Поверьте! Вы выбираете только эпоху, статус и состояние, а также количество времени проведенного в мире прошлого. Все остальное прописывают наши сценаристы и техника. Да! Есть только одно но!

— Какое?

— Не смотря на всю виртуальность происходящего с вами в прошлом, вы не должны менять устои и законы той эпохи, даже если вы пожелаете стать королем. Все должно быть так, как все было в те времена. Это обязательно, и этот пункт прописан в нашем договоре, а с целью ознакомления с основными особенностями эпохи вам будет предоставлен для автоматического изучения во сне программный материал нашего центра. И главное — никого не убивать! Это может вызвать программный сбой, и мы будем вынуждены прервать ваше путешествие. Агрессия категорически воспрещена.

— Замечательно. Мы же не убивать туда отправляемся!

— Смотря, в какую эпоху. Вот, например, в крестовых походах очень трудно быть альтруистом.

— Я хотела бы, чтобы в этом путешествии мы были вместе с мужем. — Алька встревожено вглядывалась в глаза Залевского.

— Возможно, скорее всего, так и будет, — ответил профессор уклончиво, — так и будет, только возможно несколько в иной форме, чем вы себе представляете.

— Мы согласны! — Алька потянулась к панельке оплаты, услужливо протянутой симпатичной девушкой в голубом костюме, она проворковала:

— Вот здесь, пожалуйста, система считает ваш код с отпечатка пальца и оплата с учетом скидки будет произведена с вашего банковского счета в течение пяти минут.

— Подожди! — я остановил жену

— Милый, пожалуйста, прошу тебя!

— Алька, мы толком ничего не обсудили, я не уверен…

— Пожалуйста… — в её глазах была такая мольба, что я сдался:

— Хорошо… только пусть это будет моим подарком тебе на рождество!

Я прикоснулся пальцем к панельке. Через несколько минут на её экране отразилось подтверждение оплаты.

— Великолепно! — Профессор пожал мне руку, — жду вас завтра вечером с готовым решением, выбирайте, куда хотите попасть, а наши специалисты займутся вплотную вашим вопросом. Сейчас мне нужна лишь конкретная дата отправки.

— Первое января.

— Первое, так первое. До встречи.

Мы вернулись домой. Я стоял у огромного окна спальни. Вид с пятидесятого этажа нашего жилого комплекса на город был потрясающим. Море огней вечернего Екатеринодара переливались, сливаясь в бегущие хороводы. Теннисная площадка спорткомплекса, находившегося прямо перед нашими окнами, двадцатью этажами ниже под огромным прозрачным колпаком, с вкраплениями вентилирующих устройств, была почти пуста. Я с интересом наблюдал за поединком двух крошечных человечков на огромном зеленом поле.

— Данька!

— Да, — я обернулся, — Алька, свернулась клубочком на широкой кровати, задумчиво смотрела на меня.

— Данька, как ты думаешь, мы там увидимся?

— По крайней мере, я на это надеюсь.

— А вдруг нет?

— Ну, это была твоя идея, и потом, мы ведь можем отказаться и провести каникулы дома. — Мой голос звучал без уверенности, я поразился тому, как меня зацепила идея путешествия в прошлое. Мне не терпелось попасть туда, и я был безумно благодарен жене за эту идею.

— Ни за что, — Алька возмутилась, — даже не думай, не зря же мы с тобой так быстро практически мгновенно сошлись на восемнадцатом веке, на Саратовской губернии и на дворянском статусе…

— Ну, со статусом вообще красота! — Я расхохотался, — не хватало еще вкалывать полгода без отдыха, чтобы потом отправиться в прошлое в качестве крепостного крестьянина и батрачить все выходные, которые могут растянуться на полжизни!

Алька засмеялась:

— Я думаю, что все выбирают именно дворянский статус. За исключением мазохистов, пожалуй.

— Завтра обсудим все с их специалистами и — вперед, назад в прошлое.

— Иди ко мне, — Алькины руки обвили мою шею. Теплая, мягкая, родная и такая волнующая, она будила желание. Я зарылся в копну её душистых волос и уложил на кровать.

— Быть может, это наша последняя ночь в настоящем…

— Не говори так, мы вернемся и опять будем вместе.

Голос моего дурного предчувствия стал тихим, почти неслышным, я почти успокоился, Алькины поцелуи влекли меня, и через пару минут моя голова была занята совсем другими мыслями.

Воистину горе тем, кто не слушается своей интуиции. Алька, весело подмигнув мне, прыгнула в «Сторакс», крышка мягко опустилась, манипулятор вставил в агрегат емкость с жидкостью. Профессор кивнул мне: — Не стоит беспокоиться — вы почувствуете только расслабление и удовольствие, уснете, а проснетесь уже там…

Алькин «Сторакс» начал медленно вращаться, я посмотрел на профессора:

— Она уже там, теперь ваша очередь.

Я лег в агрегат. Крышка закрылась, сквозь стекло я видел, как манипулятор вставил в агрегат емкость с жидкостью. Было тихо, снаружи не доносилось ни звука. Я почувствовал укол. Интересно, как «Сторакс» вычисляет, где у человека вена? По телу пробежала приятная дрожь, я ощутил расслабление, «Сторакс» начал медленное вращение. Сейчас я впаду в состояние транса, и мне введут микрочип, в тот момент я даже толком не ощутил, как крошечный шарик проскочил ноздрю и остановился внутри, где-то около лба. Там было немного щекотно.

Вдруг, замутненным рассудком я осознал, что «Сторакс» остановился и снаружи послышались какие-то крики. Последнее что я видел, это расширенные от ужаса глаза профессора, глядящие на меня через стекло «Сторакса», словно в замедленном воспроизведении я слышал его крик: «Электричество! Включите запасной генератор! Я не могу остановить процесс вливания, будет передозировка…»

Мысль мелькнула у меня в мозгу: смерть… это смерть.

— Пора просыпаться, батюшка, Данила Лексеич, — скрипучий голос заставил меня очнуться от тяжелого, словно в болезни, сна. Я открыл глаза: надо мной склонился невысокий, плотного телосложения мужчина, в странной одежде, седоватый, с бакенбардами, в которые переходили колоритные усы, — какие я видел только на старинных портретах. Красные щеки и курносый нос, брови «домиком» серые глаза, морщинки. Такие бывают только у людей, которые много смеются, — все напоминало какого-то нарисованного человечка из русских народных сказок, про солдата, — ну, точь-в-точь солдат из моей старой детской книжки, который варил кашу из топора.