Кассандра Клэр - Город потерянных душ

— No , — ответил Себастьян. — Lei e mia sorella .

Девушка откинулась на спинку дивана с разочарованным видом. У Клэри пересохло во рту. Она вдруг ощутила прикосновение руки Джейса.

— Я так не думаю, — сказал он. — Мы идем наверх. Увидимся утром.

Себастьян пошевелил пальцами, и на одном из них сверкнуло кольцо Моргенштернов.

— Чао.

Джейс вывел Клэри из комнаты, и они поднялись по стеклянной лестнице. Она никак не могла отдышаться. Себастьян был во много раз хуже этого Джейса. От него разило угрозой.

— Что он сказал? — спросила она.

— «Нет, она моя сестра», — ответил Джейс. О чем спрашивала девушка, он умолчал.

— Он часто так делает? Ну, приводит девушек?

Джейс дотронулся до ее лица:

— Он делает, что хочет, я не спрашиваю. Если ему захочется, может привести двухметрового розового кролика в бикини. Это не мое дело. Но если тебя интересует, приводил ли сюда девушек я, то нет. Кроме тебя, мне никто не нужен.

Она спрашивала не об этом, но все же кивнула:

— Мне не по себе, Джейс…

— Можешь сегодня спать со мной в моей комнате. — Его глаза светились во мраке. — Не буду просить, но…

— Я хочу… с тобой, — сказала она, удивившись собственной горячности.

— Дай мне секунду прибраться. Там бардак, — сказал он.

— А… ну да, когда я туда заходила, то видела пылинку на подоконнике. Живо ее убери! — нашла в себе силы пошутить Клэри.

Он запустил пальцы в ее волосы:

— Я, конечно, понимаю, что сам себе все испорчу, но в чем ты будешь спать? В пижаме или…

Она вспомнила о шкафе, полном одежды. Ей придется к этому привыкнуть. И начать можно уже сейчас.

— Пожалуй, схожу возьму ночную рубашку.

Несколько минут спустя, стоя у раскрытого шкафа, она подумала, что ночные рубашки, которые покупают мужчины, вовсе не обязательно отвечают вкусам женщин. Обычно она спала в топике и шортиках, но здесь все было шелковым, в кружавчиках, или полупрозрачным. Наконец она выбрала бледно-зеленую шелковую ночную рубашку, которая доходила ей до бедра. Она вспомнила о красных ногтях девушки, положившей руку на грудь Себастьяна. Сама она ногти обгрызала, а те, что на ногах, красила разве что прозрачным лаком. И еще она подумала о том, можно ли осознавать свою красоту и использовать ее как оружие. У Изабель это получалось, у нее — нет.

Перед тем как отправиться в спальню Джейса, она на удачу дотронулась до кольца на пальце. Ответа не последовало.

Джейс сидел на кровати в черных пижамных штанах и читал книгу, залитую желтым светом ночника. Она на мгновение застыла, наблюдая за ним. Прямо над сердцем была метка Лилит. Серебристокрасная, как кровавая ртуть, она казалась лишней на его теле.

Дверь со щелчком закрылась, и Джейс поднял глаза. Он изменился в лице. Если Клэри эта ночная рубашка не понравилась, то ему — явно да. От его взгляда Клэри вздрогнула.

— Тебе холодно?

Он откинул одеяло и положил книгу на тумбочку. Затем они оба проскользнули под одеяло и повернулись лицом друг к другу. В лодке все было по-другому. Там они были у всех на виду, в городе. А здесь — одни, под одеялом.

Их дыхание сливалось. Джейс дотронулся до ее щеки, и она подумала, что в любую минуту может оглохнуть от стука собственного сердца. Глаза его были так близко, что она могла разглядеть в них узоры из золотистых крапинок. Теперь ей было не холодно, а скорее жарко, хотя они едва прикасались друг к другу. Ей хотелось поцеловать его.

Покрытая шрамами правая рука Джейса погладила ее по плечу и спустилась к бедру. Теперь она поняла, почему мужчины так любят шелковые ночные рубашки — руки скользят как по стеклу.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — спросил он шепотом.

— Я просто хочу, чтобы ты меня обнял, — сказала Клэр. — Во сне. Вот и все.

Пальцы, вычерчивавшие круги на ее бедре, замерли.

— И это всё?

Нет … Целуя его, она хотела забыть обо всем, но главное о том, зачем она здесь.

Но это была очень плохая идея.

Джейс неотрывно смотрел на нее, и она вспомнила, как впервые увидела его. Уже тогда он показался ей необыкновенным. Это испытание, подумала она. И возможно, опасное.

— Всё, — наконец ответила она.

Метка Лилит на его коже пульсировала. Он сжал ее бедро и повернул. Теперь она лежала спиной к нему. Кожа Джейса была горячей, словно у него был жар. Она нырнула головой под его подбородок и замерла.

— Ладно, — прошептал он. — Будем спать.

Ее тело постепенно расслабилось, сердце забилось спокойнее. В объятиях Джейса ей было так же уютно, как и всегда. Она закрыла глаза, представляя, что их кровать вырвалась из этой странной тюрьмы и они вдвоем плывут на ней в пустоте. Та к они и уснули. Она уже давно не спала так сладко.

Саймон сидел на кровати в гостевой комнате Магнуса. Он слышал голоса из гостиной. Магнус рассказывал Майе и Джордану, что произошло, иногда с разъяснениями встревала Изабель. Джордан предложил заказать еду в китайском ресторане, чтобы не умереть с голоду, Майя со смехом добавила, что, кроме «Нефритового волка», все сгодится.

Саймон проголодался, и уже появилось тянущее ощущение в венах. Но это был другой голод. Он чувствовал себя полым, будто его выскребли изнутри.

— Саймон? — Дверь открылась, и в комнату прошмыгнула Изабель. Ее черные волосы спускались почти до талии. — У тебя все в порядке?

— Да, все хорошо.

Она увидела рюкзак на его коленях и напряглась:

— Ты уходишь?

— Ну, я и не собирался оставаться надолго, — сказал Саймон. — Прошлая ночь была… необычной. Ты попросила…

— Ага, ясно, — сказала она неестественно бодрым тоном. — Ну, по крайней мере, Джордан сможет отвезти тебя обратно. Ты, кстати, насчет него и Майи ничего не заметил?

— А что я должен был заметить?

Она перешла на шепот:

— Что-то между ними произошло во время поездки. Они воркуют как голубки.

— Это здорово.

— Ты ревнуешь?

— Ревную? — в замешательстве переспросил он.

— Ну, вы с Майей… Вы… — Она махнула рукой, глядя на него сквозь ресницы.

— А… Нет, совсем нет. Я рад за Джордана. Теперь он счастлив, — искренне произнес Саймон.

— Хорошо. — Изабель подняла глаза. — Так ты останешься переночевать, Саймон?

— С тобой?

Она кивнула, не глядя на него.

— Алек ушел забрать одежду из Института. Он спрашивал, не хочу ли я пойти с ним, но… я лучше останусь здесь… с тобой. — Она подняла голову. — Я не хочу спать одна. Если я останусь здесь, ты останешься со мной?

Он видел, что ей тяжело задавать этот вопрос.

— Конечно, — сказал он, пытаясь отогнать мысль о голоде.

В последний раз, когда он попробовал не пить , Джордану пришлось оттаскивать его от Морин, которая едва не потеряла сознание. Но тогда он испытывал голод много дней. На этот раз все по-другому. В конце концов он знал пределы своих возможностей.