Ольга Гусейнова - Пепел на ветру (СИ)

Павел с Лидией приютили у себя двух девочек-близнецов, как выяснилось, рысей– полукровок. Им по тринадцать лет, и ведут они себя все еще очень настороженно и пугливо. Олег теперь напоминал петушка в курятнике, сопровождая на прогулку трех девочек, и мы втихомолку с Лидой над ним посмеивались. Но мальчик обещал вырасти настоящим сильным мужчиной, ощутимо помогал с хозяйством и, по словам Павла, охранял женщин. Кирилл часто давал уроки боевого мастерства парню. Впрочем, как и всем остальным жителям Таюгры и Васино.

Таким образом, у каждого из жителей Васино и у всех наших соседей появились приемные дети. Так же мы подобрали парочку потерявших память. Больше таких нам не встречалось – не выжили в суровых условиях нового мира. Кирилл внес предложение выделить пока отдельный дом поближе к ферме под детский и реабилитационный центр. Решение было принято единогласно.

Тем временем за неделю всю группировку бандитов уничтожили, а в поселке заселили двадцать один дом, и с каждым днем ждали пополнения. Наши мужчины на многих указателях в городе вешали объявления-приглашения присоединиться к таюгринцам. Мы уже даже неосознанно называли Васино Таюгрой или новой Таюгрой, так что скоро, я уверена, это название прочно войдет в обиход местных жителей.

Жизнь кипела и бурлила, несмотря на установившуюся морозную погоду; мы часто между делами собирались на ферме в административном здании и скоро начали именовать его мэрией. А Кирилла так все и звали – мэр или старший. А я незаметно стала его личным секретарем по всем вопросам.

Прибывавшие из Тюбрина в Таюгру переселенцы, сперва боязливые и настороженные, довольно быстро осваивались и начинали чувствовать себя увереннее, а главное, их уверенность в завтрашнем дне становилась все более твердой и весомой. Каждый понимал, что поодиночке не выжить, а всем вместе – вполне по силам.

Теперь на собраниях, которые проводились в конференц-зале, часто звучало множество голосов, обсуждавших вопросы различного характера. Иногда профессор-маг излагал свои мысли высокопарным, заумным слогом, и тут же его оппонентом выступал работяга-чувствующий или деляга-лис из бывших торговых рядов. Все хотели, чтобы работяга-чувствующий или деляга-лис из бывших торговых рядов. Все хотели, чтобы жизнь вернулась на мирные рельсы, ведущие к комфортной, сытой и безопасной жизни и надо сказать, что прилагали для этого все усилия. С каждым днем возникали все новые должности, и люди, наделенные соответствующими обязанностями и полномочиями, чувствовали себя ответственными.

Так же Кирилл лично и совершенно прямолинейно предупреждал каждого новенького, селившегося в Таюгре, что анархии и хаоса не потерпит, и законы прежнего мира на территории нового города действуют гораздо эффективнее, чем в былые времена, а наказания за преступления гораздо жестче. Каждый был в курсе, насколько жестоко и безжалостно Кирилл и его соратники расправились с бандой, трупы участников которой до сих пор поедают дикие животные как бы в назидание другим желающим поживиться на чужом горе или слабости.

В тоже время на общем собрании Михалыч вынес предложение узаконить обещание Кирилла. И теперь в общем своде правил и законов, который составил наш новый судья, бывший адвокат Дирк Рыбаченко, который переселился в Таюгру одним из первых, самым главным и суровым стал закон Силуянова. Закон Силуянова гласил: «Любой, кто будет уличен в организации бандформирований, вхождении в подобную группу, организации иных подобных групп с целью установления анархии и насилия над гражданами самопровозглашенного города Таюгры будет подвергнут смертной казни.» Против принятия этого закона не было ни одного, как не было и воздержавшихся: каждый почувствовал на себе, что такое хаос.

В последнее время у нас дома появилась традиция. Кирилл садился в кресло составлять списки необходимых дел. Он очень любил все систематизировать и отмечать выполненное, а я сидела у его ног или рядышком, играя в различные игры с детьми.

Тепло и свет камина создавали уютную домашнюю атмосферу, а родные любимые существа заставляли мое сердце петь от счастья в такие вечера. Даже Федор и Семен подружились, и толстый рыжий кот часто грел лапы нашему главному четвероногому охраннику. После появления в нашей семье Артема у Федора удвоились обязанности по охране детей, а Семен, видимо со скуки, ходил везде за псом следом. Хотя, вполне возможно, наш психически травмированный кот просто чувствовал себя в безопасности рядом с более крупным и зубастым товарищем.

И каждый вечер Кирилл искал по радиосвязи своих сослуживцев, и однажды его услышали.

25 декабря

Меня разбудил нежный поцелуй Кирилла и его руки, ласкающие мою грудь, сжимающие и теребящие ее вершинки. Мой отклик последовал незамедлительно, хотя сознание еще не полностью проснулось...

Когда несколько дней назад наступили критические дни, муж расстроился. Гораздо сильнее меня, хотя виду не подал и был чересчур заботлив и предупредителен, но я чувствовала – опечален, еще бы, вся его упорная работа не принесла ожидаемого результата. Вернее результат был, ведь за прошедшие полтора месяца наша связь усилилась, сейчас мне казалось, что мой сур стал буквально одержим мной. Впрочем, как и я им. Чем бы мы не занимались, всегда знали, что половинка где-то рядом. С той самой первой близости нас словно постепенно сковало невидимой цепью. Но увы и ах – с потомством не получилось. Пока. Но что нам мешает продолжить? С удовольствием!

Кирилл плавно, медленно вошел в меня, заставив выгнуть спину от наслаждения, прижимаясь ягодицами к его паху. Его движения были томительно-медленными и размеренными, и очень скоро я буквально впивалась в подушку, чтобы не застонать в голос. Затем он ускорился и очень скоро мы оба почувствовали взрыв маленькой вселенной. На несколько сладких мгновений там, за гранью, мы стали единым целым, и это было невероятно прекрасно. И не было никого, кроме нас, двух половинок, накрепко спаянных любовью.

Наша близость становилась с каждым днем все более раскованной, и мы узнали друг о друге многое. Слишком многое, и это сближало сильнее, хотя мне все время кажется, что еще ближе просто некуда.

Я забралась на мужа сверху, распластавшись по широкой мускулистой груди. Мне дико нравится всем телом ощущать его горячую кожу, чувствовать, как перекатываются подо мной мускулы, как стучит сердце, которое принадлежит мне. А еще обожаю в этой серой предутренней мгле заглядывать в его сверкающие счастливые глаза и чувствовать, как его руки скользят по моей спине, лаская и прижимая к его телу. Мы оба полюбили вот так хотя бы недолго полежать в кровати, наслаждаясь друг другом, не торопясь возвращаться в подчас слишком суровую реальность.