Татьяна Корсакова - Не буди ведьму

И главный герой… ах, какой классный у нее был главный герой! Конечно же, историк, в чем-то ботаник, но пытливый и очень сообразительный, нежданно-негаданно столкнувшийся с настоящей тайной.

Тайну Арина придумывала особенно долго и тщательно. Она должна была быть если не реальной, то максимально приближенной к реальности. Что-то связанное с артефактом, с особенной вещью, изменяющей не только судьбы, но и само будущее. Поэтому Арина часами просиживала то в архиве, то в библиотеке, то просто в Интернете. В Интернете информации было больше всего, но из-за своей доступности она казалась Арине слишком легковесной, неэксклюзивной.

Наверное, девушка обязательно нашла бы что-то подходящее, как находила в последующем, и не единожды. Но тот, самый первый, раз ей повезло!

Вера Федоровна работала в университетской библиотеке вот уже больше сорока лет. Образованная, интеллигентная, элегантная, с безупречной укладкой и макияжем, всеми сотрудниками она воспринималась как неотъемлемая и едва ли не самая важная часть библиотеки. В своем королевстве Вера Федоровна знала все, любую книгу могла найти с закрытыми глазами, без каталога, хотя и каталоги у нее, все до единого, содержались в идеальном порядке.

Арину, допоздна засиживающуюся в читальном зале, Вера Федоровна привечала, угощала крепчайшим черным чаем с малиновым вареньем, выслушивала путаные пожелания, помогала найти нужную книгу. Именно ей Арина первой рассказала о своей маленькой тайне, рассказала, смущаясь, в глубине души опасаясь, что эта уникальная женщина, вся жизнь которой протекала среди книг, поднимет ее на смех. Ведь умные книги по истории и философии, монографии и справочники – это одно, а детектив, пусть даже и исторический, – совсем другое. Но Вера Федоровна выслушала ее с величайшим вниманием. Даже про свой остывающий чай она забыла, рассеянно теребила бусы из речного жемчуга и чему-то загадочно улыбалась.

– Значит, вам нужен артефакт? – спросила она, когда Арина закончила свою маленькую исповедь начинающего литератора. – Артефакт, вокруг которого строился бы сюжет вашего будущего романа?

Арина смущенно кивнула, положила в чай ложку малинового варенья.

– И артефакт этот должен быть чем-то совершенно особенным, возможно существующим на самом деле?

– Хотелось бы. – Девушка снова кивнула, мысленно благодаря Веру Федоровну за то, что та не улыбалась снисходительно, не поглядывала насмешливо с высоты своего возраста и немалого жизненного опыта, а вот так сразу заинтересовалась и, кажется, решила помогать в нелегком деле поиска эксклюзивной информации.

– Я бы посоветовала вам сделать артефактом книгу, – сказала Вера Федоровна и улыбнулась, но не снисходительно, а чуть растерянно. – Вам может показаться это банальным, но если взять какую-нибудь не обычную, а особенную книгу… – Она посмотрела на Арину выжидающе.

– Особенную?

– Книгу, ради обладания которой люди были готовы на многое, даже на преступление. Ведь преступление – это, как мне видится, тоже немаловажная часть детективной истории. Преступление, которое ваш герой расследует с блеском и изяществом.

– Он историк, самый обыкновенный, заурядный человек, – осторожно напомнила Арина. Почему-то ей казалось, что в качестве героя Вера Федоровна представляет себе блистательного Пуаро или хитроумного комиссара Мегрэ, не говоря уже о Шерлоке Холмсе.

– Так даже интереснее, – усмехнулась Вера Федоровна. – Маленький человек, расследующий большую тайну. Читателю это должно быть близко.

– Вы говорили про книги, – напомнила Арина и просто так, из-за волнения, положила в чай еще одну ложку варенья.

– Особенную книгу, – сказала Вера Федоровна после небольших раздумий. – Вы слышали про сорокадвухстрочную Библию?

– Вы про Библию Гутенберга? – Творческий азарт сменился легким разочарованием. Кто же не слыхал про Библию Гутенберга?! – Напечатана в пятнадцатом веке Иоганном Гутенбергом, оформлена в стиле рукописных Библий, на каждой странице по сорок две строки. Сохранилось, кажется, сто пятьдесят экземпляров.

– Сто восемьдесят, – уточнила Вера Федоровна. – Сорок пять на пергаменте, остальные – на итальянской бумаге с водяными знаками.

– Да, – кивнула Арина, соглашаясь.

– А в России? – Вера Федоровна смотрела на нее с одобрением, словно тот факт, что Арина знает о существовании Библии Гутенберга, переводит ее в другой, совершенно особенный ранг. – Как думаете, сколько экземпляров хранится в России?

– Кажется, два: один комплектный и один однотомник. Но я не уверена.

– Вы совершенно правы! Эти книги вывезли из Лейпцига в качестве трофеев в тысяча девятьсот сорок пятом году. И, думаю, вы можете себе представить, какую культурную ценность имеют эти экземпляры.

Арина представляла, как представляла она и материальную ценность сорокадвухстрочной Библии. Одна лишь страница из нее на мировых аукционах стоила до ста тысяч долларов. Одна страница – подумать только!

– А если предположить, представить на секундочку, что из Германии в сорок пятом был вывезен еще один трофейный экземпляр? Только вообразите, Арина, неучтенная реликвия…

Арина представила, благо с воображением у нее все было в порядке. Библия Гутенберга, о существовании которой никому не известно, книга, ради обладания которой можно пойти на любое преступление.

– Но как? – Она посмотрела на Веру Федоровну. – Я имею в виду техническую сторону вопроса.

– Очень просто, дорогая моя. Допустим, третий экземпляр хранился не в Лейпциге, а, скажем, в Кельне. Допустим, он попал в руки человеку, не только знающему толк в особенных книгах, но и не имевшему сил расстаться с этим артефактом.

– То есть этот человек оставил книгу себе? – уточнила Арина, с упоением прислушиваясь к тому, как в душе рождается и набирает силу то, что принято называть вдохновением.

– Только теоретически. – Вера Федоровна качнула головой. – Мы ведь с вами играем в предположения.

– Ему, этому гипотетическому человеку, в руки попался полный экземпляр?

– Спрятать и провезти комплектную Библию было бы довольно затруднительно. Библия Гутенберга имеет весьма внушительные размеры. Но даже одного тома хватило бы, чтобы он почувствовал себя счастливым.

– А здесь? Что бы этот человек делал с такой книгой здесь?

– Не знаю. – Вера Федоровна пожала плечами. – Наверное, он бы любовался ею изредка, перелистывал страницы, чтобы впустить в себя это волшебное чувство сопричастности. Может, даже перечитывал. Он ведь должен быть очень образованным человеком, чтобы понять и по достоинству оценить то, что подарила ему судьба. Арина, ведь это вы писатель, вам и карты в руки! Этому, пока еще безликому, человеку вы можете придумать и личность, и внешность, и историю, в конце концов. Вы когда-нибудь бывали в Кельне? – спросила она вдруг, и взгляд ее затуманился воспоминаниями.