Джулия Кеннер - Испорченная

Обжигающие прикосновения.

Чистая жажда.

И желание, острое, как лезвие клинка.

Я каким-то образом заблудилась в его мыслях. В видениях, которые я хотела, но не могла остановить. Мы запутались в ужасных видениях и чувственных образах, и мой инстинкт самосохранения боролся с отчаянным желанием остаться.

В этом странном наваждении мои соски напряглись, а бедра сжались. Я придвинулась, прижимаясь к нему, в отчаянном желании найти удовлетворение. Но происходило ли это на самом деле, или это был всего лишь плод моего воображения, я не знала. Тогда мне было наплевать. Тогда имело значение только касание его рук и бездна желания.

Его пальцы сжимали мою спину, его тело вжалось в мое, я чувствовала его сердцебиение, его дыхание в своих волосах. Осторожность сделала мне ручкой вместе со скромностью, и все чего я сейчас хотела – это его прикосновения, кожа к коже.

И как ответ на мои молитвы, его губы нашли мои, погружая меня еще глубже в дикую, безудержную страсть. Судороги наслаждения прошли по телу, а губы требовательно просили большего.

Как будто зная о буре плескавшейся сейчас во мне, он двинулся, разрывая поцелуй, но я придвинулась ближе, страдая от разрыва контакта.

И потом произошла вспышка-озарение – я увидела нас в контрастах: черное и белое, свет и тьма, блик солнца и тень. Тьма поглощала нас. Вспышка и мое восприятие прояснилось.

Мы были в горизонтальном положении, мы были голые, скользкие от пота и плотно прижимались друг к другу. И его глаза – я видела только его глаза. Теплый и мягкий взгляд, в них не было и намека на бешенство, которое он скрывал глубоко внутри. Только желание и страсть, настолько сильная, что она вынуждала меня, заполняла до тех пор, пока я бы не захотела раствориться в нем.

Но я не поддалась.

Его глаза, наконец, обрели плоть. Становясь угрожающе черными, как глаза акулы. Настолько быстрое и резкое изменение заставило меня вздрогнуть, как от удара. Я вспомнила другого Дьякона, того, которого увидела в пабе. И этому человеку я так слепо доверилась.

Я попыталась отдалиться, но зашла слишком далеко. Глаза из моего видения затопило красным, а глаза человека напротив, остались черными. Бездонная, живая тьма поглощала, подчиняла меня.

Я отпрянула от разверзнувшейся бездны. От зла таившегося там.

Я хотела отвернуться, не хотела это больше видеть. Я не могла ему помочь.

То, что я видела, разбивало мне сердце.

Боль, потери и страх. Они захлестнули меня.

Его боль. Его потери. Его страх.

Они были в стороне, как маяк на границе моря темной ярости, кровавой злости, подлости и злобы настолько глубокого, что он мог насквозь прожечь человеческую душу…

Я боролась, пытаясь выбраться, пытаясь вытащить свою душу из этого проклятого места.

Но я не могла освободиться. Его хватка была слишком сильной…

— Ты моя, — прошептал его голос в моей голове, настолько громко, что я не могла отличить его от реальности. Я посмотрела вниз, и мой взгляд наткнулся на дюжину белых цветов, лепестки которых истекали кровью.

Лилии.

Я ахнула, ужас пронзил меня от столь искусной символики. Я, наконец, смогла вырваться.

Картинка развеялась, как туман, я дернулась, словно очнувшись от транса, и обнаружила, что мы плотно прижимаемся друг к другу, и мои бедра находятся напротив его.

Униженная, я отпрыгнула. В моей крови все еще бились желание и страх.

Я взглянула на него. На его лице не было моего замешательства. Я увидела только гнев.

— Черт возьми, Алиса! — прорычал он, и невероятно быстро схватил меня за плечи. — Ты клялась, что если я тебе помогу, ты свалишь из моей головы.

Похоже, мне пора тикать.

И ему покажется, что я просто испугалась. И я испугалась. Но я не очень-то хочу, что бы Дьякон об этом знал.

Нет, все же нужно остаться. Нужно сделать вид, что я не имею понятия, о чем он говорит. Нужно сделать вид, что я не видела его душу. Что я никогда не чувствовала этой безумной страсти, никогда не видела этой искры зла в нем.

Но, да поможет мне Господь, я ее все же видела. И именно из-за увиденного я вырвалась из его хватки и побежала. Даже тогда в голове звучал его зов, но я не оглянулась. Вместо этого, я рывком открыла входную дверь и ввалилась внутрь. Резко захлопнула ее и водрузила тяжелый засов на место.

Я откинулась на холодный металл двери, нервно заглатывала воздух, а сердце выпрыгивало из груди.

Адская Тварь может быть офигенно страшной, но она просто белая и пушистая по сравнению с тем, что я увидела в сознании Дьякона, с тем, что звало меня только что. Темная дрянь. Пугающая дрянь.

Из вида тех дряней, которые могут заставить увидеть Лукаса Джонсона (1) в ангельском сиянии.

В Дьяконе сидит зло — неоспоримый факт. Но, черт, я видела не только эту пугающую фиговину. Я видела, что он борется с этим, причем до сих пор довольно успешно.

И по моему, в этой борьбе он побеждал… Ну, до сегодняшнего дня.

И, исходя из его слов, можно утверждать, что Алиса тоже видела осевший на нем мрак. И то, что она увидела его сущность, испугало его до дрожи. И, наверное, ужаснуло ее. Хотя, она все равно попросила о помощи именно его.

И она не показала страха, желая получить помощь.

Но ее убили.

Алиса считала, что Дьякон сможет ей помочь, и сейчас я думала о том, сможет ли он помочь мне. Может быть, она что-то рассказала Дьякону. Дала ему хоть какую-то подсказку, которая сможет вывести на убийцу. И я хотела это знать, не смотря на все предостережения Кларенса. Я должна это узнать. Мне это необходимо как для того что бы обезопасить свое новое тело, так и для того, что бы отомстить за девушку, тело которой мне ныне принадлежит. Кларенс хотел, что бы я оставила все это в прошлом, но я знаю, что просто так это все не разрешится. Я найду убийцу Алисы. И сейчас Дьякон был моим единственным шансом это осуществить.

А это, в свою очередь, означало, что мне необходимо перестать от него убегать и поговорить лицом к лицу. Этот вывод, честно говоря, пугал меня до смерти. Но так нужно.

Дьякон не оставлял мне выбора. Он заинтересовал меня. Он знал, что такое демоны и при этом умудрялся сдерживать бушующую ярость в хрупких рамках. И этот человек мог заставить пылать мое тело всего парой прикосновений.

Он пообещал помочь маленькой испуганной девочке, а потом волновался о ней, когда она не показалась.

Да, в нем живет зло, но он держит его в узде с помощью внутреннего света.

И еще он чертовски чувственный.

Мне не в первой испытывать такое влечение — бабочки, парящие в животе от присутствия горячего парня на темном, тесном танцполе. Ощущение, которое появляется в его присутствии, было другим. Оно было глубоким, сбивающим с ног, почти пугающим.