Стэйси Кейд - Призрак и гот

Я это не к тому, что Уилл Киллиан хорошо пах. Нет, нет, нет. Я этого не говорила. Просто его комната так пахла.

— Ложись. — Джуни помогла Киллиану дойти до кровати, и он рухнул на нее лицом вниз.

— Спасибо, Джун, — пробормотал он приглушенно в подушку.

Боже, надеюсь, он не задохнется. Хотя это, может быть, приблизило бы время нашего разговора.

Я постукивала ногой, ожидая, когда Джуни уйдет, но она все стояла, тяжело дыша от только что пережитой нагрузки и глядя на Уилла. Ну да, он не представлял собой неприятной картины.

Комнату заполнил звук его глубокого, ровного дыхания — он не сопел, но уже и не дышал еле слышно, как раньше. А Джуни все не уходила.

Она принялась теребить пальцами булавку на своей губе. Это у нее нервное, наверное. Я поморщилась.

— Мне нужно идти, — наконец сказала она в спину спящему Киллиану. — Если я опять пропущу физру, Хиггинс не аттестует меня, и я не окончу школу. А ты знаешь… — она странновато и тихо засмеялась, — как сильно я хочу убраться из дома.

Оу, мы перешли на новый уровень фрикости.

— Я хочу, чтобы ты был честен со мной, Уилл. Мне кажется, ты обманываешь меня, пытаясь защитить.

Раздался еле слышный металлический стук, и, взглянув вниз, я увидела покатившуюся по паркету булавку. Фу-у-у.

— Ты должен рассказать мне правду, — настаивала Джуни. Судя по ее голосу, она готова была расплакаться. На губе, в том месте, откуда выскочила булавка, блестела капелька крови. — Иначе у нас ничего не получится, а я хочу, чтобы получилось. Ладно?

Я застонала.

— У тебя гордость есть? Это жалко — умолять кого-то, чтобы он тебя полюбил. Умолять Киллиана тебя полюбить, это… я даже слово подходящее не могу найти.

— Знаешь, я же правда люблю тебя. — Она шмыгнула носом и вытерла слезы под глазами, испачкав пальцы черной подводкой. — Мне так жаль, что тебе стало плохо.

— Радуйся, что спишь, — сказала я Киллиану. — Жаль, что я не сплю.

К счастью, признанием Джуни закончила свою трагическую речь. Глубоко вздохнув, она кивнула и, кинув последний взгляд на Киллиана, наконец ушла. Несколько секунд спустя я услышала, как захлопнулась задняя дверь.

Я устало опустилась в кресло. И все это лишь для того, чтобы поговорить с человеком, который мне даже не нравится. Быть мертвой отстойно.

Открыв глаза, я наткнулся взглядом на знакомый узор из желтых водяных потеков на потолке. Я дома. В безопасности. В своей уютной кровати. Я смутно помнил, как при помощи Джуни доковылял до ее машины и как она меня вытащила оттуда — и ничего больше. После встреч с тем призрачным и извращенным, что осталось от моего отца, я всегда чувствовал страшную слабость и опустошение, как будто оно вытягивало из меня всю энергию. А в этот раз мне еще досталось и от деда Брю и остальных…

Дед Брю. Директор Брюстер. Исключение из школы. Каждая новая мысль порождала следующую — так одна за другой включаются лампочки, чтобы высветить в конце концов всю картину целиком. Во мне начала подниматься волна ужаса. Я прогулял уроки — пусть даже по важной причине, это не будет приниматься в расчет — меньше чем через час после того, как Брюстер пригрозил мне исключением из школы. И это будет означать звонок моей маме, которая тут же позвонит доктору Миллеру, за чем последует «Добро пожаловать в психиатрическую клинику Ивиторн, мистер Киллиан».

— Черт. — Я резко сел в постели, но через пару секунд снова упал на спину — голову пронзила сильная боль и потемнело в глазах.

— Ну наконец-то. Не знаю, нужно ли у тебя для начала спросить, какой сегодня год, кто у нас президент и тому подобное? — требовательно спросил почему-то знакомый женский голос. В нем прозвучали властные нотки, так что это точно был не голос Джуни, и… — Потому как ведешь ты себя как ненормальный, во всех смыслах этого слова. Хотя, — фыркнул голос, — ты всегда так себя ведешь.

— Нет. Нет, нет, нет. — Этого не может быть. Я отказываюсь в это верить. Но глаза открылись сами собой, и зрение прояснилось достаточно для того, чтобы я увидел Алону Дэа, единственную и неповторимую Алону Дэа, как она наверное сама себя называла, сидящую в моем кресле на куче чистой одежды, подтянув стройные ноги к груди. Она выглядела бледнее обычного. Что, впрочем, не удивительно для того, кто умер. — Ты здесь.

Она нахмурилась.

— Вот только не надо злиться и брюзжать по этому поводу. Я жажду находиться здесь ничуть не больше, чем ты жаждешь моего присутствия.

— Хорошо. Уходи.

Часы на столе показывали 11:33. Я потерял больше трех часов. У миссис Педерсон было полно времени сообщить Брюстеру о произошедшем, а у Брюстера — позвонить моей маме. Я все еще находился дома только потому, что Сэм — мамин шеф в закусочной — не разрешал на работе пользоваться телефоном. В основном потому, что знал: она будет звонить и проверять меня каждые пять минут. На экстренный случай у меня у самого имелся номер закусочной, а «правило» Сэма дарило мне ощущение хоть какой-то свободы. Мне он нравился из-за этого.

— И так ты обращаешься с тем, кто недавно спас тебе жизнь? — недовольно спросила Алона.

— Он бы не убил меня. Во всяком случае, пока, — мрачно добавил я. — Он просто… напомнил о себе. — Я медленно поднялся, пережидая, когда пройдет головокружение, и только тогда до меня дошел смысл ее последних слов. — Ты спасла мне жизнь? В каком мире ты, вообще, живешь?

— Отличный вопрос. Как раз об этом я и хотела тебя спросить, — довольно кивнула она.

Я уставился на нее.

— Прости, может быть мне мешает понять тебя травма головы, но… что? — Алона открыла рот, но я покачал головой. — Не отвечай. Забудем. Мне сейчас не до этого. В 12.00 закончится мамина рабочая смена и первым делом она бросится проверять, не пришли ли на мобильный сообщения. Минут десять уйдет на то, чтобы дозвониться до доктора Миллера и объяснить ситуацию, около двадцати минут — на то, чтобы доехать им обоим досюда из города… Да, у меня осталось примерно сорок пять минут свободы. Достаточно времени.

Точно.

Я опустился на колени рядом с постелью, стараясь не двигать головой, и начал шарить рукой за оборкой кровати, которую мама повесила, дабы спрятать от глаз мою вариацию складирования вещей, известную как «запихни все под кровать и надейся, что в ближайшее время это тебе не понадобится». Я искал туристический рюкзак. Мне нужно убраться отсюда на несколько дней, пока все не утихнет. Подождать, пока я не смогу пообщаться с мамой наедине… и придумать — снова — как объяснить произошедшее, не говоря правды. Родители Эриксона, оба адвокаты, всегда в разъездах. Можно спрятаться у него, а они даже этого не заметят. Блин, да, может даже сам Эриксон этого не заметит.

— Я серьезно, Киллиан. — Алона выпрямила ноги и встала. Кресло, шаткое, да еще и на колесах, даже не шелохнулось.