Юлия Шолох - С привкусом пещерной соли. Том 1

Но ведь в прошлый раз он выжил?

Видимо, ее молчание расценили, как согласие.

В спину толкнули, Наташка судорожно схватилась за резиновые бока подушки, пытаясь ее остановить, но напрасно - руки соскользнули, под попой мягко спружинил воздух и она опустилась на воду. Спуск начался независимо от ее желания.

Конечно, она была из числа тех, кто во всю глотку визжит на американских горках. А сейчас и подавно!

Наташка ухнула вниз. Её окатило ледяной водой, нутро ушло в ноги, в грудь врезались ремни, а впереди бездна распахивала невидимую исполинскую пасть, и усыпана она была миллиардом острейших каменных зубов.

Задержавшись на краю, Наташка рухнула в нее, казалось, чудом избежав мелькнувшего в свете прикрепленного к голове фонаря пещерного свода.

Да, несмотря на буйное прошлое, это самое безрассудное, на что когда-либо подписывалась Наташка.

Она еще никогда не испытывала такого ужаса, надо же, нашла кому довериться! Диким подземным подросткам!

И вместе с тем в крови бурлил восторг. Когда спустя несколько мгновений скорость выросла, Наташка не отметила эту мелочь, потому что перед глазами засверкала спираль. То ли свет фонаря падал на стены, то ли вокруг выросли драгоценности, но путь окрасился вспышками, яркими, цветными и совершенно нереальными. Изумруд сменялся пурпуром, ядовитая синева - сочной желтизной и все это, в общем, походило на светошоу.

- Черт бы вас всех побрал, - пробормотала Наташка, набрав воздуху после очередного вопля. - Это не может быть правдой!

Может, они сидят в баре и светошоу - результат чего-то более действенного в плане психотропности, чем бузун?

Однако вскоре цвет исчез, остался только блеск, серебристые, серые и черные поверхности. Красоты это не убавило, наоборот, в черно-белом цвете мир казался реальным, настоящим, таким плотным, что хоть ложкой черпай.

- Боже мой, - промямлила Наташка, врезаясь в очередной раз в воду и быстро закрывая рот, чтобы не хлебнуть лишней воды, которая временами щедро окатывала ее со всех сторон.

И снова сердце замирало от страха и восторга, от щемительной красоты, скрытой темнотой настолько тщательно, что только так, украдкой, мимолетно, можно узнать о ее существовании, увидеть ее и возможно, благодаря этому зрелищу сохранить свое я.

Раз никто не видит, но она существует, то и отсутствие человеческого внимания не должно влиять на твой внутренний мир.

Ты прекрасен не для других, а для себя - и это твоя религия.

Ведь кто еще видит тебя постоянно, как не ты сам?

И правда - чем не таинство...

Вместе с адреналином на душу опускалось непривычное, тихое умиротворение.

Спирали замедлялись и таяли.

Хотелось раствориться и остаться с ними, стать чудом, аккуратно накрытым пологом вечной пещерной ночи. Вот только Наташка была слишком живой, совсем не каменной.

Вскоре она обнаружила, что остановилась и болтается на месте, покачиваясь на волнах заводи, под тусклым светом большого фонаря, который на берегу кто-то из мальчишек втиснул в углубление между двумя валунами. Сколько времени прошло с момента, когда началось путешествие, оставалось загадкой.

Кто-то негромко разговаривал, перед глазами мельтешили чьи-то ноги, покрытые пылью, и чьи-то белые руки схватились за веревку, подтаскивая Наташкин круг к берегу.

Пальцы заледенели и почти не чувствовались, хотя все так же пытались схватиться за края надувного круга.

Она подняла глаза - вроде тот, слишком серьезный.

- Спасибо.

Он улыбнулся, ловко распутывая ремни.

- Я первый раз не мог говорить полчаса, наверное. Открывал рот и - тишина. Не мог слов подобрать.

Она подняла руку и стерла с лица остатки воды. Потом с трудом поднялась на ноги, доковыляла до группы сидящих вокруг фонаря аквелей и упала рядом.

Они о чем-то болтали, так обыденно и привычно - учителя и родители, сестры и братья, учеба и скука. Подобный разговор услышишь в каждой второй подростковой компании. Но Наташке они казались замаскированными бессмертными, которые знают столько всего умно-тяжелого, что предпочитают стоить из себя легковесных глупцов.

Через время, неизвестно, какое, перед ней на корточки осторожно опустилась фея. Посмотрела, видимо, убедилась, что находится в безопасности и ее бить не собираются, и положила руки на Наташкины коленки.

- Не ожидала?

- Нет. Такого - нет.

Фея довольно прищурилась.

- И что теперь? Хочешь еще какое-нибудь великое откровение, чтобы раз - и смысл жизни, наконец, включил в комнате свет и дал себя хорошенько рассмотреть?

- Хотелось бы, конечно.

- Не будь такой предсказуемой...

- Это просто спуск, ничего особенного.

- Не спорю... А знаешь, первый, кто спустился, расшиб голову в лепешку.

- Что? - Наташка даже не сразу поверила.

- Да. Об какой-то уступ. Тогда его отец создал эту подушку, поле, ограждающее со всех сторон и теперь мы можем спускаться сколько влезет.

- Кто он такой? Как это поле работает?

Фея быстро убрала руки и фыркнула.

- Понятия не имею, тетенька репортер.

- Я не поэтому спрашиваю...

- Ой ли?

Наташка внезапно расстроилась.

- Ты от меня чего-то хочешь? Зачем вы взяли меня с собой?

Фея пожала плечами, не ответив. Потом вовсе встала и отвернулась, будто обиделась.

Наташка откинулась назад, нащупав пальцами большое сухое полотенце, которым ее кто-то укрыл.

- И что теперь?

Девчонка снова оглянулась, посмотрела рассеянно.

- Откуда я знаю?

Раздался плеск - сверху на ровную гладь заводи приземлилась очередная подушка, и кто-то тихо рассмеялся. Последний из группы прибыл, но никто не спешил собираться домой, все сидели возле фонаря и даже почти не говорили, но это тоже было частью их отдыха. Надо же, если задуматься, так забавно становится - на поверхности люди бегут от суровой реальности в выдуманные миры, в основном компьютерные, но и тут, где, казалось бы, все тихо-мирно, молодежь убегает от обыденности, пускаясь сломя голову по темным речным тоннелям.

К своей комнате Наташка добрела, когда наступило утро. По облагороженным коридорам Ракушки навстречу привычно шли люди, бегали дети, и надо же, каким стабильным оказалось это окружение, каким нормальным - и не скажешь, что ее изначальной целью было разузнать, что в нем неправильного и неестественного.

Наташка вошла в комнату, Полина как раз умывалась.

- С тобой все хорошо? - спросила она, вытирая руки.

- Да.

- Завтракать пойдешь?

- Нет, я лучше спать лягу.

Наташка заторможено стянула все еще влажную футболку, шорты, стряхнула с ноги босоножки, тупо уставилась на покрытые грязью ноги, на ссадину, украшающую левую коленку, поморщилась, но полезла под одеяло прямо так. Все равно... Что там все равно?

А, все равно вечером она уйдет с этим извращенцем Гуру и спать будет в другом месте.