Юлия Шолох - С привкусом пещерной соли. Том 1

Майка и правда не подходила для свиданий, с ней Наташка рассталась без сожалений. Разве кто-то захочет прижиматься к горячему мужскому телу, по которому сохнешь не один месяц, прямо так, в одежде? Вот уж глупости... Шорты возможно годились для прогулки, но жутко мешали, не давая его рукам сжимать так крепко, как ей того хотелось.

На кровать Наташка опустилась уже голышом.

Соль все еще растворялась на ее языке, когда исполнилось самое заветное желание - его лицо прямо перед глазами, сверху темный потолок, тяжесть его тела, изначальное, издревле оточенное природой движение соединенных тел и яркие огни, которыми, в конце концов, смешались и вспыхнули свечи.

Глава 20. Рождение Отражений

Вскоре она уже и не знала толком, где на его коже рисунок, а где просто соленый вкус. Прижимаясь губами к его груди и одновременно крепко обнимая за талию, словно боясь отпускать, Наташка бездумно шептала:

- Со мной никогда такого не было. Никогда. Я хочу, чтобы ты знал. Мне это важно.

- Я знаю.

Она приподнялась, испуганно заглядывая ему в глаза - такие же настороженные, но и уверенные.

- Ты...

- Да, я понимаю. Такого не было. У меня тоже не было. Ты тоже знаешь.

- Мне кажется, я знаю о тебе все. Хотя это не может быть правдой, я не знаю о тебе ничего... на уровне информации. Но по тактильным ощущениям - все.

- Хорошо звучит. Покажи.

- Покажу. Ты тоже меня знаешь на том уровне, что за информационным. Так?

- Да.

- Это интуиция? Что это?

- Понятия не имею.

- Ну и ладно.

...Гонза задумчиво, медленно, самыми кончиками пальцев гладил ее по голой спине. Горячие пальцы и обожженая ими кожа, которую охлаждает воздух, приковывали к себе все ее внимание.

- Он бы не посмел тебя трогать, ты же моя.

- Да. Ты хочешь, чтобы я рассказала, что случилось?

- Вот уж нет, - хмыкнул он. - Не люблю слушать историй о Гуру.

- И правда, ну его.

Эта ночь растянулась в бесконечность. Время шло, дремота сменялась очередным приступом близости, иногда бешеной, иногда подчеркнуто нежной, периодически они пили чай, смотря по ноуту какой-нибудь простенький фильм, и жевали бутерброды, валяясь на разворошенной кровати, прикрытые только простынею, а потом Гонза вынимал из ее рук пустую чашку, отодвигал импровизированный стол-стул в сторону и с предвкушающей улыбкой говорил что-то вроде:

- Ложись на живот.

Усаживался сверху и старательно выводил на ее спине замысловатые узоры той жидкостью, вкус которой уже сроднился с его собственным. Наташка уже давно поняла, что там намешан в том числе бузун, но это ее никак не волновало. Он в своем уме? Более чем. И она. Если их обоих все устраивает, остальное не должно никого касаться.

- У аквелей существует несколько не вполне стандартных способов стать друг другу ближе. Попробуем?

И если услышав эти слова из других уст, Наташка бы насторожилась, здесь она просто улыбалась и слушала дальше.

- Все время хотелось проверить, не врут ли, но как-то не сложилось. Не с кем. Ты не обижаешься, что я хочу попробовать сейчас?

- На что? Я рада, что до меня тебе было не с кем.

Он некоторое время думал, шумно дыша, а потом продолжил рисовать.

- Никогда на меня не обижайся. Мне сложно признать, что я вдруг стал в ком-то нуждаться... Так остро. Но ты скоро поймешь, что я не забираю своих слов обратно. Ты можешь оставаться у меня, сколько хочешь.

В обычное время такая фраза могла бы вывести из себя, но Наташка понимала, что в его исполнении это равнозначно вручению ключей от квартиры и банковской карты со всеми имеющимися на ней сбережениями.

А потом он наклонялся и повторял нарисованный узор уже языком, и Наташка в очередной раз умирала от той ядерной смеси, что смешивалась внутри благодаря его прикосновениям. Что-то было в подобной близости верное, благословенное, как будто тебя прощали, будто ты очищался, отмываясь от грехов и прошлых, и будущих.

Время шло, ей казалось, она провела в этой комнате больше времени, чем вообще в Ракушке, но даже этого не хватало. Хотелось остаться здесь навечно, ведь стоило переступить порог, как между ними образуются целые полосы препятствий - люди и аквели, друзья и враги, земля и небо. Но все это будет позже, чуть-чуть, но не сейчас.

Однажды она рискнула спросить про Маринку.

- Почему ты был один, когда я пришла? Я думала...

Гонза равнодушно пожал плечами.

- Мы расстались.

- Но почему? - она действительно не понимала, приобретенный жизненный опыт твердил, что мужчины не спешат разрывать отношения в момент, когда им позарез нужно женское общество, а всегда откладывают на потом. - Ведь вам было удобно?

- Почему? - задумчиво тянул Гонза, откидываясь на подушки и возводя глаза к потолку. - Сложно сказать... Дай-ка подумать. После бара мы пришли ко мне. Я выпил больше, чем следовало, и так сильно старался забыть о... о происходящем, что голова просто раскалывалась. Каждый звук мешал. Она села сюда, на край кровати, - он похлопал по матрасу рукой.

- Попрошу без подробностей, - Наташка спрятала голову ему под руку, не желая слушать о том личном, что здесь между ними когда-либо происходило. Она, конечно, не мазохистка, добровольно представлять их 'общение' в деталях, но если он будет говорить, все представится само собой.

- Подробностей не было. Она была зла и возбуждена, начала говорить... про тебя всякие гадости, ругаться - и я вдруг понял, что она... как бы объяснить, того не стоит. До чертиков захотелось остаться одному. Мне даже полегчало, когда она ушла. Сумасшедший вечер. Я тогда решил, что более подходящего времени не найти и пора... - он вдруг резко замолчал.

- Пора что?

- Неважно.

Наташка тут же вынырнула из-под его руки, поднялась повыше и почти прижалась к его носу своим.

- Ты что-то от меня скрываешь?

- А как же, - прошептал он, дурашливо улыбаясь. - У меня в запасе полно сочных соблазнительных тайн. Надо же тебя чем-то приманивать.

- Все равно узнаю, - тихо пообещала Наташка, любуясь его губами. Провела по ним пальцем. До сих пор не привыкла к этому ощущению - гладкие и мягкие, такие осторожные...

- Кто бы сомневался, - так же тихо ответил он и перестал улыбаться. А потом потянулся к ее губам.

...Наступил вечер. Точно вечер, об этом уверенно сообщали внутренние часы, внезапно подавшие голос. Прошло не менее двух суток с момента, когда она переступила порог этой комнаты. Подумать только - два дня назад все выглядело хуже некуда, а теперь просто идеально! Значит, бывают чудеса на белом свете, не врут аквели.

Гонза лежал сверху, упираясь по ее бокам в матрас локтями, и Наташка не могла отвернуться, поэтому смотрела ему в глаза, любуясь этим резким лицом, ставшим таким родным, что один его вид вызывает в душе тихое умиротворение.