Анна Гаврилова - Счастье вдруг или история маленького дракона (СИ)

Дантос ласку не оценил.

– Не подлизывайся.

– Ву-у-у!

Ну прости! Ну я же не нарочно! И мне так жаль, ты даже не представляешь.

Снова приподнялась, опять лизнула.

– Дура мелкая, – фыркнул Дантос и сцапал маленького дракона в охапку.

Я не успела заметить, как так получилось, но спустя пять минут одна красивая чешуйчатая девочка уже лежала на его коленях и молчаливо млела. Меня чесали, причём везде. И за ушками, и вдоль гребня на голове, и между крылышек. Блондин даже у основания хвоста почесал, правда эта ласка маленькому дракону не очень понравилась.

Ну а лёгкий шлепок по попе искренне возмутил. Я даже млеть перестала, и глаза открыла, и на гада белобрысого посмотрела.

– Обещал, что выпорю? – верно оценив моё возмущение, спросила светлость. – Ну вот и всё. Терпи.

И опять по попе шлёпнул. Не больно, но обидно.

В другой раз я бы непременно оскорбилась и, возможно, дала сдачи, но сейчас... Я приподнялась и лизнула Дантоса в подбородок.

Прости. Ну прости, а?

– Вредина, – миролюбиво сказал он. – И совести у тебя нет.

Да всё у меня есть. И эта совершенно бесполезная штучка тоже.

Лёгкий стук в дверь неожиданностью не стал, по крайней мере для меня – я тяжелые шаги Жакара за четверть минуты до этого услышала, да и драконье чутьё о приближении «чужака» оповестило.

Светлость тоже не сильно удивилась, сказала:

– Войди.

Ну мажордом и вошел.

Толстопузый дедок новую обитательницу особняка по– прежнему опасался, так что картина, представшая его взору, вызвала лёгкий шок. Жакар округлил глаза, приоткрыл рот и слегка онемел.

– Что? – спросил Дантос устало.

– Эм... Эм... – начал было Жакар, но запнулся. И только когда прокашлялся, смог ответить внятно: – Ваша светлость, там леди Жанетт. Просит при...

– Нет. – Перебил герцог.

– Что, простите?

– Не приму. Скажи, чтобы... чтобы... – Блондин нахмурился, но достойных слов так и не нашел. – Скажи, чтобы шла откуда явилась.

В этот раз шок мажордома длился дольше и был куда выразительней: толстое лицо вытянулось, брови взлетели на середину лба, а глаза... ну вот не знаю как светлость, а лично я испугалась, что лопнут.

И всё это на фоне нового раската грома, от которого весь дом содрогнулся, и молнии такой силы, что даже магическое освещение мигнуло. Ну и вой ветра послышался, мощный такой, хищный.

– Но леди...

– Леди катится к бесам! – сорвался Дантос внезапно. И тут же принялся чесать дракона между крылышек.

То есть даже погода не повод пожалеть женщину, которая, кстати, отчаявшись дождаться любовника, сама к нему явилась?

Ну... ну дела!

Я не выдержала и снова на герцога взглянула. И поняла – дело в нервах и беготне. Ну и смена постельного белья роль, разумеется, сыграла. Но нервы прежде всего. Мне кто-то когда-то объяснял, что в таких случаях, все процессы в организме идут быстрей, в том числе выведение некоторых веществ.

Нет, утверждать, что приворот побеждён, не возьмусь, но результат мне нравится. И ножку шкафа я всё-таки не зря грызла.

– Избавься от леди Жанетт, – справившись с приступом гнева, сказал Дантос. – Скажи что угодно, но видеть её не желаю. Только не сейчас.

Мажордом шумно сглотнул, кивнул и вышел. Мы снова остались вдвоём.

– Пирожное хочешь? – спросил герцог тихо.

Прифигевший дракон забыл о конспирации и кивнул.

Нет, со снами я не дружу, они со мной тоже. И тут, в доме Дантоса, точно мстить взялись. Ну а чем ещё объяснить тот факт, что едва забралась в постель и закрыла глаза, меня опять в водоворот утянуло?

Хотя, может быть дело не в мести. Может всё потому, что впервые за последние семь лет пережидаю грозу под надёжной крышей, а не в старом цирковом фургончике? А ещё Шеш со своим рассказом встрял... Всколыхнул, взбаламутил.

В этот раз снился ещё один важный день из той, прошлой жизни – день, когда я призналась маме, что у меня кровотечения начались. Это случилось через два месяца после того, самого первого случая.

Снилось, будто меня заперли – это не потому, что на лжи поймали, просто так положено, так со всеми поступают. Ещё ленту красную выдали – мне её теперь в косу вплетать и год носить, чтобы... ну чтобы все поняли, что уже взрослая.

И вот стою я с этой лентой в руках, у окна, гляжу на улицу и вижу, как родители из дома выходят. Сердце замирает. Просто совершенно ясно, что идут они не куда-нибудь, а к старейшинам. Обо мне докладывать будут.

Сердце замирает снова, и я не понимаю, чего во мне больше – радости или страха. Зато точно знаю, что случится потом...

Как только закончится кровотечение, старейшины призовут к себе, чтобы проверить, пробудился ли в моей крови дар. Сперва станут расспрашивать – чувствую силу или нет, а когда скажу «да», все удивятся. Мне будет дозволено прикоснуться к одной из свидетельниц – на ритуалы для девочек всегда приглашают мать и двух сторонних женщин. Дальше... а вот дальше придётся раздеться и попробовать совершить «первую» трансформацию.

При мысли о том, что буду стоять голая перед старейшинами, щёки заливает жгучим румянцем. Но это правило, его нельзя обойти. Ведь первая трансформация самая опасная, есть шанс застыть в промежуточной форме, поэтому контроль и помощь тех, чьё тело менялось тысячи раз, необходимы. А других наделённых даром в городе сейчас нет...

Проходить первую трансформацию самостоятельно – запрещено под страхом публичной порки. Я этот запрет уже нарушила. Глупая! Теперь мне придётся очень постараться, чтобы убедить всех, что меняюсь впервые. Придётся изображать сперва испуг, потом радость. Или наоборот?

При мысли о том, что меня могут раскусить, душу охватывает паника. Красная лента выскальзывает из дрожащих пальцев, а я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть.

– Ничего, Астрид, – шепчу самой себе. – Ничего! Ты справишься. И никто-никто не узнает, как ты...

Прикасаться к своим тоже запрещено, и этот запрет куда строже первого. Я же за эти два месяца с кем только не здоровалась. А ещё посмела трансформироваться в Юдиссу и... в Натара.

Воспоминание о соседском мальчишке заставляет покраснеть ещё гуще. Теперь не только щёки горят, я вся пылаю! Просто у мальчишек там та-а-акое... Другое. Совсем не как у нас. Трансформировавшись в Натара, я всё это дело очень хорошо рассмотрела и даже пощупала. А что? Мне же интересно!

И хотя щупала вообще-то себя, смотреть на Натара теперь так смешно. А он не понимает, чего я хихикаю, хмурится и грозит макнуть в речку.

Наклоняюсь, чтобы подхватить с пола ленту, и тут новая волна паники накрывает. Что если во время ритуала возьму и перепутаю образ? Что если ошибусь? Что если обращусь не в ту, к которой позволят прикоснуться, а...

– Астрид, успокойся!!! – не приказ, мольба. – Ты всё сумеешь! Слышишь? Всё-всё сможешь! Лучше подумай о том, как все удивятся... подумай о том, что...