Алена Медведева - Обжигающий север

Последнее она уже мне заявила, поддав локтем в бок, так что меня основательно впечатало в стену.

– И дурой как раз будет, – снова зло отозвалась тувейка, – на ней ни жира про запас, ни опыта жизненного, чтобы адаптироваться, так зачем собственные мучения продлевать? Да и хилая такая – разве сможет каждый год рожать да работать с утра до вечера? Так что не слушай дурных советов! Отважишься на шанс – а никто из более приличных на тебя не согласится: слишком ты никакая, а кто из опустившегося отребья заберет – так тоже сдохнешь, только намучившись предварительно. Забьют, поиздеваются со всей дури сначала, а то и еще чего похуже сделают. Защититься-то не сможешь.

– Ты что, думаешь, она еще жизни не хлебнула? – хмыкнула рябая.

На меня они уже и внимания не обращали. А я, напряженно вслушиваясь в каждое слово, не могла понять, о чем вообще речь? Всем известно, что с нарушителями закона в космическом содружестве планет поступали жестко – полное развоплощение на атомы в камере смерти, и затем своеобразный прах развеивался в космическом холоде. Ни могил, ни памяти, ни проблем... На это я уже и настроилась, поэтому разговор об альтернативе и чем-то северном сразу зацепил внимание.

– А что за шанс? – неуверенно переспросила я, переводя взгляд с дородной соседки на тувейку.

– Для дур легковерных предложение. Если на него согласишь, отправишься не в камеру смерти, а сначала на 'выгон' – так то место называют. Вас загонят на площадку, чтобы желающие рассмотреть могли да прицениться. Если кто захочет, за уплату пошлины в казну содружества в жены вроде как может взять. А кто позарится – так сразу после уплаты брак зарегистрируют и отдадут тебя мужу. Но это слова одни, а на деле тебя, не спрашивая, купят и прав у тебя никаких не будет. Потому что хозяину во всем подчиняться должна будешь. Ошейник на тебе запрограммирован именно на это. Попробуешь противиться 'мужу' или убежать – будет разрядом парализующим бить. А если не позарится никто, то прямым ходом на развоплощение отправишься. А вы, земляне, слабые в сущности, так что никому ты нужна, и можешь напрасных надежд не питать.

– Я – полукровка. Отец не землянин, – тихо прошептала в ответ, озадаченная объяснением.

Подумать было о чем. Как поступить? Что предпочесть? Сразу сгинуть или понадеяться на удачу? Выбор был не столько трудным, сколько страшным. Перспективы в обоих вариантах не видно.

– Помирать не спеши, – снова влезла рябая, – не жила еще. Если припрет, вон, смерть твоя всегда при тебе – на шее.

– Шанс будешь использовать? – охранник, привлекая внимание, ткнул в грудь парализатором и зыркнул внимательным взглядом, ожидая ответа.

А я, все обдумав и заранее решив, что не вынесу новых издевательств, потому лучше тихо смирюсь со смертью, неожиданно захотела жить!.. В это самое мгновение поняла, что больше всего боюсь смерти, а сильнее всего хочу выжить... любой ценой. И кивнула, соглашаясь.

– На выход, – и меня, вслед за рябой соседкой, выдернули из камеры, втолкнув в ряды таких же решившихся.

Потом нас погнали по коридору, заставили пару раз повернуть и в итоге вывели на небольшую охраняемую огороженную и освещенную площадку, за пределами которой толпились мужчины. Десятка два-три. А нас, согласившихся на шанс женщин, тут раза в три больше! Я сразу поняла, что смерть меня сегодня дождется. Поэтому обреченно остановилась возле входа на площадку, в отличие от хлынувшего вперед к ограждению – ближе к мужчинам – потока узниц. Устало села прямо на каменный пол и закрыла глаза, решив, что даже видеть это не хочу – только напоследок растравлю себе душу.

Впереди стоял гул множества голосов, вскрики радости и проклятия ненависти, а я старалась отрешиться от всего, понимая, что при таком количественном соотношении кандидаток мной никто не заинтересуется. Неожиданно в плечо сильно ударили. Испуганно открыв глаза, обнаружила рядом охранника:

– Вторая кровь чья?

– Старха... – прошептала я. Как же догадались о том, что я не землянка? Я ведь совсем в маму пошла.

– Вставай, тебя выбрали, – снова толчок оружием, от которого едва не рухнула навзничь.

Потрясенная его словами, по возможности быстрее вскочила на ноги. От страха, голода и усталости накатило состояние полного безразличия и отупения. Поэтому, тяжело шагая впереди понукающего охранника, даже головы не подняла, чтобы рассмотреть того, кто меня выбрал. Слишком страшно поднять взгляд и увидеть того, кому отныне буду принадлежать абсолютно; того, от кого будет зависеть моя жизнь и... сразу все понять. Остановилась, когда приблизившись к какой-то группе, увидела ноги.

– Зубы, тело, рефлексы проверять будете? – уточнил у кого-то охранник, что подвел меня.

Напряженно застыв на месте, внутренне сжалась в ожидании осмотра.

– Нет необходимости, – резко, грубо и жестко прозвучал ответ.

Меня немного отпустило, пока не услышала понимающий хмык охранника:

– Ненадолго выбираешь.

– Заканчивайте. Рейсовый звездолет скоро отправляется. Следующий – через полгода, – снова этот жесткий голос.

И сразу рядом кто-то засуетился, шурша магнитными листами.

– Как зовут? – не сообразив, что обращаются ко мне, получила очередной тычок парализатором в плечо.

Не отлетела назад только потому, что кто-то вовремя сцапал за это плечо и удержал на месте. Благодарно подняв взгляд на оказавшего помощь, в ужасе замерла. Массивный старх. Страшный до жути. Грубые, угловатые черты лица; мощный, выдающийся вперед подбородок, угрюмое выражение глаз, какие-то несочетаемые пропорции – небольшие, глубоко посаженные желтые глаза и широкий рот с характерным сильно приплюснутым носом. Но главное – аура, окружающая его... Леденящая кровь, рождающая подспудный страх, заставляющая поддаваться панике...

– Имя скажи! – удерживая взгляд, резко приказал мужчина, не отпуская мое плечо.

Судорожно сглотнув, кивнула, давая понять, что вопрос поняла.

– Скажи, – он кивнул в сторону и, проследив за направлением кивка, наткнулась взглядом на ожидавшего сотрудника базы – видимо, регистрирующего 'брак'.

– Витара Кийоне, – с трудом просипела пересохшим горлом собственное имя.

Этот сотрудник быстро вписал его в документ, предварительно коснувшись моего ошейника плоским ключом, который передал старху. Ключик к моей свободе исчез в огромной ладони мужчины, после чего он взял документы и подтолкнул меня в нужном направлении:

– Нам пора. Опоздать мы не можем!

Идти мне было сложно, ноги от страха и слабости подрагивали, к тому же нужного направления не знала. Видимо поэтому, спустя несколько минут старх остановил меня, ухватив за руку в районе локтя, и, выдвинувшись немного вперед, повел за собой. Думая только о том, как бы не рухнуть и не навлечь на себя гнев жуткого старха, сосредоточенно переставляла ноги, стараясь поспевать за его размашистыми шагами.