Рэйчел Кейн - Дневные

Она выпрямилась, бросаясь на него со всей яростью, что накопилась внутри нее, пока она смотрела, как Фэллон обходился с Евой и Майклом, и она так сильно стукнулась затылком об его нос, что из глаз полетели искры. Он отпустил ее и отшатнулся, и она кинулась вперед, внезапно и с ледяным спокойствием, Шейн научил ее захвату, когда ее жизнь была на волоске. Она пригнулась, уворачиваясь от неистового кулака мужчины, пока второй рукой он зажимал кровоточащий нос, и развернулась, словно танцовщица, проходя его защиту и еще раз ударяя локтем в уже поврежденное ею место. Он закричал - пронзительный крик, в котором было как удивление, так и боль - и тяжело опустился вниз. Он корчился, пытаясь добраться до чего-то похожего на тазер, но Клэр добралась до него первым, выдернула и нашла выключатель. Она ударила его током, оставила его истекающим кровью и дрожащим на полу и пошла к Фэллону.

В руке он держал пистолет. Клэр резко остановилась, глаза расширились, и убрала палец с кнопки тазера. Угрожающий и утешительный треск затих.

- Опусти на пол, - произнес Фэллон. Он был спокоен и доволен. - Вы, дети Стеклянного дома, злобные, когда всполошены, не так ли? И для чего, для защиты вампиров? Маленькая девочка, ты действительно не имеешь ни малейшего представления, что ты защищаешь, правда? То, что они? Что они делают?

- Я знаю, кто вы, - сказала она. - Я видела, что вы делаете. Этого достаточно.

- Когда ты борешься со своими врагами, нужно стать как они или даже хуже. Это то, как выигрываются войны, маленькая девочка, хотя я не жду, что ты поймешь это в твоем возрасте. - Он казался таким осторожным и правильным, но теперь все, что она могла видеть под высокомерием - чистый, тошнотворный фанатизм. - Ты не сможешь бороться со злом миром и любовью.

- Я думала, ты религиозный человек, - парировала она. - Я уверена, это именно то, что проповедовал Иисус.

- Иисус был распят, и я не намерен так же страдать. - Он махнул пистолетом. - Предупреждаю последний раз. Брось игрушку.

- Или что? Выстрелишь в меня? Я думала, защита людей для тебя превыше всего.

- Ты только технически человек, если сотрудничаешь с врагом.

Она поняла, что улыбается. Без понятия почему; это явно не время улыбаться, но опять же, ею двигало не счастье. Скорее всего, она выглядела не самым приятным образом.

- Так начинается война, - тихо сказала она. Теперь она поняла, что Джесси имела под этим в виду. - Ты готов убивать невинных людей, чтобы спасти их. Звучит как настоящий крестовый поход, не так ли?

- Замолчи, - сказал он. Он казался особенно сердитым. - На колени. Живо. Руки за голову.

Она подчинилась, потому что ни к чему хорошему ее смерть не приведет, но она продолжала улыбаться, потому что это бесило его.

Она продолжала улыбаться, даже когда они схватили ее за запястья и надели на нее наручники - во второй раз за день - и подняли на ноги.

- Ты проиграешь, - сказала она ему.

- Уведите ее отсюда, - сказал он и на этот раз заставил себя улыбнуться. Это не выглядело убедительно. - Для ее же блага, конечно.

- Увести ее куда? - Она едва могла расслышать голос охранника; он звучал гневно и глухо, его нос, вероятно, сильно болел. Она почти почувствовала укол вины. Почти.

- Куда и ее подругу, - сказал Фэллон. - Скажи доктору Андерсон, что эту тоже надо перевоспитать. И, Клэр? Я сровняю с землей ваш Дом Основателя. Вам будет некуда вернуться. Считай это жизнью с белого листа.

Он бы все равно это сделал, сказала она себе просто чтобы сдержаться и не наброситься на него. Это неважно. Мы найдем способ остановить его. Мы должны найти способ.

- Это просто дом, - сказала она и продолжала улыбаться. - И мы никогда не позволим тебе победить.

Но она знала, что первое предложение было ложью. Стеклянный дом никогда не был просто домом.

Не для них.

Охранник посадил за руль друга, так как его глаза отекли, а лицо было месивом крови. Его нос, подумала Клэр, был похож на грим какого-нибудь монстра, который отвергли как "слишком жуткий". Удивительно, как сильно она его покалечила, и она все больше чувствовала себя виноватой. Как она думала, в этом была разница между ней и Шейном; она не наслаждалась насилием. Но было хорошо знать, что она может защитить себя, когда это было необходимо.

Охранники с ней не разговаривали. Она думала, они были слишком злыми, чтобы попытаться быть вежливыми, но если честно, она не хотела с ними разговаривать. Она была занята поиском пыльной трещины между сиденьем и спинкой сиденья, пытаясь найти, если кто уронил туда что-то полезное. Она нашла скрученную трубочку, на ощупь похожую на сигарету, но скорее всего менее законную, и оставила там. Только она собиралась сдаться, как ее пальцы коснулись чего-то металлического. Она схватила это и поняла, что это скрепка, большая и крепкая. Она медленно ее вытащила и попыталась придумать, как бы спрятать. Она поместила ее в потрепанные джинсы, в которых она была, и прикрепила к тонкой белой тесемке так, чтобы она болталась с внутренней стороны. Скрепка могла выпасть, но это все, что Клэр могла сделать, если ее будут обыскивать.

Недолгая поездка в полицейской машине - Ханна, очевидно, позволяет использовать служебные машины частным охранникам, что показалось Клэр плохой идеей - прежде чем они остановились перед железными воротами старого дома, который выглядел своего рода крепостью. Узкие решетки на окнах, неприступные двери в готическом стиле. Вывеска над дверью гласила "Морганвилльский центр психического здоровья". Явно не подает надежды.

Полностью остановив машину рядом с входной дверью, охранники развернулись, чтобы посмотреть на нее.

- Не доставляй нам больше хлопот, - сказал тот, которому она не ломала нос. - Я не люблю бить тощих девчонок, но если ты выкинешь подобный трюк снова, обещаю, я, не колеблясь, свалю тебя на землю.

Другой одобряюще что-то пробормотал, но с его переполненным кровью носом и плохим настроением Клэр ни в чем не могла быть уверена. Она сидела тихо, когда нетравмированный мужчина открыл дверь, и позволила ему помочь ей вылезти, так как связанные за спиной запястья делали это в десять раз тяжелее (в чем, вероятно, и была вся соль). Каменистая серая масса здания - психушки - нависла над ней, словно хотела раздавить и захоронить ее, и она задрожала от страха, представив свое будущее. Нет, мы выберемся отсюда, подумала она. Я и Ева, мы разнесем это место и спасем Стеклянный Дом, Майкла, Оливера и Мирнина, и снова все будет хорошо.

Но Фэллону удалось посеять семя сомнения. Потому что что на самом деле означает "все хорошо"? Статус-кво? Вампиры, продолжающие угнетать и причинять ущерб людям для собственного богатства и преимущества? Люди, ненавидящие вампиров и пытающиеся их всех убить? Постоянное напряжение и кровопролитие с обеих сторон? Она на правильной стороне, и есть ли вообще эта правильная сторона? Должна быть, ради баланса. Вы должны быть на стороне тех, на кого охотятся и заключают в тюрьму, разве не так?