Людмила Корнилова - Берег Холодных Ветров

— Сегодня вообще день нежелательных визитов… — нахмурился Мейлард, неприязненно глядя на милую Глерниту, которая с непринужденным видом продолжала сидеть в кресле. — Кстати, представлять вас друг другу не буду — вы уже знакомы.

— О да, я уже имела сомнительное счастье видеть эту даму… — кивнула головой Айлин. — Только вот мне не ясна цель ее появления. Насколько мне известно, ни она, ни ее семья не входит в число тех, кого бы ты желал лицезреть на пороге этого дома.

— Мне тоже до сей поры непонятно, для чего эта юная особа заявилась к нам… — мрачно отозвался Мейлард.

— Да ты же не дал сказать мне ни слова, сразу накинулся с нелепыми обвинениями из-за какой-то уродливой псины… — дернула плечиком Глернита. — Мы можем поговорить наедине, без этой… особы, которую ты невесть отчего назвал своей женой?

— Мне от жены скрывать нечего… — отчеканил Мейлард. — И я лучше останусь наедине с голодной волчицей, чем с тобой.

— Боже, что за сравнения!.. — поморщилась Глернита. — Должна заметить, что после долгого отсутствия в столице у тебя явно испортился вкус, а уж про деликатное общение я уже и не упоминаю — его просто нет!

— Позвольте полюбопытствовать, как сейчас чувствует себя ваш достопочтенный отец? — не удержалась Айлин. — Когда мы видели его в последний раз, он был заметно огорчен тем, что головорезы, которых он послал за нами, не подавали признаков жизни.

— У моего отца после той… прогулки по лесу всерьез ухудшилось здоровье… — в кротком голосе Глерниты просто-таки читалось обвинение в немыслимой жестокости к ближнему и полном отсутствии человечности. — Ах, Мейлард, если бы моему отцу не пришлось бросаться за тобой вдогонку, чтоб пояснить все недоразумения, возникшие между нами по странному стечению обстоятельств…

— Госпожа Глернита… — холодно оборвал разглагольствования девицы Мейлард. — Давайте побережем наше время. Что вам угодно?

— Мейлард, сердце мое!.. — пискнула девица, невинно хлопая глазками. — Как же быстро ты забыл меня! А ведь мы могли быть так счастливы!

— Извините, но я не склонен предаваться воспоминаниям… — нахмурился Мейлард. — Если это все, что вы хотели мне сказать…

— Мейлард… — девица мурлыкнула не хуже ласковой кошечки. — Мейлард, своей немыслимой холодностью ты разбиваешь мне не только сердце, но и душу…

— Нежданная гостья, сейчас я позову слуг, и вас проводят к карете… — парень сделал, было, шаг к дверям, но тут девица почти что простонала:

— Мейлард, мой дорогой Мейлард, я понимаю, что мне сейчас не пробиться сквозь те несусветные завалы лжи, которые жестокие и коварные люди нагородили вокруг меня! А ведь я всегда любила тебя, и буду любить вечно, но…

— Если я правильно понял, то тебе от меня что-то нужно, верно? Ну, до моих чувств тебе никогда не было никакого дела, так что все упирается в деньги, так?

— Разумеется, я понимаю, что бренное золото не может заменить искреннюю любовь и подлинную страсть, но…

— Э, нет! — покачал головой Мейлард. — Я в такие игры не играю. Если не можешь выкупить из заклада мои подарки, которые сама туда отнесла, то я тебе в этом помогать не собираюсь. С такими людьми, как ты, дело иметь слишком опасно, и вдвойне нежелательно давать им хоть какие-то деньги. Ты можешь нанять еще кого-то, чтоб расправиться со мной…

— Подумай сам: зачем мне этот нужно?!

— Лилронд говорил, что ты любишь доводить дело до конца, а моя шея слишком хорошо помнит удавку, которую накинули по твоему приказу.

— Как ты можешь обвинять меня в столь ужасных намерениях?! Веришь всяческой лжи, тем более что клеветников хватает… — по щеке Глерниты скатилась одинокая слеза. Отчего-то Айлин была уверена, что при необходимости прелестная лгунья прольет столько слез, сколько сочтет нужным, но пока что чистая капелька, красиво скатывающаяся по гладкой щеке, смотрелась на диво трогательно. Да, надо признать, что эта девица знает толк в актерской игре и действует весьма умело.

— Глернита, заканчивай это представление!.. — холодно усмехнулся Мейлард. — Актриса ты неплохая, но меня этим уже не пронять. После… неких событий у меня произошла переоценка ценностей, и теперь я понимаю, что преданность, надежность, верность и уверенность в близком человеке значат куда больше смазливой мордашки. К тому же в последнее время я узнал о тебе столько нелицеприятного, что отныне у меня и в мыслях нет иметь с тобой хоть что-то общее. Надеюсь, я выразился достаточно ясно.

— Верни хотя бы розовый бриллиант, залог той самой любви, которой больше нет… — теперь на щеке милого создания появилась вторая слезинка.

— Глернита, ты не поверишь, но и розового бриллианта тоже нет!.. — парень развел руками. — Он рассыпался в мелкое крошево, в пыль, примерно так же, как и мои чувства к тебе.

— Верни камень… — всхлипнула Глернита.

— Я же тебе ясно сказал — того камня больше нет, так что более никаких разговоров на эту тему слышать не желаю.

— Мейлард, я люблю тебя… — теперь уже зарыдала Глернита.

— Позволю себе усомниться в этом утверждении.

— Мейлард, если мы будем вместе… Ты даже не представляешь, что теряешь, отказываясь от меня! Таких чувств тебе уже не испытать никогда в жизни!

— Как же, наслышан о твоих вкусах, забавах и пристрастиях… — кивнул головой Мейлард. — Взрывоопасная смесь, от которой лучше держаться подальше. И, как говорят, должный опыт у тебя уже имеется, причем немалый.

— Дерьмо!.. — прошипела девица, у которой враз высохли слезы.

— Тебе видней… Кстати, зачем тебе розовый бриллиант? А, понимаю: нужно срочно продать его, и на вырученные деньги умчаться из нашей страны, ведь ты числишься главной подозреваемой в покушении на убийство. Конечно, обвинениям верят не все, но пока что даже самые верные твои поклонники стараются держаться на расстоянии — уж слишком много грязи всплывает наверх, а это разочаровывает очень и очень многих. Пока что тебя не взяли под стражу, но это может произойти с минуты на минуту. А пришла ты сюда потому, что надеялась вновь задурить мне голову, или же вытряхнуть из меня побольше денег. Я прав?

— По твоей милости мое имя вымарано грязью с головы до ног! — теперь Глернита уже не выглядела невинной прелестной девочкой, а куда больше смахивала одну на тех прожженных баб, с которыми лучше не связываться. Даже ее красота словно куда-то исчезла, сменившись самой обычной вульгарностью.

— Разве это моя вина? — усмехнулся Мейлард. — Интересное рассуждение, а вывод и вовсе обезоруживает. Как насчет того, чтоб подумать о собственных ошибках? И потом, не думаю, что уехав из нашей страны, ты будешь вести себя тише воды, ниже травы — наверняка начнешь утверждать, что я отказался от своего ребенка, и ты была вынуждена бежать из страны, чтоб спасти себя и невинное дитя. Люди охотно клюют на жалостливые истории, а ты умеешь их рассказывать, изображая из себя жертву…