Наталья Патрацкая - Апогей желаний

Как-то мужчина подошел к Анфисе и заговорил, тембр его голоса показался знакомым, но небольшой хрип в его басе, был абсолютно неизвестен. В нем было нечто родное, и в то же время он был чужой.

Ребенок улыбался ему радостно и открыто, однажды он выдавил из себя «папа», мужчина вздрогнул, но в ответ улыбнулся. Где он жил, что делал, Анфиса не знала, просто он периодически появлялся рядом с ней и ее сыном.

Анфиса не выдержала первая и спросила:

— Простите, как вас зовут? Мы так часто встречаемся, и так мало общаемся!

— Вы меня заметили?

— Разве вас можно не заметить? Сын уже папой вас назвал, а я имени вашего не знаю!

— А как ваше имя, прекрасная молодая, мама?

— Анфиса.

— Анфиса? А сына как зовут?

— Женя.

— Понятно, сегодня мы много наговорили. Пока! — и он ушел быстрым, знакомым шагом.

Анфиса посмотрела ему вслед и подумала, что если бы не видела его лица, то решила бы, что это идет сам Платон. Он шел и думал, что как все глупо у них получается! Родная жена смотрит ему в лицо и чуть не спрашивает, как его зовут. От Эллы он быстро уехал, ничего у них дальше поезда не пошло.

Ему очень надоело вынужденное раздвоение личности, он и к матери не заезжал, жил в вечном страхе на даче. Вот, набрался храбрости, стал к жене подходить. До чего она красивая! А ему что дальше делать? Он не знал, знал одно, что пора работать.

Диплом Платона остался в техническом колледже Абрикосовки. Куда идти? Он так задумался, что на дачной дороге налетел на медленно движущуюся машину.

Из автомобиля выскочила яркая женщина:

— Я вас не ударила? Господи, как вы красивы! Мужчина, я вас возьму к себе на работу!

— А я разве просил?

— Да вы пешком идете при такой божественной внешности! Пойдете работать в ночной клуб? Вы просто созданы для музыкального клуба. Произнесите пару строк.

Он проговорил известное стихотворение.

— Отлично, могу хоть сейчас отвезти вас на место работы! Кстати, меня зовут Эльвира. Вам придется мышцы подкачать, а так у вас с внешностью все хорошо. Вы здесь рядом живете? Впрочем, вас довезут. Садитесь в автомобиль.

Платон сел в автомобиль яркой женщины с мыслью, что не зря он сделал себе новое лицо, и решил к Анфисе на глаза часто не показываться, раз намечается у него новая жизнь, а жена вполне его может узнать, с ней до любви не дойдешь…

Анфиса забросила дела, а тут совсем села дома и смотрела пустыми глазами в окно… Женьку у Инессы Евгеньевны она забрала, сын снова жил с ней, а она думала, как бы свекровь вернуть к жизни, ведь она хороший специалист по мебельному антикварному профилю!

Сын подошел и сказал:

— Ем!

— Ем — пир! Ампир! — воскликнула Анфиса. — Женька, спасибо тебе, мы выручим твою бабушку, она еще поработает.

Ампир, так ампир, что для него надо? Качественное дерево, великолепная обработка внешних поверхностей, вычурные головы птиц! Но, где все это великолепие взять?

Степана Степановича кто-то сглазил, он уже год был нетрезвый.

Инесса Евгеньевна проплакала все свои глаза.

На кого опереться? Родион Селедкин занимался извозом на своей машине. Где былые кадры? Антикварный магазин был закрыт на учет длительный период.

Анфиса взяла ключ от магазина и вместе с Женькой стала обходить все помещения. В одной кладовке они натолкнулись на ящик, в котором лежали деревянные головы птиц! Это было то, что надо! Она прикинула столовый гарнитур, кресла — все отлично получалось.

Нужна была карельская береза! Анфиса вызвала Родиона, он согласился привести эту самую карельскую березу.

Степана Степановича Анфиса отвезла в больницу, через полтора месяца он стал не совсем прежним, но полностью трезвым.

И у Анфисы появилось странное чувство, что Степан Степанович сбросил с крыши еще живого Самсона! Ведь два милиционера от ударов Платона ножами в спину не умерли, а остались жить! Степан Степанович тогда очень быстро подошел и утащил Самсона на крышу, а Анфиса трусиха и на крышу не лазила, так потопталась у люка на крышу, да домой пошла.

А, что если именно из-за этого Степан Степанович впал в затяжную выпивку, это ведь он свою совесть алкоголем глушил! Так кто в этой истории виновен?

Степан Степанович, знал, что Инна находится на даче. Его неудержимо потянуло к дому Анфисы. У соседнего подъезда в доме Анфисы разгружали из машины новую мебель, а на скамейке с ручкой детской коляски в руках сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.

— Привет, Инесса Евгеньевна, кто это у вас мебель новую привез?

— Думаю, что вы. Вы отвезли антиквариат на дачу, а сами купил новую мебель.

— Думаете, что антикварная мебель со зверями на даче Виктора Сидоровича?

— А, что в этом удивительного?

— Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Платон, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на мебель, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса! Машина в ремонте. Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Виктора Сидоровича!

— Степан Степанович, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на автомобиле.

Виктор услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание. Он увидел лицо Инессы Евгеньевны и Степана Степановича в сером экране, открыл ворота. Они проехали на территорию дачи.

Он вышел к ним навстречу:

— Чем, я обязан вашему приезду?

— Виктор Сидорович, Степан Степанович о своих женщинах беспокоится! — ответила Инесса Евгеньевна.

— И правильно, Инна потеряла сознание в музее и спит, а Полина где-то затихла, даже вам ворота не открыла.

— Где они? — хрипло спросил Степан Степанович.

— Идемте со мной, — ответил Виктор Сидорович и повел гостя за собой.

Инна спала на диване в холле. Собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с девочкой.

— А Полина где?

— Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.

— Пошли в музей.

В дверях музея лежала Полина.

Степан Степанович поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:

— Виктор, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!

— А вдруг там кто есть?

— Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Инесса Евгеньевна стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Полину нести?