Светлана Безфамильная - Академия общей магии (СИ)

— Негоже красной девице огнем да плеваться. Негоже, я тебе говорю!

— А тебе дело какое? Вишь ты, гоже-негоже, сидит тут думу думает. А она-то тебеть жизню твою загробную спасает.

— Так было б что спсать та!

— Так не дело ж нам с ревенантами на одном кладбище жить! Они значить мстить будут люду честному, а на кого подумаюць? На нас радимыыыыыххх!

— Эй, там, в кустах, хватит выть! Вы мне заклинание выплетать мешаете! — нет, ну призраки, сами ж когда то людьми были! Я им тут, понимаешь, спокойное посмертие обеспечить пытаюсь, без гонений и всеобщей ненависти, а они!? Гоже- негоже, тьфу ты! Всё плетение сбили.

Ревенант — жестокая нежить, помешанная на месть, своим убийцам, пользуясь моментом, бросилась на меня. На одну маленькую меня, целый, толстый ревенант! Хотелось заорать и скрыться где-то за линией горизонта, потом вспомнила, что маг тут собственно я родимая и со страху выпустила заклинание «Разрыв». Весь резерв угробила! Как теперь по темноте, без ночного зрения до постоялого двора добираться буду!? Но нежить прониклась, точнее не так, нежить просто разлетелась на мелкие куски гниющей плоти. Жуткое зрелище. Поэтому магам со слабым желудком живется хуже чем остальным. А я бы, кстати, поела.

— Всё, выходите уже, нет его больше, убила. — крикнула призракам, а то с них станется, посидеть пару веков в этих кустиках.

— Убила, ты гляди! Эко его раскорячило… — дух-хранитель данного сельского кладбища почему- то с опаской посмотрел на меня.

— Ну вы ж сами, ныли: избави нас, помоги. Вот и помогла! Как могла…

— Убила. Как есть убила! — слышалось уже со всех сторон.

— Убила-убила. всё, пошла я. Хоть бы спасибо кто сказал, нежить одним словом! — я даже сплюнула себе под ноги дабы показать возмущенной нежити, что я о них думаю.

И гордо потопала к выходу с кладбища. Это у меня первый убитый ревенант был, хвастаться значит буду перед всеми. Они так-то обычно на простых людей не нападают, просто на мести повернуты, и планомерно убивают своего убийцу и всех-всех его родных пока оные не закончатся. А меня просто призраки попросили, мол кладбище у них одно, и если этот паскудник начнет убивать, то на призраков все и подумают, магов вызовут и в небытие всех их и отправят, а они уже тут привыкли. Ну я и согласилась, просто по доброте душевной. а теперь вот выбирайся ночью с кладбища, ещё и без магии. И даже спасибо никто не сказал!

Величественно пройдя по тропинке, ведущей от кладбища, к большой песчаной дороге я, так же гордо и величественно, самым нелепым образом, плюхнулась в первую же лужу попавшуюся на моём пути.

— Вот же ж хобяка ходячая! — обругала саму себя за неуклюжесть.

Теперь моё гордое шествие до постоялого двора сопровождалось бодренькой капелью с моей же одежды на землю.

Вся мужская половина нашей группы сидела внизу и ужинала, когда дверь распахнулась и на пороге появилась злая, растрепанная, мокрая и изрядно помятая колдунья, то есть я. Моё появление встретили свистом и криками, типа:

— Смотрите, наша Айка, видать купаться ходила!

— Айка, тебя, что водяные потаскали?

Просто показала парням кукиш и пошла на верх в комнату, бодренько позвякивая капелью. Владелец постоялого двора проводил меня печальным взглядом, видимо, переживая за свой новый дощатый пол.

Поднялась в свою комнату, разделась и просто без всяких сил повалилась на кровать. «Надо бы ещё отужинать спуститься», с тоской подумала я. А там эти, опять дразниться будут. Парни откровенно потешались надо мной. Ещё бы, единственная девушка в группе боевых магов, да ещё и с весьма посредственными способностями. А ведь мы ещё даже не поступили в эту дурацкую Общемагическую Академию (ОА). Мы, магически одаренные парни и девушки, с претензией на звание адептов ОА, просто прибыли в указанный срок для сдачи вступительных экзаменов, но нас решили проверять на практике. И вот уже четыре дня, из положенной недели мы ездим по окрестностям Костара, и показываем на практике, способны ли мы учиться на факультете боевой магии. И, как всегда со мной происходит, что в этой самой практической группе из девочек только я, а парней аж двенадцать!

Есть действительно очень хотелось, поэтому взяла себя в руки и потопала клянчить у одной из подавальщиц бесплатный ужин. Я у неё ячмень на глазу вылечила, должна она мне.

— Ой, Айя, ты такая худущая, как умертвие, — всплеснула руками та самая подавальщица. — Сейчас я тебе ещё яишенку с сальцем поджарю!

И убежала в хозяйственное помещение. А я была ошарашена таким оригинальным «комплиментом». И куда мне ещё яишенка влезет? Клава и так расстаралась, на моём скромном столике для одной персоны уже стояла жаренная картошечка с лучком и укропчиком, большая тарелка шкварок, маринованные грибочки, сметанка и большая кружка пенного хлебного квасу. И умяла я всю эту роскошь в считанные минуты. А вот на яишенку, как я и думала, сил моих больше не было. Поэтому немного поковыряв её вилкой, я поблагодарила Клаву, за сэкономленные два медяка и вышла на вечернюю улицу. После сытного обеда, кто то любит полежать, а я вот люблю пройтись. Поэтому, наверное, и сравнили меня с умертвием…

А на улице пахло грозой. Да-да, это после неё я так удачно в лужу плюхнулась! Деревня была очень большая, скорее как маленький городок. И даже мостовая мощеная имелась, собственно по ней я и прогуливалась. «- Ого, у них и патруль дежурит»- подумала я, когда увидела двух магов парящих над деревней в форме патрульных. Так засмотрелась, что не заметила, как свернула в какую то тёмную, грязную улочку. А патрульные похоже кого-то искали, потому что я увидела ещё троих, летящих на север и двоих, направляющихся на восток. И тут кто-то схватил меня и закрыл рот широкой ладонью. Нет, мне, конечно, стало жутковато, но когда твой рот закрыт, а к горлу приставлен ножичек, как-то отпадает желание сопротивляться.

— Цццц, — прошипели у меня над ухом.

Да я и так «цццц», как же я заору, у меня ж рот закрыт! Появились обоснованные подозрения в психическом здоровье мужчины, а это явно был мужчина, стоящего сзади меня. Мы, с моим новым знакомым незнакомцем, разом проследили, как над нами пролетели патрульные, после чего, ножичек от моей нежной шейки милостиво убрали. И даже рот освободили.

— Только не кричи, хорошо? — тоном врача, разговаривающего, с душевнобольным, сказал мужчина.

Голос у него, кстати, был примечательный. Такой глубокий, волнующий что ли, короче, пробирает до костей. Я легонечко кивнула головой, что бы он понял, что орать я не собираюсь. Что я дура что ли? Совсем не хочется что бы меня в самом расцвете сил прикопали в какой-то захолустной подворотне.