Юлия Исаева - Брачные узы (СИ)

Вслед за письмом отправляю небольшую посылку, что в ней — увидишь сама, но я искренне надеюсь, что эта мелочь сумеет порадовать и возможно вдохновить.

В свете нет ничего нового, во всяком случае, такого, о чем мне известно. Сейчас я слишком занята приготовлениями, точнее созерцанием приготовлений, чтобы успевать следить за дворцовыми новостями, но в будущем обещаю наверстать упущенное и рассказать обо всем в мельчайших подробностях.

Передавай мой пламенный привет Сантери и Силье, их я так же жду у себя 11 января, приглашения уже высланы.

Береги здоровье в это по-настоящему холодное время.

Искренне твоя Софи.

25 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Меня мало заботит внешняя политика, но не тогда, когда речь идет о близком родственнике подруги. Судьба Даниэля напрямую зависит от положения дел в Каваире, которые, в свою очередь, не могут не вызывать опасений. Нет оснований полагать, что существует риск вооруженного столкновения, но я далеко не специалист в подобных вопросах. Эльви упоминала какие-то личные дела семьи сэу'Верли в тех областях, где именно теперь наверняка небезопасно. Деталей не знаю, но, если хоть что-то из того, что говорят о Даниэле, соответствует действительности, он рискует не только состоянием, но и жизнью.

До тех пор, пока Даниэль считается пропавшим, но не объявлен погибшим, Эльви остается под опекой четы вэн'Драф, впрочем, и после, в согласии с указаниями пропавшего брата, девочка и всё её состояние перейдут под ответственность указанных илле. Я в этом решении не усматриваю никакого противоречия, но не могу не сочувствовать, не волноваться, не пытаться помочь.

Из того, что мне известно со слов Луиса, следует, что корабль Даниэля пропал в открытых водах вскоре после отплытии из Палиунуса [28] Палиунус — город-порт, столица Каваира. где-то шестнадцатого или семнадцатого декабря. С маяка послали срочное сообщение, о котором в столице узнали относительно недавно. Я хотела уехать из города, навестить Эльви, оказать ей поддержку, но родители и Луис настойчиво против. Мне их решимость вполне понятна, Эльви не одна, с ней близкие друзья её брата, и всё же…

Лайну и Руфуса заботит моя помолвка и то, что подумают в свете касательно моих отношений с Даниэлем, если я позволю себе проявить участие к его судьбе и жизни его сестры. На мой взгляд, подобные мысли абсурдны, но пойти против родителей и будущего мужа? Кажется, ты была права, и вместо свободы я рискую оказаться под ещё более бдительным надзором. Не хочу сказать ничего плохого о Луисе, он, кажется, искренне сочувствует Эльви и не пускает меня к ней исключительно из-за нежелания перечить моему отцу, но из-за сердечных волнений я сама не своя, жалею о каждом из принятых решений, потом забываюсь и снова полна сил. И так по кругу.

Жду новостей и совета. Возможно, твой супруг решится что-то предпринять, Руфус всегда прислушивается к его мнению.

С любовью твоя сестра Софи.

Малая гостиная в доме Руфуса рэи'Бри ещё недавно полная людей, его светлость устраивал деловое чаепитие, почти пустовала, ведь в ней остались только женщины: Лайна, Магда и Софи, погруженная в собственные невеселые мысли. Светлые волосы юной илле были тщательно собраны на затылке в тугой хвост, в щеках ни кровинки — мраморно белая кожа. Девушка не была больна в обычном смысле этого слова, но никак не могла побороть глухую тоску, возникшую одновременно с известием о пропаже корабля с его благородием Даниэлем сэу'Верли. Ни хлопоты, связанные со скорой помолвкой, ни внимание со стороны будущего жениха, ни примирение с отцом — ничто не могло хоть как-то исправить её настроение.

— Такая мрачность не идет к твоему прекрасному личику, — заметила Лайна, делая большой глоток пахучей жидкости, названной, почему-то, средством от мигрени.

— Откуда взялась столь неприкрытая скорбь? — ядовито поинтересовалась Магда, не поднимая глаз на нелюбимую племянницу, — Одно то, что нашелся кто-то, готовый взять тебя в жены, должно вызывать восторг, никак не уныние.

— Довольно странное утверждение, — заметила Софи, — До сих пор вас никак нельзя было уличить в жесткосердечности, только в глупости, но и то лишь тогда, когда вы пытались сказать что-то умное.

— Неслыханно! — воскликнула Магда, бросив гневный взгляд в сторону Лайны рэи'Бри, будто одна лишь мать может быть ответственна за допущенную её ребенком грубость. Её светлость огорченно покачала головой: в этот день ей крайне нездоровилось, мирская суета и чужие разговоры казались недостаточной причиной даже для попытки отвлечься от собственного недомогания.

— Если тебя заботит судьба этого, — Магда сморщила нос, пытаясь припомнить имя, — Этого илле, пропавшего в море вместе со своим кораблем, то случившееся — вполне заслуженный исход, коль скоро он государственный преступник.

— Его вина не доказана и едва ли вообще существует. Даниэль — дипломат, слуга империи, а не бандит.

— Много ты понимаешь, — проворчала Магда, — Сопливая девчонка, очарованная умелым лицемером.

— А вы, тетя, хоть раз общались с его благородием? Ваши сведения — все без исключения — болтовня светских бездельниц и не более. К тому же, прежде вы были куда больше расположены в его пользу, нежели против него.

— София! — Лайна вздрогнула и оторвалась, наконец, от созерцания ковра.

— Не надо, мама, я понимаю, что не имею права ни на тон, которым говорю, ни на слова, сказанные мной в адрес тети, но терпеть подобные заявления относительно брата моей близкой подруги я также не намерена.

— Это возмутительно! — лицо Магды раскраснелось, даже старческая грудь, лишь слегка прикрытая кружевами, покрылась пунцовыми пятнами.

— Не волнуйтесь, тетя, я больше ни минуты не останусь в вашем обществе, — заявила София, царственно вздернув подбородок. Её уход из гостиной сопровождался гробовым молчанием обеих старших женщин.

Выходя на улицу, София не потрудилась сменить обувь: вышла, в чем была — в легких домашних туфлях. Она и меховой плащ накинула ненамеренно, а всего лишь по привычке.

Оказавшись на свежем воздухе, девушка не почувствовала холода, но не потому, что зима была не достаточно холодной, всему виной были горечь и злость, вызванные переживаниями последних дней и словами, сказанными за последние несколько минут.

Оживленный проспект, на который выходили двери столичного дома его светлости Руфуса, давно и безвозвратно засыпало снегом. Люди передвигались пешком, ведь ни одна коляска не была приспособлена к столь внезапному разгулу стихии. Юная реи'Бри свернула в одну из многочисленных боковых улочек и остановилась, прислонившись спиной к стене. Тишина и снова начавшийся снег помогли девушке восстановить хрупкое душевное равновесие, но в её голове всё также не было не одной светлой мысли, только страшные предположения и ядовитые реплики в адрес несносной тетушки.