Шеррилин Кеньон - Непобедимый (ЛП)

Или окончить ее.

Один неверный поворот с нужной улицы или разговор, который кажется неважным, и все меняется. Неправильно, что каждая жизнь формировалась, разрушалась, оканчивалась и создавалась вот такими малозначимыми деталями. Главные перемены в жизни должны появляться вместе с предупреждающей табличкой, на которой сказано «ОСТАВЬ ВСЯКУЮ НАДЕЖДУ» или «ВНИМАНИЕ ОПАСНОСТЬ». Это была самая жестокая шутка на свете, ведь никто не мог видеть самые опасные повороты, пока не оказывались за гранью, падая в пропасть.

Когда Амброуз попытался уйти, Савитар схватил его за руку и притянул к себе. Его сиреневые глаза полыхнули красным.

— Ты разбудил силы и привел новых игроков в свое прошлое. Игроков, чьи действия никто из нас не знает. Вчера ты спросил меня о Никоде… Ты не помнишь ее, потому что ее не было изначально в твоем прошлом. Это твое вмешательство привело ее к твоей двери в прошлом. И она не единственная. Разве ты не понимаешь? Твой отец должен был умереть до твоего совершеннолетия. Это естественный порядок и необходимое событие, чтобы ты вырос здоровым в безопасности. А теперь он жив, хотя и не должен, и ты разбудил силы в возрасте, когда…

— И у меня не должно было быть старшего брата, так?

Савитар отвернулся.

— Точно…

— События, изменяющие жизнь. Непредвиденные катастрофы. Маленькие вещи, которые становятся…

— Лучше туда не вмешиваться.

Амброуз скривил губы.

— Ты, Ашерон, Артемида, мой отец… вы все храните свои маленькие секреты от меня. А теперь я пытаюсь исправить ваши ошибки.

— А в процессе совершаешь новые, которые мы еще не предвидели. Я не предвижу. Ты понимаешь, о чем я?

Он понимал. Но одну вещь он видел яснее всего.

— Тогда ты не знаешь, поступаю ли я неверно.

Савитар нахмурился.

— Ты не можешь переписать прошлое. Никто не может без ужасных последствий.

— Я Малачай, — Ник презрительно посмотрел на него. — Я не принимаю приказов от тебя, Хтонианин.

Созданные для того, чтобы соблюдался естественный порядок, Хтонианам было позволено убивать богов, если в том была необходимость..

Но эти силы не работали на созданиях вроде Ника. Рожденные в самых темных частях вселенной, Малачаи были нечувствительны к этому.

И ему не остановить его на пути, для которого он был рожден.

Полное разрушение.

Тик…так…

Савитар сделал глубокий вдох.

— Отлично. Продолжай удовлетворять свое эго. — Он указал на зеркало Амброуза. — Ты разбудил свои силы в самом уязвимом для тебя возрасте. Как ты думаешь, почему вначале они были спрятаны? Все что ты сделал — это натравил силы ада на молодого парнишку, который не способен с ними бороться.

— Ник научиться. Он знал себя и свои инстинкты выживания. Ник не подведет. Никогда. Я послал ему защитника.

— Ага. Удачи с этим. Спроси у Ашерона, что случается, когда люди вмешиваются в судьбы других, даже если просто хотят их защитить.… Ох, подожди, я забыл. Ты больше не можешь это делать, так ведь? — Савитар обвинительно смотрел на него, но он не хотел это обдумывать. — Сейчас, в Новом Орлеане к четырнадцатилетнему мальчику подкрадываются...

— Кто?

— Ты знаешь ответ. Они пришли, чтобы пристрелить тебя и оставить истекать кровью. Думаешь, сейчас ты выживешь? Подожди и увидишь, какие ты силы спустил с поводка на себя. И в этот раз, тебе будет некого винить. Ты это сделал, хотя все мы пытались тебя остановить. — Савитар щелкнул по талисману на шее Амброуза. — Ты думаешь, что понимаешь эти силы из-за того, кто ты есть и сколько веков прожил. Но ты ни черта не понимаешь.

Но он ошибался. Амброуз все понимал. Более того, он знал, что случиться, если он не изменит это.

Если честно, было бы все так плохо, если бы он умер ребенком?

Часть его размышляла, а не остановило бы это вращающееся колесо. Положило этому конец. Самое грустное, что каждый раз, когда он пытался убить себя, что-то это предотвращало.

Кроме того самого важного раза. Ничего что он уже пытался сделать, не остановило этого.

Один выстрел.

И все из-за проклятия Ашерона.

Должен быть способ уничтожить его.

Он погладил медальон. Он был его последним шансом. После всех этих веков ошибок и неправильных расчетов, если в этот раз это не сработает, то для них все будет кончено. Ему было плевать. Что его жизнь прервется. Он и так считал, что его жизнь окончилась в двадцать четыре года.

Но расплачиваться будут другие. И их-то он и пытался спасти. Тех, кого однажды любил. Невинные, не заслужившие того, что приближается.

«Помогите мне».

Он скользил, и становилось все темнее. Холоднее. Ужаснее. Сейчас, он не видел иного конца. Не смотря, на его вмешательство. Казалось, каждая дорога вела его в то же место и время.

Назад к тому, что приближалось.

Война, в которой мир не выживет.

Стараясь не думать о будущем, которое видел так ярко, Амброуз налил себе еще.

— Ты так и не ответил на мой первый вопрос. Кто такая Никода?

Очень спокойный, Савитар пожал плечами.

— Хочешь правду? Я не знаю.

«Я не знаю».

Эти слова эхом звучали в его голове. За века общения с Савитаром, он узнал одну вещь.

Савитар всегда говорит правду.

И это было плохо.

«Задраивать люки! Все станет еще более кровавым».

Калеб издал раздраженный звук, когда старался не дать Нику обмочить пол.

— Успокойся. Я демон, Ник. Гематиту не нравятся мои гены. Это всего лишь значит, что у меня плохие родители.

— Тогда откуда у меня видения, что ты убиваешь меня?

— Что ты ел сегодня с утра?

Нику не хотелось на это отвечать. Совсем.

— Я видел, что случится. Ты медленно лишал меня жизни.

Калеб закатил глаза.

— Ну, точно. Это всего лишь порождение твоего впечатлительного, развитого Голливудом воображения. Уверяю тебя. Я так людей не убиваю. Занимает слишком много времени. Я не пытаю. Я предпочитаю быстро убить и заняться чем-нибудь более приятным.

Как не странно, он верил. Калеб не отличался спокойствием.

— Уверен?

— Приятель, посмотри на меня. Ты думаешь, я бы разрешил демонам молотить себя прошлой ночью, чтобы ты убежал, если бы собирался убить тебя? Да? У меня итак в жизни боли хватает. Так что мне больше не надо. Достань голову из задницы и подумай тремя извилинами своего мозга.

Ник провел руками по волосам и, наконец, успокоился. Вчера Калебу досталось. Он был прав. Нику не зачем было сомневаться в его верности.

— Прости. Я уже и не знаю о чем думать. Внутри меня все так странно.

— Это называется переходный период.

— Помимо него, — сказал Ник раздраженно. — Если честно, я скучаю по тем временам, когда это было единственной проблемой. Я сейчас совсем запутался.

Потому что все вокруг него оказались не теми, кем он думал.