Татьяна Шмидко - Дежавю

Через четверть часа я выходил из концертно-развлекательного комплекса «Спейс Нидл» с записью камер наблюдения музея в кармане. На них я надеялся лучше рассмотреть странную парочку. На автостоянке было многолюдно – скоро должен был начаться концерт и люди спешили попасть внутрь огромного здания до его начала. Я вскочил на мотоцикл и помчался на предельно допустимой скорости в аэропорт Сиэтла, где намеревался взять билет на ближайший рейс до Рима, откуда потом бегом доберусь до Флоренции, где навещу Триумвират. У меня к ним было очень, очень много вопросов!

Я опять приблизила свое лицо ближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть кожу – тональный крем был нанесен таким густым слоем, что лицо напоминало безжизненную маску. Алиса потратила кучу времени, собственноручно смешивая содержимое различных баночек, чтобы создать этот «шедевр». Солнечный луч, попадая на кожу, вызывал едва уловимое свечение, это выглядело, как будто я нанесла на кожу пудру с эффектом «алмазная пыль».

Мои неестественно светлые глаза цвета калифорнийского песка в данный момент были закрыты линзами, придававшими глазам не былой цвет расплавленного шоколада, а вызывали ассоциации с весенней грязью. Сильное и изящное тело пришлось драпировать необъятным свитером и мешковатыми джинсами. Волосы были собраны в хвост, а для полноты образа я одела тоненький обруч на голову. Вот уж не думала, что когда-нибудь придется потратить столько усилий, чтобы вернуть себе подобие прежней меня – болезненной, худой и нескладной Бэль Сигнет. Я не скучала по своей человеческой жизни, потому что бессмертие досталось мне нелегкой ценой.

И все-таки я продолжала вглядываться в свое отражение. Словно призрак смотрел на меня. Призрак, который против моей воли притянул из трудноразличимого прошлого старых знакомых, друзей и пару нерешенных проблем. Я раздосадовано нахмурилась.

Солнечный свет наполнил комнату золотым туманом, и мириады солнечных зайчиков осветили комнату – это солнце отражалось от рук Эдуарда, внезапно обвивших мою талию. За три года пребывания в новой ипостаси вампира я так и не привыкла к его внезапным появлениям, настолько быстр он был.

– Ты прекрасна, моя Бэль, – прошептал он мне на ухо. – Как всегда.

Прикосновение его губ к шее вызвали волну приятных мурашек, прокатившихся по спине. Как всегда, Эдуард пытался отвлечь меня от неприятных мыслей. Я рассеяно улыбнулась. Он заглянул мне в глаза и нахмурился. Через пару секунд взаимного молчания Эдуард нежно, но настойчиво сказал:

– Бэль, расскажи, что тебя так беспокоит, потому что я сейчас продумываю примерно сотую причину твоего выражения лица, и, честно сказать, они все ужасней и ужасней.

Я в ответ лишь покачала головой.

– Ну, тогда я зову Джека и Алису… – сказал Эдуард, лукаво улыбаясь мне.

Представив, что начнется, когда его брат и сестра сюда придут – Алиса начнет ужасаться от моего внешнего вида и что-то бесконечно поправлять, а Джек начнет уговаривать меня не волноваться – я решилась на откровенность. Повернувшись к Эдуарду, я ответила:

– Понимаешь, я похожа на… на плохую копию себя самой, как двойник. Моя мать Мо хоть и творческая натура, но очень наблюдательна. Она в два счета поймет, что что-то не так. Только посмотри на эти глаза, она моя мать и как никто другой знает меня!

– Все, зову Джека, – тихо сказал Эдуард, отстраняясь от меня.

– Нет, Эдуард, просто столько воспоминаний нахлынуло, я как будто вернулась в свою человеческую жизнь, – я пыталась удержать его за руки. Было приятно чувствовать себя наравне с ним, даже контролировать себя, чтобы не сделать ему больно.

Эдуард застыл на месте от моих слов.

– Бэль, прекрати хандрить, – весело произнесла изящная Алиса, появившись в дверях моей комнаты. Ее волосы сегодня были синего цвета, – видимо, она снова трудилась над новым образом. – Все пройдет просто отлично, можешь мне верить! – сказал она, как всегда, веселым голоском, остановившись за моей спиной. Потом осторожно поправила на мне свитер и ободряюще улыбнулась моему отражению.

Казалось, что от ее появления атмосфера в комнате наполнилась оптимизмом. В руке она держала пару простеньких кед. Она протянула их мне, морща носик.

– Все пройдет нормально, я почти уверена. Не верю, что это говорю, но я предлагаю тебе одеть кеды. Они придадут тебе более «человеческий» вид. Согласись, что люди ходят по осеннему городу именно в обуви, а не босиком.

Она указала своим пальчиком с идеальным маникюром на мои босые ноги.

– Алиса, спасительница, – констатировала я. – Я со всем забыла про кеды.

Воевать с ней по поводу содержания моего гардероба было занятием бесполезным, так как Алиса пускала в ход все свое обаяние, чтобы безгранично хозяйничать в моем шкафу. Однажды я устроила тихий бунт и самостоятельно купила себе пару джинсов и молодежных футболок с надписями. Все это я носила ровно неделю. И до сих пор не знаю, куда Алиса их дела. Могла и сжечь. Хотя она и ходила с невинным видом, я уверена, что это ее рук дело!

Эдуард с Алисой переглянулись, и мой муж незаметно кивнул головой. Опять они секретничают у меня за спиной! Алиса умчалась вниз, и через пару секунд (ровно столько было нужно, чтобы разыскать Джека) на меня нахлынуло неземное спокойствие.

– Джек, спасибо, но я пока еще не срываюсь с катушек. Пока что просто волнуюсь, – заявила я в никуда, зная, что он меня все равно услышит.

– Не уверен, – сказал он мне через окно, сидя на толстой ветке дерева прямо за моим окном и практически гипнотизируя взглядом. Муж Алисы «читал» эмоции и чувства любого существа, как открытую книгу.

Рядом с ним сидел еще один брат Эдуарда – Келлан, свесив босые ноги с ветки, и с любопытством меня разглядывал. По его испачканному кровью лицу я догадалась, что сегодня охота была удачной. Наверное, завалил парочку медведей.

Я поискала взглядом молодого оборотня Брукса и мою дочь Ханну, но ни у реки, ни в лесу их не было видно, значит, домой они еще не вернулись. Скорее всего, опять пропадают в Сиэтле, совершая набег на холодильник Брукса, хотя уже должны были вернуться и изображать нормальных людей, сидящих на диване перед телевизором в гостиной. Брукс жил в городе со своей семьей, которые в человеческом мире были дантистами, но на самом деле были оборотнями. Их сущность не мешала им жить в человеческом обществе, да и споров за территорию с нами не возникало. Мы фактически жили в Канаде, а они – в США. Они охраняли Олимпию от вампиров, за маленьким исключением – от всех, кроме Ханны. Потому что она не считалась вампиром – ведь была наполовину человеком, да и не питалась кровью людей, а еще могла есть обычную пищу.