Келли Крэй - Никогда (ЛП)

«Опять же, — подумала она, останавливаясь, — что насчет Ворена?»

Мог ли он последовать прямо за ней после того, как она ушла из магазина? Это было бы легко сделать. Но зачем ему это? Чтобы разыграть ее? Доказать нездоровую точку зрения? Она слышала голоса наверху, после того как вернулась, чтобы забрать книги По. Это было то, чего он хотел? Месть за магазин мороженого? С каким-то мрачным тоном, которым он иногда говорил, она не знала, сможет ли простить ему это.

Сквозь шум фена ей показалось, что она услышала тихие шаги и стук в ее дверь.

Изобель выключила фен. Посмотрев на дверь, она собрала свои всё еще влажные волосы одной рукой и сказала:

— Заходите.

Дверь оставалась закрытой. Она уставилась на нее, ожидая пока она откроется.

— Мама? — сказала она. — Папа?

Ответа не было.

Она отложила телефон в сторону, положила фен на свою кровать и встала, чтобы открыть дверь. Просунув голову в коридор, внизу она услышала звуки телевизора, отдаленный шум толпы и восторженные крики отца «Давай, давай, давай!». В ванной свет был выключен, и она до сих пор чувствовала оставшийся запах вишневого геля для душа, которым она пользовалась. Дверь комнаты Дэнни в конце коридора была приоткрыта, из нее сверкали вспышки сине-белого света, сопровождающиеся криком зомби. Кроме этого больше ничего не было.

Смутившись, Изобель закрыла дверь, затем подошла к комоду и открыла верхний ящик. Она вытащила из него свои любимые розово-черные полосатые пижамные шорты и такую же футболку.

Она переоделась, бросив свою одежду на пол, но не успела натянуть футболку, потому что услышала стук, на этот раз доносившийся от окна.

Изобель подняла глаза. Она посмотрела мимо своего отражения в зеркале на окно. Она ждала, пока звук не раздался снова. Мягкий и тихий удар. Он сопровождался глухим шарканьем, как будто бы кто-то скребется по грубой коре дерева.

Она повернулась, чтобы посмотреть на окно, напрягая слух.

Шорох послышался снова, но на этот раз он был громче. Там, за кружевом ее шторы, в крохотной щелочке отчетливо было видно движение.

Ее пульс участился.

На мгновение она подумала о том, чтобы открыть дверь и позвать отца.

Затем звук изменился. Сейчас он стал непрерывным, и со своего места Изобель показалось, что она увидела клочок черной ткани, как будто бы с рубашки — кто-то пытается влезть к ней в окно и схватить ее.

Одним быстрым движением Изобель подбежала к комоду, схватив свою награду «Лучший флайер», которую она выиграла на первом курсе. На пыльной поверхности комода остался отпечаток. Сжав позолоченную фигурку чирлидерши в руках, она перевернула ее, размахивая тяжелым гранитным основанием, как дубинкой.

Она медленно и бесшумно шла по ковру, приближаясь к окну.

Из окна доносились длительные шуршащие и скребущие звуки. Зажмурившись, она представила, как может увидеть что-то похожее на множество длинных, тонких пальцев в черных перчатках, пытающихся добраться до подоконника.

Быстро шагнув вперед, Изобель открыла окно. Оно поднялось с громким треском. Что-то закричало. Темнота, как разбрызганная краска, проникала через ее окно. Коротко вскрикнув, она упала назад. Она швырнула награду в окно, оставляя вмятину в стене, в нескольких дюймах от оконного стекла.

Неуправляемый вихрь темных перьев полетел к окну, послышался стук клювом по стеклу и низкое, скрипучее карканье.

— Глупая птица! — крикнула Изобель, ее сердце билось так быстро, что она могла почувствовать, как ее пульс глухо стучал в висках.

Она поднялась с пола, тут же почувствовав жгучую боль, как от ожога, на задней части ее бедра. Игнорируя боль, она схватила две розовые подушки с кровати. Изобель бросала одну за другой в окно. Огромная птица захлопала своими гигантскими черными крыльями. Она испустила пронзительный крик, получив первый удар подушкой, а после второго улетела в темноту.

Изобель снова дернула окно вниз, закрывая его кружевными занавесками.

Она подошла к своей кровати. Продолжая бороться с дрожью, по дороге она схватила свою одежду, надевая ее поверх пижамы. Она сбросила постельное белье на пол, беря свой телефон.

Она стала расхаживать по комнате. Ярко-голубой экран телефона показывал 8:52. «Это слишком близко к девяти, — подумала она. «Что ж, ему придется иметь со мной дело».

Изобель набрала номер. Послышались гудки. Один раз... два раза... три раза. Она решила подождать еще…

— Да?

Изобель удивленно моргнула. Она не ожидала, что он ответит.

— О, привет, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал по-деловому.

— Привет, — сказал он, но она услышала немой вопрос в его тоне: Зачем ты, о простая смертная, вызвала меня из могилы?

Тогда все в порядке, он получит ответ на свой вопрос.

— Послушай, — сказала она, — мне нужно с тобой поговорить. Тебя не было сегодня вечером в парке?

Ладно, может быть, это прозвучало немного более обвинительно, чем ей хотелось бы. Она поморщилась, но решила подождать и посмотреть, как он отреагирует.

С другого конца телефона была тишина. Разве он мог даже не дышать? Черт побери.

Она тихо зашипела, не получив ответа. Молчание становилось очень неловким.

— Если это был ты, — сказала она, нарушая молчание, — тогда я не думаю, что это было смешно, но мне кажется, что тебе следует просто сказать мне.

Вот. Она сказала это. Было бы лучше убедиться, был ли это он, прежде чем она бы начала выкрикивать что-то насчет невидимых преследователей, верно?

Долгий период времени она просто слушала, как тихо жужжит молчащий телефон, прежде чем услышать, как он вдохнул больше воздуха, чтобы заговорить.

— Я не знаю, что ты принимала между шестью тридцатью и теперь, — сказал он, — но я не знаю, о чем, черт побери, ты говоришь.

— Парк, — сказала она с уже меньшим энтузиазмом.

Она уже начинала думать, что, может быть, это был не лучший способ поговорить об этом. Она не утверждала, что это был он. Она только пыталась понять, кто это был.

— Что «парк»? — спросил он нетерпеливо.

— Кто-то гнался за мной, — выпалила она.

— И ты думаешь, что это был я.

Ой-ой-ой. Изобель протянула руку поперек своей груди, схватившись за локоть другой. Опустив голову, она снова начала расхаживать по комнате.

— Я не говорила этого.

— Ты намекнула на это.

Изобель поежилась, недовольная тем, что ее собственные слова обернулись против нее.

— Я...

— Прежде всего, — сказал он, не давая ей шанс закончить, — если ты была в парке одна сегодня вечером, то ты должна понимать, что это было глупо.

— Да, спасибо.

— Считай, что, пожалуйста. Во-вторых, — продолжал он, — ты, должно быть, действительно думаешь, что я преследовал тебя , пусть и в одиночку. Мне очень жаль, но моя жизнь не такая жалкая.