Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)

— Совпадением, — с сомнением повторил Адам.

В чем вся штука, эта огромная штука? Гэнси был жив с предчувствием и страхом. Чудовищность ситуации ощущалась как чёрная дыра в пещере — он не мог видеть ни дна, ни другого края.

— Должен сказать, Гэнси, — радостно сообщил Мэлори. — Я так взволнован тем, что познакомлюсь с твоей энергетической линией.

Глава 4

Той ночью Блу не могла уснуть. Она не могла перестать ждать звука открывания входной двери. Некая укоренившаяся, дурацкая её часть не могла поверить, что её мама не вернется домой, прежде чем ей завтра придется пойти в школу. У мамы всегда имелся на всё ответ, даже если он был неверным, и для Блу было само собой разумеющимся, что она не изменится, когда все пойдет наперекосяк.

Блу её не хватало.

Она прошла в коридор и прислушалась. Орла снаружи занималась полночной чисткой кармы у нескольких увлечённых клиентов. Кайла наверху в одиночестве сердито смотрела телевизор. На своем этаже она ничего не слышала, ничего... а потом серию коротких, целеустремлённых вздохов, которые раздавались из комнаты Персефоны, в конце коридора.

Когда она постучала, Персефона произнесла своим тихим голоском:

— Тебе вполне можно.

Свет от лампы внутри добирался только до убогого маленького стола и конца высокой преклонного возраста двухспальной кровати Персефоны. Персефона же сидела, скрестив ноги, на кресле викторианской эпохи, её огромный нимб вьющихся волос излучал золото от единственной лампы. Она усердно трудилась над старым свитером.

Когда Блу взобралась на потрепанный матрац, несколько катушек с нитками скатились вниз к её босым ногам. Она натянула свою рубашку не по размеру на колени и несколько минут наблюдала за Персефоной. Та, похоже, добавляла длину рукавам, пришивая не очень подходящие манжеты. Время от времени она вздыхала, как будто злилась на себя или на свитер.

— Твой? — спросила Блу.

— Что мой? — Персефона проследила за её взглядом на свитер. — О. О, нет. Я хотела сказать, был моим. Но как ты видишь, я его перешиваю.

— Для кого-то с длинными руками?

Персефона вытянула перед собой одежду, чтобы проверить, так ли это.

— Да.

Блу медленно выложила на кровати рядом с собой катушки в ряд по цвету.

— Думаешь, мама отправилась на поиски Тыковки?

— Твоего отца. Артемуса, — поправила её Персефона. Или уточнила. Тыковка было не совсем именем отца Блу... Это было уменьшительно-ласкательное имя Моры, которое та ему, по-видимому, дала в стародавние деньки. — Мне кажется, это излишне упрощённое понимание. Но да, такова одна из причин, почему она ушла.

— Я думала, у неё возникли чувства к мистеру Грею.

Персефона задумалась.

— Проблема твоей матери в том, Блу, что она любит держать связь с вещами. Мы твердили ей, что Артемус в прошлом. «Он сделал свой выбор задолго до тебя», — сказала я. Но нет, она продолжает держать связь! Как можно ожидать исцеления, если продолжаешь ковырять больное место?

— Знаааачиииит, она... ушла... за... ним?

— О, нет! — сказала Персефона с небольшим смешком. — Не думаю, что так случится... нет. Как ты сказала, у неё чувства к мистеру Грею. А молодые, и впрямь, больше так не говорят?

— Я только что так сказала. И я молодая.

— Да ну.

— Ты спрашиваешь меня или нет? Или ты принимаешь мой авторитет на данном этапе, или мы двигаемся дальше.

— Мы двигаемся дальше. Но, знаешь, это её дело, если уж она хочет искать его. У неё никогда не было ничего своего собственного, и это её шанс потратить немного времени на себя.

Мора не сражалась с Блу за личное время, но может быть, в этом и была проблема.

— Значит, ты говоришь, чтобы мы перестали её искать?

— Откуда мне знать?

— Ты же экстрасенс! Ты берёшь деньги с людей, чтобы рассказать им их будущее! Загляни в будущее!

Персефона уставилась на Блу своими полностью чёрными глазами, пока та не почувствовала себя плохо из-за этой маленькой гневной вспышки, а затем Персефона произнесла:

— Мора вошла в Энергетический пузырь. Это не будущее. Кроме того, если ей нужна будет помощь, она попросит. Скорее всего.

— Если бы я тебе заплатила, — угрожающе сказала Блу, — я бы сейчас же потребовала обратно свои деньги.

— Ну, тогда мне повезло, что ты не платила. Как тебе кажется, выглядят одинаковыми? — Персефона подняла свитер. Два рукава вовсе не выглядели похожими.

Разразившись выражением отвращения, Блу сорвалась с кровати и опрометью бросилась из комнаты. Когда она направилась вниз по коридору, то услышала окрик Персефоны:

— Сон — пища для ума!

Блу не было покоя. Она ни в коем разе не чувствовала, будто сейчас у неё было значимое общение с человеком.

Вместо того, чтобы отправиться к себе, она пробралась в тусклую телефонную/швейную/кошачью комнату и села рядом с экстрасенсорной горячей линией, сложив под собой босые ноги. Окна настежь впускали холодный воздух. Уличный фонарь сквозь листья отбрасывал знакомые живые тени на лари со швейной фурнитурой. Выхватив подушку из кресла, Блу положила её на сложенные ноги, прежде чем поднять трубку. Она прислушалась, чтобы убедиться, что был гудок, а не экстрасенсорная активность на том конце провода.

Затем она позвонила Гэнси.

Раздались два гудка, три, а потом:

— Алло?

Голос звучал по-мальчишески и обычно. Блу спросила:

— Я тебя разбудила?

Она слышала, как Гэнси шарил в поисках очков.

— Нет, — солгал он. — Я не спал.

— В любом случае, я позвонила тебе случайно. Я собиралась позвонить в Конгресс, а твой номер меньше на один.

— О?

— Ага, потому что в твоём 6-6-5. — Она помолчала. — Понял?

— Ох ты.

— 6-6-5. Одна цифра другая. Понял?

— Да, понял. — Он затих на минуту, хотя она слышала его дыхание. — Вообще-то, я не знал, что ты можешь звонить в ад.

— Ты можешь звонить туда, — сказала Блу. — Дело в том, что ты не можешь звонить оттуда.

— Полагаю, ты бы могла посылать письма.

— Почты никогда не достаточно.

— Нет, факсы, — поправил Гэнси самого себя. — Притворись, что я не говорил письма. Факсы веселее.

Блу рассмеялась в подушку.

— Ладно, вот и всё.

— Что всё?

— Всё, что я должна была сказать.

— Я много учил. Я рад, что ты ошиблась номером.

— Ну. Легко ошибиться, — сказала она. — Могла бы сделать так снова.

Очень, очень долгая пауза. Она открыла было рот, чтобы заполнить её, но передумала и не сказала ничего. Она снова дрожала, хотя не замерзла с подушкой на ногах.

— Не нужно, — наконец, произнёс Гэнси. — Но я надеюсь, ошибёшься.

Глава 5

На следующее утро Гэнси с Мэлори отправились исследовать энергетическую линию. Адам согласился присоединиться к ним, что удивило Гэнси. Не то чтобы эти двое были в ссоре. Они были... не в ссоре. Они не разговаривали. Между ними вообще ничего не происходило. Гэнси придерживался той же дороги, что и всегда, а Адам забрал развилку на второй дороге.