Мелисса Вест - Гравитация (ЛП)

— Расскажи мне, — говорю я.

— Это всего лишь то, что я подслушал… возможно, оно не имеет ничего общего с реальностью. То есть, они же не могут. Это…

— Расскажи мне, — Повторяю я, продолжая смотреть ему в глаза.

— Концлагерь. Они хотят собрать всех инфицированных в одном месте и… — он тяжело сглатывает, — ликвидировать . Я слышал, как мама говорила, что было бы слишком дорого делать каждому инъекцию сыворотки «R1». И они не были уверены, что делать с телами, если это провести в медцентрах. Поэтому в одном месте будет единственный взрыв, который убьет всех инфицированных и превратит их тела в пепел.

— Что? — пронзительно кричит мама, и ее телефон падает на пол.

— Клэр, это еще не было утверждено, — говорит папа, только что войдя в комнату. Мы с волнением ждем, что же еще он скажет. — Но всех уже известили о проверке, и они планируют совершить аресты. Я должен был отменить приказ.

Он закрывает глаза, и я впервые понимаю, как ему тяжело. Когда мама рассказала, ему было нелегко это принять. Он отказывался верить, пока не увидел меня своими глазами. Позже он задавал мне все больше и больше вопросов, а затем опустил голову и покинул мою комнату без единого слова. Я никогда не видела его таким… разбитым, и даже сейчас, лишь от одной этой мысли на мои глаза наворачиваются слезы. Я никогда не хотела ранить родителей подобным образом, и мое превращение в Древнюю не было моим выбором. Хотя… у меня такое чувство, что это решение было принято именно мной, и теперь я уже не могу от него отказаться.

— Я попросил, чтобы проверку провели у нас на дому, как и у большинства жителей Процесса, — говорит он. — Конечно, они согласились. Встреча состоится завтра. Это лучшее, что я могу сделать.

Он тяжело опускается на стул напротив меня. Ло сидит рядом со мной на диване.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Гретхен. Это ее первые слова с момента прихода, и это говорит мне о многом. Она не просто обеспокоена, а напугана. Никогда раньше такого о ней не говорила, и в паре с мрачным папиным видом осознания этого факта достаточно, чтобы мне хотелось закричать со всей силы. Возможно, я умру, но не хочу, чтобы все скорбели о моей смерти, пока я еще здесь и все еще дышу.

Я раздумываю над озвучиванием своих мыслей, но затем понимаю, что не хочу показаться слишком резкой. Не сейчас.

— Думаю, хорошо, — говорю я, пожимая плечами.

— Хорошо? — произносит мама. — Тебе плохо. Ты заражена и умираешь, и нет ничего, что бы я, твоя мать, могла сделать. Ничего. Я устала. Я не могу с этим справиться. Я не знаю, что делать. Пусть кто-нибудь скажет мне, что делать. Я не должна жить дольше тебя. Я… не могу… жить дольше своей дочери…

Она начинает судорожно всхлипывать. Я тянусь к ней, но меня опережает отец, который кладет ее голову к себе на плечо.

— Что, если я скажу, что у меня есть решение? Оно не идеально, но сохранит Ари жизнь, вы бы на него согласились? — спрашивает Лоуренс.

— Что это? — спрашивают все в унисон.

— Я не хочу никого обнадеживать, поэтому давайте так: я вернусь ночью, и надеюсь, вместе с нашим решением.

Он наклоняется и целует меня в лоб, прежде чем выйти за дверь.

Оставшаяся часть дня проходит слишком медленно. Мне становится хуже с каждой секундой, тело разваливается на части, но голова отказывается переставать работать. Если бы я могла заснуть, то не чувствовала бы себя так отвратительно… и беспомощно. Новости просто невыносимы. Люди умирают не только здесь, но и по всему миру. Слишком много инфицированных. Люди умирают, идя по улице, в электронах, пока ждут в очереди, чтобы провериться на наличие инфекции. Парламент назвал это первой эпидемией в современной истории. Химики, создавшие нейротоксин, не могут придумать, как остановить его действие. Меня поражает то, что Парламент утвердил распространение нейротоксина, из-за которого мы все можем погибнуть. Неужели люди настолько глупы? Мы выбросили в нашу атмосферу химикаты и даже не подумали, как это может отразиться на нас, людях? Невероятно.

Моя кожа больше не цвета слоновой кости. Она, словно небо перед дождем: серая и плохая. Мое тело хочет умереть. Я чувствую, как оно сдается, умоляя разум отпустить его. Но я не могу. И не буду. Мама продолжает делать мне инъекции. Все они направлены на оказание разного эффекта, но у всех действие длится лишь несколько минут, пока яд их и не сжигает. Интересно, такие же чувства у пожилых людей прямо перед смертью? Нашему обществу предоставляется выбор: естественная смерть или инъекция сыворотки «R1», вызывающей мгновенную, безболезненную смерть. Большинство решает умереть естественным путем, и теперь я понимаю почему. Как бы ни были ужасны страдания, все равно есть слабая надежда на спасение. Может, инфекция пройдет. Может, мамины инъекции подействуют. Может, может, может.

Я бросаю взгляд на телевизор и вижу новую сводку новостей.

— Громче!

Звук возвращается как раз в тот момент, когда диктор объявляет:

— Обязательное сдерживание распространения болезни.

Каждого инфицированного арестуют, чтобы гарантировать выживание человеческого вида. У меня падает челюсть от произнесенных им слов, а точнее от того, что осталось невысказанным. Концлагерь. Они планируют нас туда свезти и убить. Этого не может быть. Просто не может быть. Мне становится тяжело дышать, меня накрывает паника.

Мама заходит, чтобы спросить, надо ли мне что-нибудь, но при взгляде на мое лицо сразу спешит ко мне.

— Что такое? — спрашивает она, кладя руку мне на лоб, а затем на щеку.

Я указываю на телевизор.

— Мам, они собираются нас убить. Они не оставляют нам ни единого шанса. Они не будут даже ждать, пока химики сделают хоть что-то, чтобы вернуть все на свои места.

Мама тяжело сглатывает, и я знаю, она пытается держать себя в руках ради меня, чтобы мне было не так страшно. Она берет меня за руку и прижимает к себе. Мы обе лишены дара речи, поэтому не в силах сказать еще что-нибудь. Так или иначе, думаю, весь вопрос во времени. Все когда-нибудь умирают. Просто мое время пришло чуть раньше.

Я уже собираюсь выключить телевизор, когда изображение вздрагивает и на экране появляется кое-кто другой, кого никто не ожидал. Зевс.

— Громче, громче! — кричу я.

— Добрый день, дамы и господа, — говорит Зевс. — Как вы только что узнали, ваше правительство издало приказ об аресте всех инфицированных среди населения, — у него дергается голова, и он выпаливает. — Население: целое число жителей области или региона, — его лицо расслабляется, и он продолжает, словно никакой заминки и не было. — Конечно, к этому времени вы поняли, что значит арест. Это то, как сильно правительство заботится о своих людях. Я предлагаю вам альтернативный вариант. Сегодня в пять часов вечера мы откроем все порталы на Лог. Любой инфицированный, выбирающий исцеление, может присоединиться к нам на нашей планете. Добро пожаловать. У меня есть только одно предупреждение: выбрать Лог — повернуться спиной к человечеству. Мы нападем на Землю. Мы победим . Выбрать нас — выбрать жизнь. В том, чтобы жить, нет ничего позорного. Порталы закроются через час после их открытия. А сейчас я прощаюсь, надеюсь скоро увидеть многих из вас.