Явь Мари - Апогей

— У меня два сына, ma chèrе. Лучше скажи, что передать другому.

В ее словах не было ни малейшего смысла, потому что за все время, пока я обитала в больничной палате, глава обо мне даже не вспоминал. То есть, ничего не изменилось. Думаю, госпожа Бланш — очень впечатлительная и романтическая натура, как и свойственно француженке, и не правильно понимает «своего сына».

За эти две недели, помимо постоянного находившихся рядом дока, медсестер и Франси, я часто видела господина Каина. Мужчина приносил цветы и сладости, а я старательно убеждала себя, что это просто вежливость. Даже когда он однажды наклонился, чтобы оставить легкий поцелуй на моем лбу.

После того как он покинул мою палату, зашел док Мелчиоре и, увидев меня краснющую и дорожащую, решил, что у меня вновь началась лихорадка. И всем моим «я отлично себя чувствую», он не поверил, решив оставить под наблюдением еще на пару дней. И в этом решении заключались и минусы и плюсы. Я устала от постоянного ничегонеделанья, мне необходима была свобода движения и действий. Что касается плюсов: я знала, что за границами этих стен меня ждет иная, пугающая жизнь, (вернее, жизнь осталась прежней, но мое отношение к ней порядком изменилось), а тут я чувствовала себя в безопасности.

Из-за медикаментов, которые мне давали, я подолгу спала. Я проспала даже рождество. Но Франси не дала мне долго сокрушаться по этому поводу, сказав, что отправила поздравительные открытки от моего имени домой и Аги. Похоже, мне действительно не нужно ни о чем беспокоиться, когда она рядом.

Покинула ненавистные больничные палаты я в середине января худая, бледная и, по правде говоря, совершенно не желающая находиться на вилле еще два с половиной года. Конечно же, это желание было очевидно и хозяевам сего места. Мой страх и желание сбежать из золотой клетки были им не на руку, потому мадам Бланш и ее младший сын разработали беспроигрышную, как им казалось, тактику. Меня окружили таким вниманием и заботой, от которых любая наивная дурочка растаяла бы как мороженное на солнце. И я была бы в числе оных, если бы воспоминания о клыках мадам не были так свежи.

Франси следила за попытками своих господ молча. Хотя было видно: она боится повторения истории с Эмили. Боится, что я так же, как и она, попадусь на эту удочку. И ее напряжение достигло пика, когда господин Каин предложил вместе поужинать. И это вопреки его статусу почти женатого мужчины.

— Будьте, пожалуйста, осторожны. — Проговорила хранительница, провожая меня до господских покоев.

Я удивленно на нее воззрилась. А куда девалось извечное «вам не стоит беспокоиться»? И было очевидно: она говорила не об аккуратности со столовыми приборами и напитками. Хранительница имела в виду своего господина, с которым любой девушке надо было держать ухо востро. Человеческой? Умножьте на бесконечность.

Когда я проходила через двойные двери, я знала, что помимо молодого господина и меня в помещении еще будут слуги, потому особого стеснения быть не должно. Но стоило мне переступить порог, как единственный камердинер, бывший в покоях, поспешил откланяться.

— Добрый вечер, Мейа… — Ко мне подошел Каин, замолкая буквально на полуслове.

Понимаю, тут должна была следовать часть с «прекрасно выглядишь, собственно, как и всегда», но парень хоть и был лгуном, даже у него язык не поворачивался говорить мне что-то подобное. Чудно, этого и добивалась.

— Здравствуйте, брат Лукас. — Я осмотрелась, понимая, что это первый и возможно последний раз, когда я нахожусь в покоях молодого господина. — Любите красный?

Глупый вопрос, но меня цвет крови весьма удручал. С ним все было иначе, он находил данную гамму вдохновляющей и умиротворяющей.

— Да. И я думал, что увижу тебя в красном сегодня. — Промурлыкал мужчина, останавливаясь напротив. — То платье, которое я подарил тебе, сидело бы великолепно на такой стройной фигуре.

Лжец-лжец. Я не была стройной, я до сих пор не оправилась после болезни, потому мою фигуру стоит называть тощей.

И все же эти слова, вкрадчивые интонации, низкий голос действовали на меня. Именно на это господин и рассчитывал. Он был мастером по части соблазнения и обольщения, все же столько женщин прошло через эти руки. Что касается меня? Я была стеснительной, неопытной и простоватой дочерью священника. Были ли у него со мной шансы? Девяносто девять из ста… если бы я не знала, с кем имею дело.

Если собрать в кучу его богатство, красоту, обаяние, влияние и противопоставить моей жизни, логично с моей стороны будет выбрать второе. К тому же, я слишком хорошо помнила о несчастной Эмили, и не хотела быть очередной для него. Или просто очередной, выпрыгнувшей из окна.

— Почему же ты предпочла платье… этому? — Спросил он, осматривая меня с ног до головы.

Вот как раз поэтому. В джинсах и длинной кофте грубой вязки я чувствовала себя в безопасности перед его неприкрыто оценивающим взглядом.

Сам господин Каин этим вечером остановил свой выбор на черных брюках и рубашке того же цвета. Словом, выглядел он как обычно — выше всяких похвал. И ожидал подобного и от меня.

— Сейчас объясню. Наглядно. — Улыбнулась я, после чего прошла к большому стеклянному бару. Но нужна мне была не выпивка, а зеркальная поверхность дверец буфета. — Встаньте рядом… видите?

Мужчина скрестил руки на груди, осматривая богатый выбор алкоголя.

— Так уж и быть, сегодня можешь нарушить этот пункт контракта.

— Приму к сведению. Но речь о другом. — Я указала на наши отражения. — Смотрите. Вот я. А вот вы. Просто Мейа. Молодой господин. Человек. Не человек.

Цепочку противоположностей можно было тянуть вплоть до канадской границы, но, кажется, он и так понял суть.

Тихо усмехнувшись, Каин покачал головой.

— Я не привык к рамкам.

— Вам и не нужно привыкать. Что такое три года для бессмертного? Вы просто моргнете, а меня уже не будет здесь. — Улыбнулась я участливо, проходя к сервированному столу. — В напитках я не разбираюсь, так что полагаюсь на вас.

Все-таки молодой господин решил играть свою роль до конца и, следуя этикету, отодвинул стул, приглашая меня занять место за столом. А я в очередной раз подумала о том, что больше никогда чистокровный представитель сильнейшей расы не будет служить мне. Что через три года я действительно стану «просто Мейей».

Я следила за каждым движением мужчины, словно старалась запечатлеть в своей памяти эти мгновения на веки вечные, чтобы потом, когда верну себе положение ничем не примечательной дочери священника или жены Паула, тешить себя этими воспоминаниями.

Подойдя к очередному пережитку прошлого, Каин пробежал пальцами по кнопкам на панели небольшого устройства, напоминающего вытянутую вверх коробку. И я вздрогнула, когда комнату заполнили тихие звуки гитары.