Явь Мари - Апогей

Я хмурюсь, кидая него быстрый взгляд.

Как он узнал? Неужели следил?

Не могу понять, о чем он думает. Глава выглядит как всегда совершенно не заинтересованным во мне и смотрит лишь на украшения, оценивая свои старания. С таким количеством золота можно идти топиться, но Аман, кажется, доволен.

— Просто говорили.

— О чем?

— Если это допрос, то я воспользуюсь пятой поправкой.

Аман медленно проводит взглядом по моему телу, снизу вверх, достигая в итоге глаз.

— Мы не в США, моя госпожа. К тому же, должна быть причина, по которой ты не хочешь свидетельствовать против себя.

— Не… не называй меня так. — Бормочу я, смотря мимо него.

— Не нравится?

Проблема как раз таки в обратном.

— Не люблю, когда ты лжешь.

— Меня радует, что в этом мы похожи. — Я еле сдерживаю себя от шага назад, когда его пальцы заправляют прядь моих волос за ухо. — Так о чем ты говорила с Каином?

— О том, о чем не могу поговорить со своим мужем — обо всем.

Кажется, я вижу, как приподнимается уголок его губ в насмешливой полуулыбке.

— О чем не хочешь с ним говорить.

— Разве мы не опаздываем? — Беспокойно спрашиваю я, пытаясь увести разговор в другое русло.

— Ты хочешь, чтобы я поднял эту тему за семейным ужином?

Шантажирует меня, это же надо!

— Он спрашивал меня о последних двух месяцах, которые я провела вне этого дома. — Говорю таким тоном, словно это ничего для меня не значит.

— Мило поболтали, моя госпожа?

Снова, черт!

— Да, вполне. Брат Лукас очень… интересный собеседник.

— Еще бы. Он всегда красноречив с женщинами, которых пытается затащить в свою постель.

Ну вот опять. Его слова можно было бы растолковать как ревность, если бы не эта непроницаемая интонация.

— Не все они являются женщинами его старшего брата. Хотя кто знает, у тебе же их было полно.

— Наконец-то. — Вздыхает удовлетворенно Аман, беря меня за руку и ведя к дверям.

— Что… что это должно значить? — Недоуменно шепчу я, смотря на наши руки. Его прикосновения всегда слишком сильно действуют на меня.

— Наконец-то ты сама признала это.

— Я не… — Замолкаю, понимая, что оправдываться уже нет смысла. Потому иду другим путем: увожу разговор в совершенно иную степь: — Каин сказал, что ты встречался с Захарией раньше.

— Ты могла узнать это и от меня.

Несомненно. Но случай избавил меня от такой необходимости.

— Почему ты… не убил его тогда? — Шепчу я, заставляя Амана остановиться.

Я смотрю в сторону, сознательно пряча свои глаза. Там злость и детская обида.

Если бы глава уничтожил ублюдка, когда была такая возможность, моя семья была бы сейчас жива, и кто знает, как сложилась бы моя судьба. Возможно, я бы вообще не появилась на свет при таком раскладе. В любом случае, мое положение не было бы хуже нынешнего…

— Кем же ты меня считаешь? — Задумчиво говорит Аман, а я чувствую его пронизывающий взгляд.

— Единственным, кто мог это сделать.

— Но кто пошел на поводу долга. Таких как Захария — единицы…

— Это точно. — Лично я еще не встречала таких отпетых подонков.

— …они неприкосновенны.

— Потому ты просто сделал его калекой.

— Да.

— Тогда почему ты не убил его в этот раз?

Конечно же, по той же самой причине. Он не имел права трогать Захарию, хотя от этого тщедушного старика уже нет никакой пользы.

— Потому что я пришел к нему домой. Пришел требовать плод его крови.

— Я - никто для него. Он отдал бы меня и даром.

— Дело не в нем, а во мне. — В его спокойном голосе проскальзывало недовольство. — Захария понял, что может торговаться, раз уж я явился к нему добровольно. Что может требовать все что угодно.

— И ты дал ему свою кровь. Каин сказал, это запрещено. И это табу находится на одной строчке с убийством чистокровных людей! — Мой голос достиг высоты непозволительной для разговора с главой. Я вырываю свою руку из его ладони. — Но этот закон ты нарушил, а тот… он безжалостно убил мою семью! Если я… я все еще не верю в это, но если я что-то значу для тебя, почему ты…

Я замолчала, не в силах договорить. Я обвиняла не его на самом деле, а саму себя. Обвиняла в слабости и страхе перед этим тяжелейшим грехом. Потому что решившись однажды убить Захарию, я знала, что не смогу пройти через это снова. Я не в состоянии отомстить за них и себя. Я слишком слаба для этого.

— Какая кровожадная.

— Думай, что хочешь. — Нервно бросаю я, уходя вперед. — Живя там, я на каждом шагу только и слышала что о мести и ненависти. Каждый встречный-поперечный говорил мне о необходимости отомстить, потому что это лучшее обезболивающее. Я не предавала значения их словам лишь потому что клан Вимур, якобы уничтоживший моих родных, был высотой недоступной для меня. Я бы никогда не справилась с этой задачей, потому и старалась об этом не думать. Но когда я узнала о том, что их смерть — вина Захарии… возомнивший себя богом, он был рядом все это время, лгал, улыбаясь, калечил судьбы других людей, тогда как сам был всего лишь человеком… Мне казалось, что сделать это по силам мне. Я была готова. Тебе следовало бы опоздать… ах!

Моя спина резко соприкасается с холодной стеной, и я впервые за этот вечер жалею о том, что выбрала платье с глубоким вырезом сзади. Воздух покидает легкие одним толчком, и когда я открываю глаза, прижимаюсь к стене плотнее. Как же… близко…

— Моя ошибка, Мейа, я не сказал тебе о том, что в этом доме наложены запреты на некоторые темы. — Очень тихо говорит господин Аман, нависая надо мной. А я бессовестно смотрю на мужские губы, убеждая себя в том, что на этот раз его недовольство мной не закончится страстным поцелуем. Конечно, нет. — Так вот одна из них — мои поступки, которые касаются непосредственно тебя. Особенно, если это имеет отношение к твоей безопасности, твоей жизни.

— Или смерти.

— Особенно смерти. — Рычит мужчина, а я продолжаю недоуменно на него пялиться. Сколько экспрессии. Ну просто… ничего себе! — Потому я тебя настоятельно прошу больше не говорить о том, что стало бы, опоздай я на какую-то секунду. Договорились?

— Настоятельно просишь? Похоже на приказ.

— Моя госпожа, ты же знаешь, я не могу тебе приказывать. Я просто ставлю тебя перед фактом, что тебе не понравиться то, что произойдет, скажи ты еще хоть раз о возможности умереть.

Я ошарашено смотрю на него, взглядом умоляя о расстоянии.

— Ты… ты… ударишь меня?

О, кажется, я сделала только хуже. Мужчина буквально изменился в лице.

— Мейа. — Тихо вздыхает господин Аман, кладя свою голову мне на плечо. — Я же только что говорил тебе о том, что твоя безопасность — мой приоритет.

Я облегченно закрываю глаза. Он и не был похож на тех, кто может позволить себе бить женщину, но его слова про «не понравится»… что еще они могли означать?