Люси Монро - Воспламененные луной (ЛП)

Злость превратила ее карие глаза в бушующий шторм.

– Я не ненавижу криктов, – страстно произнесла она, казалось, что хотела сказать и больше, но обескровленные губы остались плотно сжатыми.

– Ты родилась в семье криктов, но не унаследовала способности обращаться, – предположил Барр.

Печальная история, нередко происходившая в кланах.

– Я не умею обращаться, – произнесла она, и по ее тону было очевидно, что это не большая потеря для нее.

Барр еще не забыл, как на брата лэрда Балморала повлияла его неспособность к превращению. Родной отец отверг Ульфа, что сказалось на нем: он лишился чести и способности сопережевать. От его действий пострадал сам лэрд Балморал, Лахлан, также пережила многое и супруга Лахлана, но, в конце концов, все получили по заслугам.

Поэтому Барра беспокоила невозможность обращаться у незнакомки, несмотря на криктское происхождение. Однако он сильно сомневался, хотя и не отвергал мысль, что она может последовать по пути , что и Ульф. Пускай и не по той же причине, а из-за того, что она была хрупкой человеческой женщиной.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, желая услышать ответ прежде, чем вернется Муин.

Она огляделась вокруг:

– В лесу?

– Во владениях клана Донегал.

Барр едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он не сомневался, что незнакомка прекрасно поняла, о чем он говорит, но решила разыграть неведение.

– Не знаю.

– Прости?

Малопохоже, чтобы она шутила.

– Я ударилась, – произнесла раненая, будто объясняя этим все.

Но яснее от ее слов не стало.

– Вероятно.

– Как я тут оказалась?

– Не хочешь рассказать мне?

– Но я не знаю.

Странно, хотя запах лжи не окружал ее, но Барр как-то не решался ей верить. Такое случилось с ним впервые.

– Как ты не можешь знать? – Девушка лишь взглянула на него. – Рана на твоей руке выглядит так, словно ее нанесло оружие людей.

Для укуса или борозд от когтей отверстие было излишне разорванным.

– На тебя напали?

– Наверное. Гнусный негодяй, без капли совести.

В ее голосе сквозило слишком много злобы для той, кто не помнил нападавшего.

– Кто это был?

– Я не знаю его, – откликнулась она так искренне, что совсем не соответствовало выплеснутой ранее ненависти.

Загадка.

– Малышка…

– Меня зовут Сабрина.

Хоть что-то.

– Из какого ты клана?

– Не знаю.

– Ты и этого не знаешь?

Она прижала руку ко лбу, будто стараясь что-то вспомнить.

– Я должна знать, но не знаю.

– Может быть, ты ударилась головой при падении?

– Возможно. – Сабрина опять попыталась сесть. На этот раз ей удалось, хотя на исказившемся от боли лице отразилось как дорого ей это обошлось. – Мне не нравится, что у меня в голове все перемешалось.

И снова в ее словах Барр не учуял обмана, но и полной правды тоже. Неразбериха в ее поведении вызывала недоумение у зверя.

– Уверен, что это не так.

– Что же мне делать?

Единственный ответ, который у него был:

– Пока ты не вспомнишь, откуда ты, можешь вернуться со мной в клан Донегал.

Когда она очнулась, настойчивое желание волка внутри него ощущать ее рядом ослабло, но не исчезло полностью. Только затаилось, скрыв понимание, почему Сабрина не могла вспомнить собственный клан, хотя в то же время знала о криктах. С первого превращения Барр ничего не скрывал от своего волка, и тот поступал также; по-другому они просто не могли. Мужчина или зверь, они были единым целым.

Если бы она была криктом, он бы догадался, что она маскировала свой аромат и сбивала с толку волка, но даже сделав так, полностью спрятать вторую сущность невозможно. Но она и не пыталась. Муин вернулся с пледом раньше, чем Барр закончил раздумывать над данной странностью и определился, что же это означает.

Постоянно держась между молодым воином и Сабриной, Барр тщательно прикрыл пледом ее наготу, стараясь не задеть больную руку или хрупкое тело. Потом осторожно поднял ее на руки.

И он был внутренне убежден, а волк согласился, что это его право.

1 - события описаны во второй книге - "Лунное притяжение"

Глава 2.

Когда Барр нес ее через лес, его запах окутал Сабрину, требуя отклика от ее ворона.

Мужчина не скрывал себя ни как волка, ни как человека. Он явно предупреждал остальных хищников, что на их территории по праву и выстоит против всех, даже взбесившегося кабана.

Предупреждение действовало на нее как крепкое вино. Она чуяла под его кожей волка, что должно было быть отвратительно, но вместо этого оказалась заинтригована.

С тех пор, как Сабрина приняла на себя обязанности защитника своего клана, впервые ворон внутри нее захотел не сдерживаться и развлечься. Несмотря на боль в поврежденном крыле, она мечтала взмыть в небо ради полета, а не в дозор выискивать возможную угрозу, и страстно желала нырять и кружиться, хотя все эти воздушные пируэты остались позади с той поры, как миновало ее детство.

Вероятно, падение с высоты как-то повлияло на ее способность разумно мыслить. Это единственное объяснение ее желанию резвиться, желанию, медленно растекающемуся огнем по всему телу, непонятному и недопустимому желанию, подталкивающему прижаться плотнее к обнаженному телу воина.

Запах был не противный, но волчий. Иным он быть не мог. И все-таки птице внутри нее хотелось раствориться в нем, вобрать в себя аромат зверя, чего долгое время у нее не вызывал никто из мужчин Вер-птиц: настолько он отличался от них.

Барр был огромен, даже для волка, выше любого охотника в его отряде. Он также возвышался бы на пол головы и над любым из Вер-птиц, даже из золотых орлов. Сама Сабрина была ростом как большинство сородичей, но этот мужчина назвал ее малышкой, и возразить ему было трудно.

Барр выделялся не только высоким ростом. В плечах он был таким широким, что ему пришлось бы не только пригнуться, но также повернуться боком, чтобы войти в ее дом. Однако, Сабрина даже помыслить не могла, чтобы привести его в свой клан, потому что такой путь повлёк бы безумие, смерть и разрушения.

Тем не менее, она не могла избавиться от ощущения безопасности, находясь в его руках, соприкасаясь при каждом шаге с его мощными мускулами. И вместо продумывания способов как уравновесить его превосходящую силу в будущем противостоянии, она испытывала сильнейшее желание, чтобы эта сила стала щитом меду ней и тем, что могло принести боль.

Сабрина чувствовала себя одурманенной, потерявшей голову. Иначе ей никогда бы так сильно не захотелось прикоснуться к его волосам цвета пшеницы; и чтобы удержаться, она сплела пальцы рук между собой. Ей встречался золотой орел с похожим цветом волос, но его кожа не была такой смуглой, как у Барра.

Барр был по-мужски поразительно притягателен и понимал насколько превосходит остальных. Он нес ее, не стесняясь собственной наготы, и не обращал внимания на любопытные взгляды, бросаемые юным воином, которого отправил назад в лес за оставленным пледом.