Ксюша Ангел - Пророчица (СИ)

— У нас нет гарантий… — с сомнением произнес Филипп.

— Я встречалась с ним четырежды — и выжила. Этого мало?

Лицо Влада не выражало эмоций. Никаких. Он смотрел на меня, и складывалось впечатление, что внимательно слушает и воспринимает слова. А это уже что‑то. Я готовилась к резкому опровержению теории благородного охотника.

— Мы должны проголосовать, — сказал он, когда все замолчали. Я не могу принять такое решение один. — Странно посмотрел на меня. — Но независимо от исхода, те, кто хочет, может выходить из дома.

— Ты веришь охотнику? — удивленно спросила Лара.

Он улыбнулся.

— Нет. Но Полина права: мы — атли, и каждый из нас может справиться с молодым и слабым охотником.

На счет слабого Влад, конечно же, погорячился. Не знаю, почему, но я видела в Андрее большой потенциал.

Странно, но многие голосовали за мое решение. Оля, Лина, Кирилл и Глеб. Лара, естественно, поддержала Влада, как и Рита. А вот Филипп колебался долго. Задумчиво молчал и смотрел в пол, а потом все же проголосовал за мою теорию.

Я сидела на диване, удивленная, сжимала руку Глеба и не могла поверить, что заточение закончилось, и я могу вернуться к нормальной жизни.

— Значит, так тому и быть, — подытожил Влад и встал.

— Пойдем на гаражи? — радостно спросил Глеб. — Пацаны играют сегодня.

Я пожала плечами.

— Почему бы и нет.

— Отлично. Возьму гитару, и выезжаем.

Атли разбредались по дому, постепенно вливаясь в привычный быт, приправленный встревоженным и удивленным шепотом о сегодняшнем происшествии.

— Ты очень смелая, если пошла к Охотнику, — сказала мне Каролина. — И безрассудная.

— Мне уже говорили.

— Если меня убьют, я буду возвращаться с того света и изводить тебя, — надменно произнесла Лара.

— Боюсь, я не доживу.

Защитница скорчила рожицу, но ее позвал Филипп, и она отошла.

— Поужинаешь сегодня со мной? — Мягкий голос у самого уха застиг врасплох, я вздрогнула и повернулась. Влад улыбался. — Оказывается, тебя можно напугать.

— Если так подкрадываться, то можно.

— Ты не ответила.

И снова игры. Я ведь уже настроилась, что у нас ничего не будет, и он опять. Ну, что за человек!

— Не могу. Обещала Глебу. — Помолчала немного, а затем добавила с надеждой: — Может, завтра?

Влад рассеянно кивнул и тихо произнес:

— Вы сблизились.

— С Глебом? — переспросила я и тут же вспомнила разговор с Ритой. — Мы друзья.

— Насколько близкие?

— Очень близкие, — честно ответила я и уточнила: — Настолько, насколько могут быть близкими просто друзья.

Влад улыбнулся, погладил меня по щеке и прошептал:

— Тогда до завтра.

И ушел.

А я осталась стоять, растерянная, наполненная сомнениями и страхами, а также предвкушением чего‑то невероятного, волнующего и необходимого. Ужин! Только мы вдвоем, как в одной из просмотренных мной мелодрам. Свечи, вино, прогулки при луне. Да, все равно, как оно будет, просто пусть будет!

Вечер с Глебом прошел весело. Мы сидели у костра, пили вино, жарили сосиски и запекали картошку в углях. Я подпевала знакомому барду, Глеб отпускал неприличные шуточки, и мы хохотали.

Приехав домой за полночь, я быстро приняла душ и уснула без сновидений, а проснулась в районе обеда. Улыбнувшись прекрасному дню, встала и направилась в душ. День провела, тщательно готовясь к вечеру. Продумано было все: макияж, черное коктейльное платье, чулки, прическа, пурпурный лак.

Сегодня!

Влад ждал меня на улице. Смотрел вдаль на заходящее солнце, заставляя сердце биться быстрее в предвкушении. Увидев меня, улыбнулся, подал руку и… я пропала.

Чудесный вечер для принцессы. Ресторан, прогулка, легкое касание теплых губ к запястью. Эйфория, затмевающая недоверие — все это происходит со мной? Разговоры о будущем: полунамеками, короткими фразами, предположениями. Без недомолвок.

Домой не хотелось. Обнять бы весь город, раствориться в осеннем прохладном воздухе, дотронуться до неба…

Ловить его улыбку, почти совершенную, с едва заметным изъяном, превращающим его из бога в человека. Не верить своему счастью…

Дома же захлестнуло новое, неизведанное. Пережившая предательство страсть, прикосновения — нетерпеливые, жадные, сводящие с ума.

Мы лежали в полной тишине. Рука Влада рассеянно гладила по волосам, а я слушала, как бьется его сердце. Постепенно успокаивался пульс, мысли наполнялись реальностью. Все это по — настоящему. Со мной.

— Почему мы не сделали этого раньше? — спросила я, набравшись смелости. — Я имею в виду, после того раза…

— У меня были сомнения. Теперь их нет.

— Сомнения?

Плохое предчувствие ядовитой змеей обвилось вокруг позвоночника, оттуда — к ребрам, сдавило грудь.

— Это неважно. Я ошибался, — небрежно ответил Влад, поцеловал меня в губы и поднялся с постели. — Мучает жажда. Тебе что‑нибудь принести?

Нет — нет, не уходи вот так! Бросив мимолетно важную фразу, оставляя меня на растерзание сомнениям. Во мне смешались эмоции. Любопытство на грани с испугом. Что ты выберешь, Полина?

— Я не хочу пить. — Я тоже встала, внимательно следя за тем, как он одевается. Привычные, небрежные жесты… Почему мне кажется, мы на грани катастрофы? — В чем ты сомневался?

Влад пожал плечами. Слишком безразлично, чтобы я заметила: его это задевает. Что‑то осталось там, в его голове. Что‑то обо мне.

— Мне сказали, у тебя связь с Измайловым, — произнес он, как бы между прочим. Улыбнулся, словно выдал нелепость.

Нелепость, да…

Я окаменела.

Руки машинально потянулись к одежде, крепко стиснули тонкую ткань. Чувствуя, что заливаюсь краской, не в силах поднять взгляд, я медленно натянула белье, затем платье. Кожу жег подозрительный, пристальный взгляд, словно выковыривая правду, которую уже и так сложно было скрыть.

— Мне сообщили, что когда вы организовывали похороны Ольги, вы переспали. Это ведь… неправда?

Молчание порой говорит лучше всяких слов. Среди изорванного волнением дыхания, мучительных шорохов, отдающегося в ушах пульса проскальзывают фразы, которые боишься произнести вслух.

— Вот черт! — сказал Влад таким тоном, будто сокрушался о том, что опоздал на автобус.

Отвернулся к окну, сцепил руки в замок и завел за голову. Я смотрела на застывшую фигуру и буквально чувствовала, как гаснет надежда на продолжение, мифическое счастье, любовь.

Мое проклятие. Его проклятие. Не наше…

— Я не думала, что это имеет значение, — прошептала и почувствовала, как предательски дрожит голос. — Я была свободна, и он тоже.

Ответом мне была тишина — колючая, беспощадная. Минуты тянулись медленно, словно их специально оттягивал невидимый мучитель, чтобы поизгаляться подольше.

— Ты был с Ларой, вспомни. Мы не… То есть, у нас…