Синтия Хэнд - Безграничная (ЛП)

Кристиан смотрит на меня. Я прочищаю горло и показываю жестом, что его очередь использовать ванную. Он кивает, поднимается и проходит мимо меня. Его движения негибкие и вялые, словно его мышцы только сейчас почувствовали на себе весь ад, через который он прошел в последние двадцать четыре часа.

Я сижу на кровати и слушаю, как работает душ, как дышит Веб, как тикают часы на тумбочке и ворчит мой желудок. Через пять минут вода резко останавливается, занавеска душа отодвигается в сторону, слышатся торопливые шаги по полу ванной, бег, а затем стук крышки унитаза. Кристиана тошнит. Я вскакиваю на ноги и иду к двери, но я боюсь открыть ее. Он не захочет, чтобы я видела это. Я кладу руку на гладко окрашенный костяк двери и закрываю глаза, когда слышу, что его снова рвет. Стон.

Я мягко стучу.

— Я в порядке, — мысленно говорит он, но я понимаю, что он не в порядке. Я никогда не чувствовала его таким.

— Я вхожу, — говорю я.

— Дай мне минуту. — Слышится как сливает унитаз.

Когда я захожу, он уже стоит у раковины, обернув полотенце вокруг талии, и чистит зубы. Он снимает обертку со стакана на стойке и наполняет его водой, после чего делает большой глоток, полощет рот и сплевывает.

Его глаза наполнены стыдом, когда они встречают мои в зеркале.

Неудачник. Он тоже это чувствует.

Я отвожу взгляд, невольно глядя вниз по его телу, и вот тогда-то я и замечаю неровную рану на его боку.

— Все не так плохо, как выглядит, — говорит он, когда я ахаю. — Но я, возможно, не должен был пропускать тебя в душ первой, потому что она снова открылась.

Не имеет значение, что он говорит. Ведь это глубокая девятидюймовая рана от верхушки левого ребра до его бедра. Она черная по краям. Такое ощущение словно печаль кинжала сжигала его, когда вырезала это.

— Мы должны доставить тебя в госпиталь, — говорю я.

Он качает головой. — И что мы скажем? Что меня атаковали дьявольские близнецы, которые порезали меня ножом, сделанным из печали? — Он морщится, когда я заставляю его склониться над стойкой, чтобы лучше рассмотреть. — Она заживет. Она должна уже затянуться. Я обычно исцеляюсь быстрее, чем в этот раз.

— Это необычный порез, — я поднимаю глаза на него. –— Могу я попытаться привести ее в порядок?

— Я надеялся, что ты это сделаешь.

Я говорю ему сесть на край стойки и встаю перед ним. Мой рот пересох от внезапной нервозности, и я облизываю свои губы, пытаясь сконцентрироваться.

Сосредоточенность.

Отбрасываю все: все мысли, чувства и тихие обвинения, зарывая все в моей душе. Забыть, что произошло. Все то, что я не смогла сделать. Просто начать существовать.

Вызвать сияние.

Несколько минут спустя, я сконфуженно смотрю на Кристиана. Пот блестит на моем лбу. Он кладет руку на мое плечо, чтобы помочь, добавляя свою силу к моей, и я снова пытаюсь вызвать сияние.

И я снова провалилась.

Веб просыпается и начинает плакать, словно кто-то бьет его.

— Мне жаль, — говорю я Кристиану.

— Оно вернется к тебе, — говорит он.

Я бы хотела иметь его уверенность.

— Мы не можем просто оставить рану, вроде этой. Она нуждается в профессиональном уходе.

Он снова качает головой. — Если ты не можешь вылечить ее помощью сияния, мы сделаем это старомодным способом. Я уверен, что где-нибудь здесь у них есть набор для шитья.

Теперь я та, кто испытывает тошноту. — Нет. Ты должен обратиться к врачу.

— Ты вроде как хочешь быть врачом, Клара, — говорит он. — Как насчет того, чтобы начать сейчас?

После того, как вся тяжела часть работы была завершена, он погрузился в глубокий сон, отчасти благодаря маленькой бутылочке гостиничного виски, которую он выпил, перед тем, как я начала зашивать его. Я понимаю, что ничем не могу помочь, но при этом чувствую, что мир движется к своему концу, и все это только первая часть чего-то ужасного, что обязательно наступит. С этой мыслью я сворачиваюсь калачиком рядом с ним.

Я наблюдаю за Вебом, спящим в своей кроватке. Его дыхание кажется затрудненным и неравномерным, и это пугает меня. Я лежу на кровати на животе, мои ноги, свисают через край, и, слежу, как его крошечная грудная клетка движется вверх и вниз, боясь, что она внезапно остановится, но этого не происходит. Он сохраняет свое дыхание, и довольно скоро, обессиленная, я засыпаю.

Я просыпаюсь от звона своего телефона. В течение минуты, я совершенно дезориентирована. Где я? Что я здесь делаю? Что происходит? Веб начинает плакать, а Кристиан бормочет что-то, поворачивается на кровати, стонет и хватается за бок, как будто он забыл, что ранен, но поднимается, чтобы подхватить Веба.

Я нахожу телефон. Это Билли.

— Ох, Билли. Я так волновалась. Ты в порядке?

— Я в порядке?! — восклицает она. — Что случилось с тобой?

Я рассказываю ей. После того как я заканчиваю, она остается тихой на несколько минут. Затем она говорит: — Это плохо, малышка. «… Подвязка» во всех новостях. Они сообщили, что Анна и Анжела Зербино мертвы. Сказали, что они стали жертвами поджога.

— Подожди, — перебиваю я. — Они думают, что Анжела мертва?

Но за тем я понимаю это. Должно быть, пожарные нашли два тела в «… Подвязке»: Анны и Оливии. Оливия примерно такого же роста и веса, что и Анжела. Они сестры, если верить Азаэлю, но мне кажется, что он все-таки говорил правду. Это естественное предположение для властей, которое они могут сделать. Мне интересно, как много времени займет у них, чтобы понять допущенную ошибку.

— Собрание сообщило о том, что было замечено несколько подозрительных фигур, скрывающихся в Джексоне и его окрестностях, и рыщущих там, где их не должно быть, — продолжила Билли. — Корбетт даже заметил несколько из них, прячущихся возле дома. Они определенно ищут тебя. Где ты?

— В Небраске.

— О, Господи.

— Мы не знали, куда нам отправиться, поэтому мы выбрали случайное место, — говорю я беззащитно. Возможно, это и не самое очаровательное место на земле, но оно и не из тех мест, где кому-нибудь пришло бы в голову искать нас.

— Вы все в порядке? — спрашивает Билли. — Никто не ранен?

Я смотрю на Кристиана. Он стоит у окна, держа Веба прижатым к груди, и говорит с ним низким шепотом. Он поворачивается и встречает мои глаза.

— Мы живы, — отвечаю я. — Думаю, это довольно хорошо, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Отлично, слушай, — говорит Билли. — Я хочу, чтобы вы двое отсиделись в течение нескольких дней. Я созову экстренное заседание собрания, и мы увидим, сможем ли мы придумать какой-нибудь план. Потом я позвоню тебе.

— Да. Отсидеться. Думаю, мы сможем сделать это.

— Вы правильно сделали, сбежав отсюда, — говорит она. — Я хочу, чтобы вы были чрезвычайно осторожны. Не звони больше никому. Вообще никому. Не общайся ни с кем. Я буду чувствовать себя намного лучше, будучи уверена, что я единственная, кто знаю, где ты. Я позвоню тебе, как только у нас появится план действий.