Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Редкий дар

— Так что же велел передать моему господину Квинтилий Русс?

Элрик Лейт набрал в грудь воздуха и на выдохе сказал:

— Когда в Альбе воцарится Черный Кабан, Старший Брат уступит. Вот такое послание, ни прибавить, ни убавить и ничего не разобрать.

Я порылась в кошеле, пытаясь скрыть замешательство, и вытащила монету. Золотой дукат, но я не сомневалась, что Делоне возместит мои затраты.

— Спасибо, уважаемый моряк, — пробормотала я. — Я передам послание адмирала милорду Делоне, и уж он, несомненно, в нем разберется.

Уверена, Элрик Лейт не был трусом — никто из ходящий под парусами Квинтилия Русса не был обделен храбростью. Но здесь он находился вне своей стихии и, может, поэтому, поддавшись страху, не вызвался нам помочь, а взял монету, поклонился и поспешил прочь. Я заметила, как мастер Тильхард смерил взглядом его спину.

Потом мое внимание привлекла жуткая гримаса на лице Жослена Веррея, стоявшего рядом со мной.

— Домой, — бросил он и устремился к двери.

Прежде я уже видела, как быстро умеет двигаться кассилианец, да и после не раз восхищалась его стремительностью, но в тот день он мчался как никогда в жизни, словно за ним по пятам гнались демоны. Не знаю, каким чудом я умудрилась не сильно отстать — разве что меня окрылил ужас, передавшийся и коню Алкуина, когда я вскочила в седло и пустила в ход шпоры. Высекая по брусчатке искры, мы галопом проскакали от мастерской туарье до особняка Делоне и влетели во двор.

Увы, скорость нашей скачки не имела значения — в любом случае не имела бы. Слишком много времени было потеряно на расспросы моряка в мастерской мастера Тильхарда…

Во дворе нас встретила мертвая тишина, и помощник конюха не вышел как обычно, чтобы увести лошадей.

— Нет! — закричал Жослен, сорвался с коня и с обнаженными кинжалами помчался к двери. — О, Кассиэль, нет!

Я тоже поспешила в онемевший дом.

Кто бы ни следил за ним, они нас опередили.

Люди Делоне лежали там, где упали, в лужах собственной крови. Экономку тоже убили, и я набросила передник ей на лицо — не могла на это смотреть. Теперь я видела, как много слуг меня окружало, а я так и не удосужилась как следует с ними познакомиться, не удосужилась расспросить, почему они решили связать свои жизни с Анафиэлем Делоне.

Мы нашли его в библиотеке.

На его теле зияли бесчисленные раны — дюжина, не меньше, — не знаю, которая из них стала смертельной. Рука сжимала окровавленный меч. Нетронутое лицо ошеломляло спокойствием в сочетании с изломанной позой. Я застыла в дверях, а Жослен встал на колени и попытался нащупать пульс. Когда он поднял глаза, мне стало все ясно без слов.

Я ошеломленно пялилась в одну точку, пока мой мир рушился и погребал меня под собой.

В сумраке неосвещенной библиотеки что-то пошевелилось, и до нас донеслось слабое царапанье.

Жослен стремительно проложил себе путь среди разбросанных томов и свитков. Добравшись до источника шума, он вложил в ножны свои кинжалы и лихорадочно раскидал по сторонам книги, скрывавшие лежащее на полу тело.

Из-под завала показались белые пряди волос, и, медленно последовав за Жосленом, я увидела глаза Алкуина — темные, измученные, исполненные болью.

Жослен отгреб с пострадавшего ворох книг, с присвистом выдохнул сквозь стиснутые зубы, узрев раны. Прижал обе ладони к животу Алкуина, к белой батистовой рубахе, поалевшей от крови, и бросил на меня отчаянный взгляд.

— Воды, — еле слышно прошелестел Алкуин. Я встала рядом с ним на колени и нащупала его руку. — Пожалуйста.

— Принеси, — попросила я Жослена. Он открыл было рот, но молча кивнул и удалился. Я стиснула ладонь Алкуина.

— Делоне? — заглянул он в мои глаза.

Я покачала головой, не в силах сказать правду вслух.

Алкуин отвел взгляд и выдохнул:

— Слишком много их было. Двадцать… не меньше.

— Лежи тихо! — прорыдала я. Жослен вернулся с кувшином и губкой. Окунув губку в воду, выжал в рот Алкуину тонкую струйку.

Губы раненого зашевелились, он с трудом сглотнул и скривился.

— Слишком много…

— Кто это был? — ровным голосом спросил Жослен.

— Ангелийцы. — Блуждающий взгляд Алкуина сосредоточился на кассилианце. — Солдаты. Без гербов. Я убил двоих.

— Ты? Убил? — Я погладила его по голове, не в силах сдержать бегущие по лицу слезы. — О, Алкуин…

— Русс, — прошептал он и вновь скорчился от боли. — Передай ему.

— Квинтилий Русс? — Мы с Жосленом обменялись взглядами. — Его посланец нас нашел. Меня нашел. Сказал, что не пошел прямо к Делоне, потому что за домом следят.

Алкуин пошевелил губами, но я ничего не расслышала, и он повторил:

— А пароль? Он назвал?

— Нет… — В голове все перемешалось. — Да, да, назвал. Кольцо принца… Печатка принца, его единственная и любимая.

Алкуин дернулся и жадно втянул ртом воздух. Жослен накапал ему в рот еще немного воды и обтер губкой лицо. А потом мой товарищ попытался рассмеяться — невероятно!

— Не печатка… птичка… лебедушка. Курсель. Делоне… поклялся оберегать ее. Не щадя своей жизни. Присяга Кассиэля… Дочь Роланда.

— Анафиэль Делоне дал клятву защищать Исандру де ла Курсель? — тихо уточнил Жослен.

Алкуин дернул головой в подобии кивка.

— Клятву… ради… Роланда, — прошептал он и облизал губы. Жослен снова дал ему немного воды. — А что… передал… Русс?

— Когда в Альбе воцарится Черный Кабан, Старший Брат уступит. — Я умоляюще вперилась в гаснущие глаза Алкуина. — Брат мой, не умирай! Без тебя мне не обойтись! Что же нам делать?!

Тихий голос срывался, темные глаза тускнели — взглядом он просил у меня прощения.

— Скажи… Исандре. Доверься… Руссу. Тревальон. Телезис знает… об Альбе. — Он снова дернулся, кашлянул, и на его губах запузырилась кровавая пена. У меня на глазах умирала бесподобная красота… Я еще крепче стиснула руку товарища. — Не Ганелон… Только дофина. — Алкуин пошевелил головой, и я догадалась, что он ищет взглядом Делоне. — Он сдержал обещание. — На секунду голос Алкуина зазвучал как обычно, но вдруг он всхлипнул, зажмурился и сжал мои пальцы. — Федра…

Не знаю, долго ли я так просидела, но я не отпустила руку Алкуина даже после того, как она обмякла в моей. Гримаса боли больше не кривила идеальные черты его прекрасного лица. Наконец Жослен отстранил меня, помог встать на нетвердые ноги и слегка встряхнул. Недалеко от тела Алкуина лежал и труп Делоне. Смотреть на учителя мне было невыносимо. Ушел, он ушел, ушел из этого мира, ушел от меня, и его обманчивая вельможная невозмутимость сменилась абсолютным спокойствием смерти. Рыжевато-каштановые с проседью завитки косы так изысканно изгибались на его плече, словно под спиной и не расплывалась огромная лужа запекшейся крови…