Ева Никольская - Тайна подземелий

— Дура ты, — дослушав мою «исповедь», заявил норд.

— Я же извинилась, — обиженно поджав губы, ответила ему.

— Да не про это, — отмахнулся мужчина и машинально потер ушибленное место. — Какого демона тебя обратно-то понесло? Я же приказал убираться как можно дальше. Неужто так сильно за меня беспокоилась? — прищурившись, спросил он, снова наклоняясь ко мне.

— Вовсе нет! — соврала я, опять начиная краснеть. — И вообще! Без тебя мы с Надьей все равно тут не выживем. Днем раньше, днем позже… какая разница? А с тобой хотя бы есть шанс на удачное завершение этой сумасшедшей миссии. Поэтому и вернулась, — заявила, с досадой понимая, что уши пылают похлещи щек.

— Я понял, — сказал Керр с таким видом, что сомнений в том, что именно он понял и как — не оставалось.

— Я Йена люблю, — как-то совсем не в тему пробормотала я.

— Лер, а Лер? — опираясь руками о камень по бокам от моих бедер, мужчина нависал сверху, нервируя меня своей близостью. — Ты в этом кого убедить-то все пытаешься? Меня… или себя? — спросил он тихим, интимным шепотом, почти касаясь губами моего виска.

Ну хватит!

— Отодвинься, сай, — потребовала, чеканя слова. Если он рассчитывал, что на меня подействуют его уловки, зря. То, что темноволосый заместитель Грэм-риля — мужик вполне себе привлекательный, если не смотреть на общие для всех меченных дефекты внешности, я и так знала. И целуется он хорошо, угу. Вот только мне от этого ни холодно, ни жарко. Разве что нервно, и это бесит.

— А если не отодвинусь, то что? — он попытался захватить губами кончик моего уха, но я дернула головой, уклоняясь. И сразу же ударила норда рукой в грудь. Не сильно, но вполне ощутимо. Подействовало плохо… вообще никак. — Не сопротивляйся, Иллера, — проговорил мужчина вкрадчиво. — Я просто хочу помочь тебе разобраться в самой себе. Один поцелуй. Всего один… и если ты ничего не почувствуешь, я отступлю. — Да он издевается?! Я начала ерзать, пытаясь сползти с камня назад, но мне не дали. Теперь одна рука норда придерживала меня за спину, не давая сбежать, а вторая все так же опиралась на камень. — Твоя подружка Лин обмолвилась, что слежки нет. Йен-ри ничего не увидит. Ну, же, решайся, мышка. В качестве эксперимента.

— Не надо, — отчаянно стараясь, чтобы не дрогнул голос, ответила ему. Было страшно. Ведь в этой богом забытой норе никого кроме нас нет. И если Керр захочет, он сделает со мной все, что угодно, ори — не ори. Никто не придет на помощь, разве что очередную тварь подземную накликаю, которая прикончит нас обоих. Рыжа нет, Надьи тоже… «шизофрения» и та меня бросила. Что же делать-то?

— Я все-таки попробую, — заявил Керр-сай и, оттянув за волосы мою голову назад, впился в губы.

Страстно, жарко, яростно… сминая их, терзая, проникая языком в мой рот. А я сидела, не шевелясь и не сопротивляясь, даже укусить его не пыталась… зачем? Не стоит злить того, кто не гнушается применять силу. Надо просто сидеть и молчать, прикинувшись бесчувственной куклой, которой почти все равно. Почти…

И только когда норд, резко отстранившись, зло рявкнул: «Не реви!», поняла, что плачу. Слезы сами текли по щекам, а я даже не пыталась их стереть. Руки, словно безвольные плети, лежали на коленях. Спина сгорбилась, плечи опустились. Я чувствовала себя преданной, и винить в этом, кроме себя, было некого. Как меня угораздило забыться в обществе этого хищника? Прав он, я действительно дура, но вовсе не потому, что вернулась за ним. А потому, что позволила себе увидеть в нем друга.

— Ну, хватит, мышка. Я все понял, — попытался меня встряхнуть Керр. — Ты любишь Йена. Только Йена. И тебе безразличны мои поцелуи… Совсем-совсем? — он заглянул мне в глаза, вытирая подушечками пальцев слезы с моего лица. — Неужели вообще ничего не почувствовала?

— Разочарование, — честно призналась ему.

Темные глаза норда сверкнули фиолетовыми искрами:

— Я так плох? — мрачно уточнил он.

— Ты очень хорош, — все так же честно ответила я. — Очень-очень, но… не для меня.

— Верная, значит? — опускаясь прямо на пол возле камня, на котором сидела я, то ли спросил, то ли озвучил собственные выводы сай. Я пожала плечами, смахивая вновь навернувшиеся слезы. Больно не было, неприятно тоже… осталась только грусть. Почему он так со мной?

— Керр, — немного помолчав, заговорила я, — чем тебя так бесят… верные?

— Ничем, — буркнул мужчина, глядя куда-то в сторону.

— Тогда зачем ты все это время не давал мне проходу?

— Просто так, — в том же тоне ответил он, а меня взгребло. Насиловать меня никто не пытался, и агрессии больше норд не проявлял, вот, видать, страх и поутих, уступив место праведному гневу.

Нашел себе мышку! Фирсы гады тесты на мне проводят, и этот тоже решил поэкспериментировать, да? Достаточно! И у мышек есть зубки. А после опытов они еще и мутировать могут в особо-опасных и злых крыс, которые своего если и не добиваются, то уж, по крайней мере, пытаются добиться.

— Отвечай, с-с-сай, раз уж у нас тут час откровений, — схватив его за волосы почти так же, как недавно он меня, я вынудила мужчину посмотреть мне в лицо. И взгляд у него, надо отметить, был весьма удивленным. — Откуда такая неприязнь ко всем женщинам?

— Не ко всем, — достаточно спокойно проговорил Керр.

— Только ко мне? — зло щурясь, спросила его.

Норд какое-то время молчал, не отводя глаз. А потом резко дернул головой, вырываясь из моей хватки, и, снова отвернувшись, сказал:

— Хочешь знать правду? Будет тебе правда, Иллера, — и он начал свой рассказ.

Как оказалось, мутация темноволосого норда началась значительно позже, чем у других обитателей Стортхэма. Обычно мальчики, на теле которых проявляется метка Итиры, начинали меняться лет в тринадцать — четырнадцать, Керра же эта участь настигла на пороге совершеннолетия. Может, виновато в такой задержке было то, что он родом из соседней Дандрии, а может, просто богиня поиздевалась, сделав монстром наследника городского риля на пороге его свадьбы.

Мужчина продолжал говорить, а я, затаив дыхание, слушала. Сухой, отстраненный голос, ровное повествование… Казалось, что ему все равно, о чем он рассказывает, но я-то чувствовала, как тяжело дается брюнету каждое слово. По напряженным плечам, по чуть опущенной голове, по механически-четким фразам и этому нарочито безликому тону. Спустя пару минут, я, плюнув на недавние обиды, спустилась с камня и села рядом с Керр-саем. Прижавшись к его боку и положив голову на плечо, прикрыла глаза и начала представлять в лицах все то, чем он делился со мной.

Мне виделся красивый молодой парень с густыми черными волосами и глазами цвета спелой вишни. Он был знатен, богат, хорош собой. Его ожидало блестящее будущее, перед ним были открыты все двери, и у него была любимая девушка, носившая под сердцем его ребенка. И буквально за пару дней до девятнадцатого дня рождения, вся эта счастливая и, казалось бы, надежная жизнь… рухнула.