Ева Никольская - Тайна подземелий

— Но зачем, если есть паукообразные «глазки»? — я действительно не понимала, к чему все так усложнять. И Лин со мной согласилась, заявив напоследок, что понять мотивы троицы экспериментаторов порой не могут и они сами, чего уж говорить о нас.

Пройдя несколько полупустых залов, мы свернули в довольно узкий тоннель, и я, чувствуя себя неуютно от недостатка пространства, забеспокоилась.

— Куда мы идем? Вряд ли за десертом, ведь так? — закусив от волнения губу, посмотрела на свою проводницу.

— Расслабься, Лера, — мягко проговорила та. — Мы идем прятать твою метку, как я и обещала.

— Прятать? — брови мои чуть дрогнули, сходясь на переносице. — Это как? Срезать, выжигать…

— Скажи еще, выкусывать, — хохотнуло лохматое нечто, щуря ярко-желтые глазищи.

— Ну а что я могу еще-то предположить? — ответила, ничуть не разделяя ее веселья. — Фирсы… вернее, гады активировали мою метку, она светится зеленым и…

— Расслабься, подруга. Это просто маячок, не бомба. По нему тебя легко отследить, но не взорвать. Впрочем, при желании, Рэд легко может уничтожить свое новое детище. Но обычно нифелины его сами себя прекрасно уничтожают. Так что вряд ли он станет разбрасываться удачным экземпляром, то есть тобой, — «утешила» меня Лин. — Но и светиться яркой точкой на его мониторах я тебе не советую. Поэтому и предлагаю скрыть метку.

— Да разве же я против? — вздохнула, идя за чуть выбившейся вперед спутницей. — А почему нифелины гибнут так часто? — спросила, не в силах подавить печальный вздох.

— Души в новых телах не приживаются, если это можно так назвать. Проект «норд» в этом плане куда удачней: там дух привязывается к чужому телу, без замещения прежней личности. И эта связка отлично сосуществует в паре.

— А мы… — я нервно облизала губы, прежде чем продолжить, — ну, когда не приживаемся… что с нами происходит? Душа возвращается в прежнее тело или…?

— Или, — подтвердила все мои самые худшие догадки химера. — Самоубийства, убийства, попадание в сумасшедший дом или в главный храм Лэфандрии… а порой и просто тихая смерть. Это основной перечень того, чем закончились эксперименты «Нифелин», с первого по десятый, что с теми, кто было после меня, я не знаю. Ты какая по счету?

— Двадцать седьмая.

— Ого! — уважительно присвистнула Лин. — А Рэд, я смотрю, времени даром не теряет. Надеюсь, тебе повезет выжить, как и мне.

— Если только ты поможешь, — как-то совсем «убито» пробормотала я.

— Помогу, чем смогу, — усмехнулась собеседница, меняя цвет шкуры с синего на серебристый. — Отчего же не помочь подруге по несчастью, заодно и гадость нашим создателям сделаю. Пустячок, а приятно. Все, мы пришли! — сообщила она, переступая порог небольшого квадратного помещения, подсвеченного зеленым. — Знакомься, Лера, это — моя лаборатория, — с нажимом на предпоследнее слово сказала химера и радостно оскалилась, когда каменная стена за нашими спинами срослась, словно там и не было никогда прохода.

Сказать, что мне было страшно — значит солгать. Он охватившей меня паники, я не могла вымолвить ни слова. Впрочем, этого и не требовалось.

«Расслабься, дурочка, — мысленно усмехнулась Лин. — Резать, жечь и кусать я тебя точно не собираюсь, — а потом, помолчав, добавила: — мы здесь ненадолго. „Глазки“, конечно, сюда не проберутся, но метку твою Рэд засечь сможет, потому что электроника тут работает исправно. Но… нам сейчас именно это и нужно».

А потом она отошла на несколько шагов от меня и от подозрительно безмятежного керса, встала на задние лапы и… начала меняться: выкручивая тонкие лапы, распрямляя когтистые пальцы, ломая обычный для зверя скелет. Под чуть светящейся серебром кожей, словно живые существа, ходили ходуном мышцы. Морда укорачивалсь, становясь похожей на человеческое лицо, шея же, напротив, удлинялась. Плечи сужались, на плоской груди проступили два округлых полушария с темными точками сосков… да и вообще все тело химеры претерпевало разительные изменения. И только грива «африканских косичек» оставалась прежней, разве что на фоне тонкой женской фигурки она стала выглядеть длиннее и гуще. Как раз, чтобы прикрыть наготу.

— Маруся? — забыв о собственных переживаниях, удивленно выдохнула я.

— Лин, меня зовут Ли-и-ин, — протянула серебристая девушка, облизав губы раздвоенным языком и, повернувшись к стене подняла руку. — Я, помнится, обещала показать тебе, как делаю свои скульптуры, — сказала она, осторожно ведя ладонью в нескольких сантиметрах от рабочей поверхности. А та, становясь мягкой, как расплавленный пластилин, начинала стекать вниз уродливыми сгустками. — Ну, так смотри.

И я смотрела… только почему-то не на сливающийся в форму кресла материал, который сейчас очень мало походил на камень, а на длинный чешуйчатый хвост, змеившийся из-под густой серебристой шевелюры.

Химера… двуипостастная… хм…

И почему я не так сильно удивлена, как должна бы? Всему виной, конечно же, статуи. Слишком много их было для образа той, кого больше не существует.

— Хватит уже прятаться, вылезай, — сказала хвостатая девушка, не оборачиваясь, чем повергла меня в замешательство. Вроде стою себе прямо, никого не трогаю, по углам не жмусь, чего это с ней? — Рил! Я к тебе обращалась, вылезай из стены! — скомандовала Лин и на фоне серо-зеленого камня проступило золотистое зарево, которое довольно быстро превратилось в круглую призрачную мордашку с ну о-о-очень виноватым видом.

Той же ночью…

В Итировых подземельях было сложно определить, день сейчас или ночь, особенно учитывая то, что мы с Керром непонятно сколько проспали в норе орны, а единственные песочные часы, взятые в экспедицию, остались у отколовшейся части группы. Лин же давным-давно жила, как она выразилась, вне времени. Поэтому то, что сейчас ночь, мы приняли условно, ориентируясь на свои ощущения и на слова Надьи, которая ни с каким странным туманом вроде как не сталкивалась.

Химера, «человеческий» облик которой видели только я и Рил, снова перекинулась в четвероногую зверюгу и, пообещав проводить коротким путем до места встречи с нордами, отправилась с нами. Вообще, Лин повела себя как образцовая хозяйка: в гости пригласила, вкусно накормила, переночевать предлагала, а раз отказались, то еще и провожать пошла. Милашка во всем… угу. Не зря вивьера поглядывала на нее с любопытством, замешанным на искреннем восхищении. А вот ответные взоры желтоглазой особы лично меня озадачивали. Ровно до тех пор, пока она меня мысленно не попросила:

«Оставь мне девочку, а?»

— Что? — вырвалось у меня от неожиданности вопроса, и тут же послышался недовольный голос Керр-сая, идущего рядом с Рыжем, на котором я ехала.