Adrialice - Называй меня Ветер (СИ)

— А какая ты тогда настоящая?

Я подошла вплотную к нему и посмотрела в глаза. Улыбка исчезла с моего лица, глаза заволокло льдом, голос стал ниже.

— Ты, правда, хочешь знать?

От такой перемены эльф поежился и отступил на шаг назад, как и Кион, стоявший рядом.

— Лирилан знает тебя такую?

— Я сам такой, — ответил он за меня. Лир тоже перестал улыбаться и стал самим собой.

Парни переводили взгляд с меня на Лира. Они пытались понять, почему мы такие, что вообще происходит?

— Кто вы?

— Это не важно.

— А зачем вы идете с караваном? Не из-за скуки же!

— Из-за нее. Мы пытаемся хотя бы делать вид, что мы живем, а не существуем. Что мы живые, а не мертвые.

— Но вы действительно живые!

— Это с какой стороны посмотреть, — горько улыбнулась я. — Мы уже давно считаем себя мертвыми.

— Но вы мыслите, ходите, дышите. Как вы можете быть мертвыми?

— Я уверена, вы скоро поймете.

Мы с Лиром нацепили улыбки на лица и пошли назад к обозам. Нейл с Кионом так и остались стоять на месте.

После обеда снова двинулись в путь. К вечеру показался пограничный городок Соха. Здесь Элрен докупит провизии, и с утра двинемся дальше. Мы с Лиром, как обычно, не остались со всеми на ночевку. Элрен понял, что глупо задавать нам об этом вопросы, поэтому сказал, что отправляемся как обычно, и ушел.

Этот город ничем особо не отличался от других. Те же улочки, те же люди. Может только товары другие (граница все-таки), но мы не могли об этом судить — лавки уже были закрыты. Все было как обычно, сколько бы ты не шел, сколько не бежал — ничего не меняется. Просто накрывает апатия, и ты задаешь себе вопрос «А куда я иду? Зачем?». А ответа нет. Ты просто идешь, в надежде, что хоть что-то поменяется, что ты сможешь отличить вчера от сегодня.

Этой ночью снова были заснеженные поля, яркие звезды на небе и свободный полет. Полет — это то, что поднимает тебе настроение, когда совсем уж тоскливо. Если ты не чувствуешь боль, это не значит, что иногда тебе не хочется сдохнуть от тоски. В такие моменты думаешь «Может лучше бы была боль?».

Утром мы снова двинулись в путь. Нейл с Кионом часто поглядывали на нас, пытаясь найти мелочи, отличающие нас от других. Плевать, пусть ищут. Все равно о правде они не догадаются, если сами не скажем. От этой мысли стало весело. Они даже не подозревают, что иногда ветер — это не просто движущаяся масса воздуха, а нечто большее. Они всего лишь люди, они заперты в рамках общества, делают то, что от них ждут и стараются не выделяться из толпы, чтобы сойти за «своего». Их мир состоит из множества «нельзя» и нескольких «можно», а они радуются этому, называя это свободой. А вот я по-настоящему свободна! Я могу делать все, что захочу, быть, где захочу. Передо мной весь мир на ладони и никто не может отнять у меня этого, только убить меня. Я абсолютно свободна, надо мной не властно даже время!

Незаметно для меня, на мое лицо «выползла» широкая улыбка, заставляя глаза светиться. Я даже вспомнила песню, которую очень любила:

По тишине вокруг поняла, что спела вслух.

— Что это за песня? — заинтересовался Элрен. — Я такой еще не слышал.

— И вряд ли услышишь. Я слышала ее только в одном месте, тебе туда не добраться.

— Тогда спой ее, у тебя очень красиво получается. Я очень хочу услышать ее. И, думаю, не я один.

Я оглянулась на наших попутчиков. Увидев мой вопрошающий взгляд, они закивали. Ну что ж, хорошо.

— Ладно, слушайте.

Когда я допела, вокруг стояла тишина. А потом послышались хлопки. Лир…

— Ты не говорила, что знаешь такую красивую песню, — сказал он.

— Ну, я много чего знаю. Было время, чтобы собрать интересные вещи.

— Это уж точно. А песня прям про тебя.

— Да, я тоже нахожу сходства.

Мы говорили достаточно тихо, но нас все равно услышали.

— А почему песня про тебя? — поинтересовался Элрен. — Я думаю, дело тут не только в свободе?

Вот же догадливый.

— Нет, не только. Дело в моем прошлом. У меня тоже был «тот день, когда стены моей памяти не были окрашены в черный цвет…». Но я не хочу сейчас об этом говорить.