Елена Вихрева - Шпионские игры (СИ)

— Эй, Ри, — окликнул его Резкий с небрежно обернутым вокруг бедер полотенцем, сверкающий мокрой обнаженной грудью. — Душу размягчить не хочешь?

— В смысле?

— Идем со мной. Моя вахта закончилась, пост сдал, пост принял, как у нас говорится.

— И что ты предлагаешь?

— Эйла говорит, Кире там еще не меньше полусуток лежать, а в идеале сутки, чтобы совсем не ощущать дискомфорта при движении.

— Естественно, — кивнул Сталий. — Кости срастаются медленнее, чем мягкие ткани.

— Пей, — Резкий налил в стакан себе и Сталию темно — янтарную жидкость.

Они сидели в той самой каюте, которую Резкий занимал теперь с Кирой, и которая много лет была исключительно Кириной, как только она прибыла по назначению на этот звездолет. На стенах кое — где были ее рисунки, на кресле висело что‑то яркое, струящееся и полупрозрачное.

Внутри у Сталия все сжалось и перевернулось — так глубоко в ее мир он еще не проникал. Это была настоящая пытка, и у него даже мелькнуло подозрение — а такое гостеприимство не со зла ли?

— Что это?

— Коньяк. Крепкий земной алкоголь. Не употребляешь? Я вообще‑то тоже не любитель. Но сейчас надо. И тебе, чтоб не покусал тут кого в ожидании.

— Вообще‑то, у меня есть и иные способы сдержать себя. Как и у всех нас. Но выпью. С вашими напитками я знаком.

— Кира?

— И не только. Я же побывал и на Земле, и на нескольких орбитальных станциях, — Сталий не стал рассказывать, как красавица Терра закружила ему голову в танце и испарилась после бала у губернатора.

Резкий поднял свой стакан:

— За…

И не сговариваясь, оба произнесли:

— За нее.

— Ну хоть что‑то нас объединяет, — пошутил Резкий, чувствуя, как крепчайший алкоголь начинает расширять его сосуды, снимая безумную головную боль.

Он не очень любил пить, и если уж и выбирать, то, как и Кира, мог согласиться на бокал — другой ароматного крымского вина, которое доставляло больше удовольствия не произведенным эффектом, а игрой розовых, золотистых или бордовых тонов в гранях хрусталя, переливающимся вкусом. И он невольно вспомнил такой вечер — они что‑то отмечали, собравшись поздним вечером на веранде принадлежащего Службе санатория, где можно было не опасаться посторонних ушей и глаз. Ласково шумело море, и Кира, пока ребята накрывали стол, резвилась в воде — никто не посмел бы отвлечь ее от этого, зная, как она любит море, и как море платить ей теми же чувствами. Она могла купаться в шторм и тогда, когда для большинства зрдавомыслящих людей вода была слишком прохладна. Еще ополоснуться наскоро можно, но получать удовольствие? А Кире не было холодно или страшно. И ее товарищи, понимавшие, что завтра новый вылет, и вот так оказаться на берегу ей удастся очень не скоро, если и вообще удастся — а это понимали все — не торопили девушку.

И когда она наконец, присоединилась к ним, несколько рук сразу протянули ей бокалы со словами:

— Выпей скорее, согрейся!

Она тогда рассмеялась, закутываясь в полотенце:

— Да мне жарко! Погодите, сейчас переоденусь, и тогда с удовольствием выпью, но именно с удовольствием. А не глотая на ходу. Жалко не насладиться такой прелестью!

И в этом была вся Кира — она умела получать удовольствие от происходящего и заражать этим всех, кто был рядом с ней.

Решение напоить Сталия и узнать все его намерения пришло Резкому спонтанно. Александр никак не мог взять в толк, зачем понадобилось инопланетнику в одиночку прорываться сквозь космические мили, едва не попав в перекрестный огонь щупалец, бессменно ведя свой истребитель — и только для того, чтобы поговорить с Кирой?! Резкий знал, что все давно переговорено. Кира никогда бы не улетела, оставив непроясненными обстоятельства.

Они выпили еще немного, и Резкий заметил, как поза инопланетника стала более мягкой, а из глаз ушло то запредельное напряжение, которое делало их стеклянными, когда они стояли у медотсека.

Резкий не выдержал и запросил медиков:

— Док…

Тот все понял и без вопроса:

— Эйла говорит, критический момент уже пройдет, дальше уже не заживление, а восстановление.

— Не торопи ее только.

— И не собираюсь, — хмыкнул врач и отключился. — Вам ее на растерзание не отдам. Сами командуйте кораблем.

Сталий, слышавший этот разговор, а Резкий специально общался с медотсеком по громкой связи, вздохнул с облегчением.

— Я и не сомневался. Вы правильно поступили, что взяли наш подарок. Жаль, что пригодился так быстро.

— Жизнь, — пожал плечами Резкий. — Просто не хотелось, чтобы именно ей он понадобился.

— Кстати, прости, я не поинтересовался вовремя. И это бестактно. Больше раненых нет? У меня же есть еще портативный киберхирург на борту.

— Что за зверь?

— Заживляет небольшие раны. Прибор. Правда, боль приличная. Он же вызывает мощную регенерацию, а это активизирует и всю нервную систему.

— То есть подготовился к дальней дороге? А вот попадись ты щупальцам раньше. Чем на нас вышел? И киберхирург бы не понадобился?

— Жизнь, — точно так же пожал плечами Сталий, делая глоток из своего стакана.

— И стоило ею рисковать? Так, вечерком поболтать и улететь?

— Улететь вдвоем.

— Вот как? — Резкий поставил стакан на стол, максимально постаравшись не разбить его и не раздавить в ладони.

— Я люблю ее, — отчетливо, но без вызова произнес Сталий. — Да, люблю. Хочу, чтобы она была со мной.

Он сам удивился, как земной напиток прибавил ему смелости, ведь сидящий рядом с ним человек мог сейчас уничтожить одиного таллирийца. Хотя бы потому, что они находились фактически на территории Галактического союза. Даже формально Таллирия была слишком далеко. Нейтральный космос. Нет связи. Да и просто честный спарринг — Сталий знал, что не сможет не то что сражаться, встать сейчас с кресла, и то проблема.

Резкий спросил, не сумев скрыть напряжение в голосе — даже легкий хмель мгновенно улетучился у него из головы при последней фразе инопланетника:

— В качестве кого?

— Жены.

— Второй? Запасной? А твоя невеста? Уже довел до могилы?

— Нет. Отпустил. Обсудил все с братом. Он готов жениться на ней сам. Когда договор заключали, он был не в том возрасте. А сейчас готов.

— А девушка?

— А ей какая разница?

— Да? Ну, может быть… — ошарашено пробормотал Резкий, остановив себя вовремя от обсуждения чужих традиций. — А вот Кире не все равно.

— Знаю. На иное она бы и не согласилась.

— А ты уверен, что она будет согласна?

— Надеюсь, — ответил Сталий, сжав зубы от напряжения. — Очень на это надеюсь.

Резкий окинул его еще раз внимательным взглядом, признавая внутренне, что соперник очень хорош:

— Значит, понимаешь, что ее не заставить?

— Понимаю. Не заставить и не удержать.