Молли Харпер - У хороших девочек нет клыков (ЛП)

Я была ошеломлена тем, что только что совершила и чувствовала себя грязной немертвой шлюшкой. Мои чувства к Габриелю представляли собой мутно-серое ядовитое облако из желания, негодования и слепой подростковой преданности кумиру. Добавьте к этому тот факт, что я все еще сердилась на него из-за его иронического отношения к своим винджилантовским[2] замашкам линчевателя. Я не могла принять то, что он сделал. Он хладнокровно убил человека. А я, в ответ на это, занялась с ним сексом. Какой же низкопробной дрянью это меня делает?

И вот я лежу на полу, чувствуя как осколки битого стекла впиваются в мою кожу, и задаюсь вопросом, что теперь делать. Стоит ли нам обняться? Должна ли я предложить ему завтрак? Я была не особо сильна во всех этих посткоитуальных ритуалах для живых, и еще меньше разбиралась в тех, что касаются мертвых. Я попыталась нащупать связь с его разумом, уловить любое чувство, которое мог бы испытывать Габриель. Ничего. Глупые нестабильные способности. В итоге я уставилась в потолок и попросила Господа, чтобы Габриель сказал что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы избавить меня от необходимости нарушать неловкое молчание.

Может, стоило притвориться спящей? Конечно, сейчас было 2:34 утра – вампирский эквивалент полудня. Но ведь подобные сексуальные усилия требуют легкой восстановительной дремоты, не правда ли? К тому же сегодня вечером я потеряла много крови…

- Если не встанешь со стекла, твоя кожа заживет сверху. И потом еще несколько десятилетий будешь чесаться в этих местах.

Это было … не то, чего я ожидала.

Он поднялся на ноги, вытряхивая осколки из волос. Его кожа, насыщенная моей кровью, выглядела более румяной. Он казался почти загорелым. Вероятно, именно так Габриель выглядел при жизни, ну если не считать торчащие из его спины обломки столешницы.

Габриель наклонился к штанам и подтянул их вверх.

- Ты в порядке?

- Только избавь меня от этой обязательной постперепихонной программы, Габриель, - оборвала я его голосом, более резким, чем мне бы хотелось. Я встала, оставляя за собой дорожку из битого стекла, звякающего об пол, схватила свою одежду и накинула на плечи. – Можешь расслабиться и не ждать, что мой отец объявится на твоем крыльце с дробовиком и священником.

Он коснулся моей руки и заставил повернуться к нему лицом.

- В свете всего произошедшего, я считаю, тебе лучше переехать ко мне на какое-то время.

- Не думаю, что совместное проживание решит наши проблемы.

- У нас нет проблем, - гнул свое Габриель.

- Ты убил человека!

- Я убил его за тебя!

- Ну что ж, прости, если я сомневаюсь, что это изречение можно включить в следующую коллекцию открыток от ХоллМарк[3]! – выкрикнула я. - И не думай, что это что-либо меняет, - буркнула вдобавок, чувствуя, как удлиняются клыки. Я закрыла глаза, пытаясь совладать со своим характером. - Мы не вернулись к нормальным отношениям, в чем бы ни заключалась для нас эта норма. Я все еще… Прямо сейчас я просто не хочу находиться рядом с тобой. Думаю, тебе следует уйти.

Что ж, если удары кулаком в лицо и не причинили ему боли, то моим последним словам это определенно удалось. Губы Габриеля разомкнулись, но он снова сжал их вместе, очевидно передумав говорить мне что-то, что заставило бы меня еще упорнее «лезть в бутылку».

- Джейн, пожалуйста, мы можем поговорить об этом, - не сдавался Габриель, делая шаг ко мне. Увидев муку на моем лице, он остановился. - Я позвоню тебе.

- Пожалуйста, не надо.

Дверь захлопнулась за его спиной.

- Ну что ж, по крайней мере, все это было не так уж и странно, - я провела рукой по лицу и проинспектировала повреждения в своей гостиной: старинные безделушки с обитыми краями, раскуроченный стол, и вывернутый наизнанку разум. И еще я понятия не имела, куда делось мое нижнее белье.

Сноски:

1. Лабаз (англ. deer stand ) - прикрепляемая к дереву беседка или сиденье для стрельбы в зверя, особенно медведя.

2. Виджиланте - член неофициально созданной организации по борьбе с преступностью несанкционированными методами.

3. ХоллМарк (англ. Hallmark) – всемирно известный американский производитель поздравительных открыток.

Глава 19

Помните, теперь вы гораздо более легковоспламеняемы, чем были при жизни. Так что живите каждый день так, будто с ног до головы облиты бензином.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Где-то в промежутке между залечиванием моих множественных огнестрельных ранений и выпрыгиванием из трусиков, Дик позвонил на мой сотовый и оставил загадочное сообщение на голосовую почту.

- Эй, Джейн, это - Дик, - произнес он необычно тихим и приглушенным голосом. – Как думаешь, ты могла бы подгрести ко мне сегодня вечером? Нужно с тобой поговорить.

Было уже почти четыре утра, когда я прослушала голосовую почту. И Дик не отвечал на звонки, так что я решила предпринять рискованную предрассветную вылазку к его трейлеру. Поскольку, останься я дома, то принялась бы ползать по полу, собирая осколки, и предаваться мыслям о том, что про себя решила окрестить «инцидентом».

Не успела я подняться на крыльцо Дика, как раздался звонок моего телефона. Определитель номера сообщил, что это был Габриель. Какое-то время я колебалась, но в итоге нажала отбой. После чего постучала в дверь и ...

БАААБББББАААААХХХХХ

Красные и золотые звезды взорвались где-то в глубине мозга, когда меня сдуло с крыльца Дика и швырнуло на капот собственной машины. Мое недовольство насчет разбивания собственной персоной еще одного лобового стекла быстро сменилось осознанием того факта, что рукава моей одежды оказались объяты пламенем. Этот момент показался мне более существенной причиной для беспокойства. Я успела сбить огонь аккурат перед тем, как прогремел второй взрыв. Этой волной меня смело с машины на асфальт, приложив затылком о цементные блоки, подпирающие рядомстоящий Эль Камино[1]. В глазах вспыхнули оранжевые всполохи, и я рухнула в какое-то мягкое темное место, где ожоги на руках не заставляли кричать от боли.

Я все еще пребывала в полубессознательном состоянии. Это радовало. А вот что совсем не радовало, так это раскладушка, к которой я была прикована цепью прямо сейчас. Я лежала в плохо освещенной комнате, слабо пахнущей цементной пылью и отбеливателем. Кто-то дал себе труд снять с меня тлеющую одежду и накинуть синюю больничную робу. Я подергала наручники, сковывающие запястья, и не сдержала вопля. Еще не зажившие ожоги на руках и цветом и структурой напоминали свежеприготовленный гамбургер.

- Агх, я фортуной отымета, - простонала я. Знаю, не совсем по Шекспиру[2], но сделайте скидку на мою контузию. Я принюхалась к цепям. Под явным запахом стали угадывалось что-то более сильное.