Айгуль Иксанова - Пансионат «Графские Развалины»

– Это хорошо, – Марида улыбнулась.

Проходящий мимо Адиль пожал руку Саше, и, наклонившись, поцеловал Мариду в щеку.

Потом он скрылся в лифте, Саша проводил его взглядом.

– Это твой парень? – спросил он.

Марида кивнула.

– А у тебя, что в личной жизни? Есть девушка?

– Конечно, у всех есть, – ответил Саша. – Мы уже давно вместе.

– Когда свадьба? У нас в пансионате традиция, свадьбы отмечают в один день. И я поймала букет.

– Значит, как соберешься, мне свистни! – засмеялся он, и Марида засмеялась вместе с ним. Что ж. Пусть теперь нет Рико. Но пришел Саша, и возможно у нее появится новый друг!

– Нет, я так не могу! – протянула Натали, опираясь на стойку. – Как это я вдруг буду молчать, если мне грубят!

– Такая работа, поверь, это не самое сложное, – ответила Марида, чувствуя раздражение. Если эта девица не может промолчать, что она будет делать, если появиться привидение! – Егор! Ну, в чем дело, ты же опять неправильно регистрируешь клиента! Фрэнки, хватит смеяться, что смешного я говорю!

О Господи! Марида закрыла лицо руками. Что-то она не помнила, чтобы Кейт когда-нибудь так мучилась с ними! Никогда еще она так не уставала!

– Мы же всегда были послушными и понятливыми, так ведь? – спрашивала она Адиля. Он, как и прежде, с достоинством и спокойно объяснял новичкам правила работы в пансионате.

– Возможно, Кейт было нелегко, – ответил он. – Ты не узнаешь, как приходится другому, не побывав на его месте.

– Но они ничего, совсем ничего не понимают! – возмущалась Марида.

Адиль засмеялся.

– А ты помнишь девчонку, которая говорила: а это не страшно? Ой, я боюсь принимать оплату! Я боюсь злых клиентов, а вдруг на меня будут жаловаться!

Марида засмеялась.

– Не будем уж говорить, как я испугалась, когда попала на верхний этаж. Ты прав. Когда-то мы были такими же. Но как же с ними тяжело!

– Ладно, иди к себе, я с ними поговорю, – он видел, что Марида устала, и благодарно кивнув, она направилась в свой кабинет. Теперь он у нее был. Марида прошла мимо Ираклия, который выжидательно взглянул на нее.

– Потом, – сказала она. Только скрипки ей сейчас не хватало! Марида совершенно забросила занятия с тех пор, как получила повышение, у нее было слишком много работы.

Она вошла в кабинет, закрыла дверь, опустилась на стул и задумалась. Она думала об Адиле. Он был таким же замечательным, как и раньше, все также полон достоинства, все также вежлив и предупредителен, также заботиться о ней, также помогает во всем. Марида вздохнула. Ничего не изменилось. Просто кто-то погасил свет. Кто-то, ранее включивший его, решил, что хватит, достаточно с нее счастья. А ведь не прошло еще и года! Неужели так будет всегда? Неужели в мире нет ничего настоящего, вечного, истинного!

Дверь распахнулась и вошла Хельга, потрясая газетой, которую она протянула Мариде.

– Вот, почитай, статья называется «Письмо влюбленного турка», на третьей странице.

– Зачем? – удивилась Марида.

– Просто так, – ответила Хельга. – Мне кажется, ты любишь подобные штучки.

Ничего не объяснив, она бросила газету на стол и ушла. Марида открыла третью страницу. Небольшая колонка в газете. Зачем Хельга ее принесла? Откуда она знает, какие штучки я люблю, подумала Марида с раздражением.

Хельга знала. Марида прочитала статью трижды. Потом вырезала из газеты и убрала в стол. А потом, вдруг испугавшись, что потеряет вырезку, переписала в свой дневник. Статья была собственно ни о чем и представляла собой письмо одного из читателей какой-то английской газеты.

Дневник Мариды. Письмо влюбленного турка.

В тот год я решил, наконец, познакомиться с девушкой из другой страны. Я поместил объявление в вашей газете, и очень очень долго ждал. Мне не пришло ни одного письма в течение шести месяцев. Потом я начал получать письма, некоторые девушки звонили мне. С некоторыми я встречался. Но все это были лишь мимолетные встречи, которые так и не привели ни к чему значительному. Я передумал, решив, что познакомиться через газету невозможно. А через несколько дней я получил письмо от девушки. Ее звали Лена. Она была русской, но уже много лет жила в Лондоне, закончила там колледж и теперь работала. Она рассказала о себе, мне понравилось письмо, и я ответил ей. Потом мы стали писать друг другу, а однажды она мне позвонила.

– Почему мы все время пишем? – спросила она. – Приезжай ко мне, или, если хочешь, я могу приехать? Например, через месяц, когда у меня будет отпуск.

К тому моменту я еще ни разу не видел ее.

– Приезжай, – согласился я. Ее голос мне понравился

Через месяц мы встретились. Лена оказалась милой невысокой блондинкой, очень веселой и шумной, она громко заразительно смеялась, но умела и слушать, она очень внимательно молчала, когда слушала.

– Я живу у подруги, – сказала она, когда наша первая встреча подошла к концу, – Она тоже хочет с кем-нибудь познакомиться. Ты мне понравился. Может быть, у тебя есть какой-нибудь друг, с кем я могу ее познакомить? Она родилась в Узбекистане, даже сможет понимать ваш язык. К тому же, она уже много лет живет в этом городе.

Я задумался. У меня был хороший друг, и у него не было невесты.

– Хорошо, можно попробовать, – согласился я.

– Только она такая же, как я, – продолжила Лена. – Она хочет, чтобы получилось что-то серьезное. Как у нас. Я хочу, чтобы наши с тобой отношения продолжались.

Я кивнул, и на следующий день мы вчетвером встретились в кафе, в небольшом парке. Лена была с подругой. Ее подругу звали Магуль. Она была очень худенькой, высокой девушкой с большими карими глазами и короткой стрижкой. Она не была красивой, не была яркой, была тихой и молчаливой, и я обрадовался, что письмо мне написала Лена, а не Магуль. Мы сели за столик и сидели до самого вечера, а потом отправились гулять по парку. Магуль все больше молчала, мой друг тоже молчал. А когда мы разошлись, он сказал мне, что не представляет, как можно встречаться с девушкой, с которой не знает о чем говорить. С девушкой, у которой очертания ее фигуры с трудом прослеживаются даже под тоненьким свитером. Она не понравилась ему.

Я не знаю, виделись ли мой друг и Магуль еще раз, получилось ли у них что-нибудь. Гораздо интереснее, что я никогда больше не видел Магуль. Она жила в том же городе, но ходила в каком-то параллельном пространстве, которое никак не пересекалось с моим. И я думаю, каждый день, когда просыпаюсь утром, что было бы, если бы и пространство Лены также не соприкоснулась с тем, в котором живу я. Ведь Лена была несоизмеримо дальше от меня, она жила в другой стране. Она просто написала мне письмо.

Я встаю со скамейки в парке, беру за руки детей, и иду встречать жену, которая возвращается с работы. Дети бегут ей навстречу. Она улыбается. А я вновь и вновь чувствую благодарность судьбе, которая каким-то непостижимым образом сделала так, чтобы наши дороги, пролегавшие так далеко друг от друга, вдруг пересеклись.