Айгуль Иксанова - Пансионат «Графские Развалины»

Отворилась дверь, и вошел Карэн.

– Что было бы, если бы ты потерял Марину? – спросила она.

– Не спрашивай, – он махнул рукой. – Но я продолжал бы жить. Ради детей. Кому я их оставлю?

Марида кивнула. У нее не было даже детей. У нее оставалось лишь одно – ее миссия. Она должна выполнить предсказание. Для этого она появилась на свет.

Над развалинами нового корпуса взошло золотистое солнце. Ираклия не стало, как только первые лучи проникли в комнату. Марида больше не плакала, у нее не осталось слез. На похоронах были только они с Карэном.

– Если хочешь, я позову всех старых защитников, – сказал он. – Они помогут нам противостоять Путнику, когда он придет сюда!

Марида отрицательно покачала головой.

– Никого не надо. Пусть живут и будут счастливы! – она посмотрела ему в глаза. – Карэн, у тебя трое детей. У тебя есть Марина. Пожалуйста, поезжай к ним. Оставь меня.

Карэн посмотрел на нее с изумлением.

– Ты что сошла с ума? Как я могу оставить тебя одну? А если и ты заболеешь и умрешь, кто останется охранять?

– Я не заболею и не умру. Тебе это известно лучше, чем кому-либо, – ответила она. – И я справлюсь одна. Со мной будет Камилла. Мне не нужны помощники.

– Я так не могу, – колебался Карэн, но Марида чувствовала, что ему хотелось быть с женой и детьми.

– Слушай, зачем нужен управляющий, если нет пансионата? – сказала она, он не ответил.

Марида взяла его за руку.

– Пойдем в библиотеку, – сказала она вдруг. – И сделаем нечто, чего никогда не делали прежде!

В библиотеке царил полумрак. Сотни тысяч книг, размещенных на огромных полках в шкафах, не пострадали.

Марида и Карэн шли по бесконечному книжному лабиринту, пока не оказались у запертой двери, которая вела в секретную часть. Марида открыла дверь. Они прошли в комнату, пересекли ее и оказались у другой, совсем маленькой двери, которая вела в небольшое помещение.

Карэн отодвинул шкаф, на стене выделялась дверь сейфа. Он набрал код и вытащил красный футляр, в котором хранился свиток пергамента, настолько древнего, что он успел пожелтеть и стать тонким, как папиросная бумага. Он протянул свиток Мариде, она осторожно развернула его.

– Читай, – сказал Карэн.

С трудом разбирая выцветшие буквы, Марида начала читать:

«И настанет день, когда он придет, чтобы прочесть Слово. Страшные несчастья будут предшествовать этому. И не будет защитников живых, кроме одной. Но Путник не сможет увидеть Слово, если не будет ему позволения. А когда получит он позволение, никто, ни живые, ни мертвые не смогут ему помешать».

– Это все? – спросил Карэн.

– Почти, – ответила Марида, – еще внизу что-то написано. Буквы мелкие и почти стерлись…

Она напрягла глаза.

– Если я правильно понимаю, написано: «Путник не знает, что Слово можно прочесть не только… Стена не единственная…» Дальше все стерлось.

Карэн задумался.

– Я никогда не видел этой фразы, – сказал он, – Что это может быть?

– Не знаю. Ясно одно. Если Путнику будет позволено, никто не сможет ему помешать. Так зачем нужен второй защитник? Пожалуйста, Карэн, уезжай!

– Но как я оставлю тебя одну, здесь всегда было опасно!

– Я уже не та Марида, что прежде. Меня не напугаешь пустым этажом! – она улыбнулась и положила руку на грудь, – У меня теперь вот здесь – пустой этаж. И это гораздо страшнее, поверь. Уезжай. Мне будет легче одной. Я хотя бы буду знать, что ты в порядке!

– Хорошо, – Карэн кивнул. – Спасибо тебе. Я этого не забуду.

– А вы растите девочку, дочку Милоша и Радки. Пусть она будет такой же, как родители! – попросила Марида.

Карэн обнял свою бывшую сотрудницу. Отныне они не были больше начальником и подчиненной, как много лет до этого. Он оставил пост управляющего. Он не был старшим защитником. Он стал просто другом.

На следующий день Карэн уехал, и Марида осталась одна. В пансионате, некогда шумном, воцарилась гробовая тишина. Никто, даже призраки, не входили в его двери.

– Здесь теперь один призрак – я, – подумала Марида.

Она почти бесшумно ходила по коридорам, и не было места, которое не вызывало бы в ней воспоминания о прошлой жизни. О ее друзьях. Все они покинули пансионат. Она осталась одна. Но она не могла уехать. Голос сказал, что она останется здесь навсегда. И разве страшна тишина пустого пансионата в сравнении с тишиной ее пустого сердца?

Марида сходила на кладбище, положила тюльпаны на могилы умерших друзей, потом вернулась в назад, затопила камин, включила музыку, налила себе в бокал вина и долго сидела, глядя на огонь.

Отворилась дверь, и вошел Путник.

– И не останется защитников, кроме одной! – процитировал он.

Марида не ответила. Он опустился на стул напротив нее, и Марида вдруг заметила странные изменения, произошедшие с ним. Она не могла сказать, что именно изменилось. Скорее всего глаза… Глаза стали другими…

– Прими мои соболезнования, – сказал он, и Марида снова не ответила. Он был последним, чьи соболезнования она собиралась принимать. Но он продолжал:

– Помнишь, тот день, когда мы сидели в холле? Я говорил, что не понимаю людей… Я жил среди вас, я наблюдал за тобой… Я начал понимать вас… И мне жаль. Мне жаль, что погибли твои друзья. Они не были моими, но мне жаль. И что умер твой муж… И что ты осталась одна. И что была волна, и что смыто столько городов… Вы, люди, живете неправильно, вы идете неверным путем, но вы идете…

Марида подняла на него глаза.

– Так остановись, – сказала она. – Поверни назад. Ты знаешь, где стена, но это не значит, что ты найдешь там что-то! Остановись!

Путник покачал головой.

– То, что я начал понимать людей, не значит, что я не хочу править Вселенной. Не значит, что я не хочу отомстить отцу. Просто, в последнее время я много читал, много смотрел. Я узнал о существовании вещей, о которых не подозревал прежде. Теперь я лучше понимаю, как устроен мир. И устроен он не так глупо, как я думал раньше. Я стал взрослее, стал мудрее. Я уже не думаю, что я сильнее Бога. Более того, я поверил, что Он существует. Я просто хочу увидеть и понять. И может быть, я стану тем, кем хотел!

Марида кивнула, его спокойствие и сочувствие удивили ее. Возможно, противник был не так уж страшен! А может он лишь притворяется, лишь хочет нанести последний удар, теперь, когда отнял у нее все!

Она продолжала молчать. Путник поднялся.

– До встречи тридцать первого октября, – сказал он. – Я выбрал этот день.

Он покинул пансионат. И до самой осени Марида оставалась там одна. Она молча ходила по комнатам, не встречая никого, даже Камиллы. Она полностью погрузилась в свое одиночество. Воспоминания владели ее душой. Марида вспоминала теплые грузинские ночи, когда вместе с Ираклием они ходили по улицам. Вспоминала, как испытывала благоговение, когда в детстве брала в руки скрипку. Как купались они в море с родителями. Как пошла в московскую школу и в первый же день познакомилась с Эллой. Как получила диплом, устроилась на работу. Как укоризненно посмотрел на нее Ираклий, когда она сообщила, что не пойдет в консерваторию. А дальше: