Дж. Уорд - Одержимость (ЛП)

У своей водительской двери она схватила ручку, и дверь автоматически открылась.

О, Боже, она не хотела заканчивать вот так. Неловкое молчание сейчас, натянутый разговор в ресторанчике.

Внезапно она вспомнила Джи-Би… с ним все было так просто…

– Я лажаю, – хрипло сказал Дьюк. – На самом деле.

Когда она посмотрела на него, выезжающая с парковки машина фарами осветила его лицо. За его затененными глазами она видела боль, глубокую, не проходящую.

– Ты можешь доверять мне, – прошептала она, прикоснувшись к его лицу. – Правда, можешь.

Он повернулся к ее руке и поцеловал ладонь.

– Спасибо. – Но потом он выругался. – Проблема в том, что я не знаю, что между нами происходит. И, кажется, я чувствую себя так же неуютно со свиданиями, как и ты – с чередой секса без обязательств.

– Нам обязательно решать сегодня вечером?

– Мы увидимся снова?

Что-то в том, как он задал этот вопрос, тронуло ее. Может, потому, что он казался неуверенным в ее ответе.

– Да. Увидимся.

Он накрыл ее рот губами на короткое мгновение. Еще раз. И еще. – Хорошо. Завтра вечером. Я заеду за тобой?

– Да. – Она обняла его и прильнула к его телу. – Я живу на Гринли Драйв, два пятнадцать. Нужно записать?

– Нет, как и твой номер. – Его рука запуталась в ее волосах, веки смежились. – Поцелуй меня еще на прощание.

Десять минут спустя они все еще целовались. И еще пять ушло на то, чтобы сесть в машину.

– Я всю ночь буду думать о тебе, – сказал он перед тем, как закрыть дверь.

О, Боже, и как же он будет коротать время, подумала она, когда внутри вспыхнул жар.

– Не сдерживайся, – услышала она свой голос.

– Не бойся, не буду. – Он закрыл дверь. – Аккуратно за рулем.

Сделав шаг назад, он махнул на прощание, а потом направился к одному из мотоциклов, припаркованных возле ресторанчика. Благодаря неоновой вывеске она увидела, как он перебросил ногу, завел двигатель и выехал с парковки, с ревом рванув в ночь.

Она не помнила дорогу домой.

Потому что, несмотря на зыбкость положения, она парила.

Эдриан смотрел на Сисси, сидевшую напротив за кухонным столом, и думал не о вопросе, который она задала про невинных в Аду. Но мыслями он правда был очень далеко, в самом низу, с Девиной.

К слову о весьма странном способе потратить время впустую. Он много чего творил в плане секса, но наблюдать, как демон отчаянно пытается поднять его член? Что-то принципиально новое. А когда она начала беситься? Черт, ему следовало развить импотенцию годы назад.

Отказ – кнопка самоуничтожения для Девины.

А потом она последовала за ним в «Таргет» и даже в гребаный ресторан с кучей кричащих детей.

Он практически лучился от удовлетворения.

– Так это возможно? – спросила Сисси.

– А?

– Ну, если внизу есть такие же, как я, мы можем их вытащить?

– Черт, я не знаю. – Он запустил руку в волосы. – Честно говоря, я никогда не думал об этом. Эдди, наверное, знает.

– Кто такой Эдди?

Окей, ага, все еще чертовски больно думать об этом.

– Друг. Он знает все и обо всем.

– Ты поговоришь с ним? Или мне попытаться?

– Скорее всего, нет. – Эдди ни с кем не поговорит в ближайшее время. – Слушай, на твоем месте, я бы просто остался здесь. Все, так или иначе, скоро закончится.

На лице девочки возникло жесткое выражение, и он осознал, что ее скорее стоит называть «женщиной».

– Это бессмысленно, тебе не кажется? Что, если единственный шанс спасти их – это вытащить из Ада именно сейчас?

– Но зачем? Чтобы они смогли понаблюдать за концом света? К тому же, если мы выиграем, думаю, они все равно получат свободу.

– Ты уверен в этом?

– Нет. Но у нас полно других проблем. Девина просто так не расстанется со своим имуществом. – Ради всего святого, он бы сейчас был внизу, будь на то ее воля. – Тебе придется выманить у нее то, чем она владеет.

– Это не моя проблема. Ее.

Брови Эдриана взмыли вверх. – Позволь прояснить кое-что. Ты была в ее стене, ты знаешь, каково это… и ты готова рискнуть и снова там оказаться ради толпы людей, которых даже не знаешь? – Он подался вперед. – Потому что не стоит обманывать себя. Девина отпустила тебя, но ты – единственная выбравшаяся из Ада, кого я встречал. При любой возможность она снова закует тебя в цепи… и сложно представить лучший способ обеспечить такой вариант, чем попытка завладеть ее вещами.

Снова устроившись в кресле, он не верил своим словам. Если он хотел вернуть голову Джима в игру? Может натолкнуть Сисси на тропу саморазрушения – лучший способ… ангел обвинит демона, а не эту женщину с благородными идеями, и без сомнений придет в ярость.

Ему бы держать варежку на замке.

– Не то, что у меня есть что-то здесь, – сказала она. – Я лучше выйду наружу, занимаясь чем-то, нежели буду сидеть здесь как предмет мебели, в ожидании своей судьбы.

– Я думал, вы с Джимом вместе.

– Что?!

Эдриан не думал, что ошибется с этим. Очевидно, так и вышло.

– Похоже, я ошибся.

Сисси покачала головой.

– Да, ты сильно ошибся. Он просто… заботится обо мне, больше ничего.

И очевидно под «заботится» не имелось в виду «имеет меня всю ночь напролет, когда в спальне никого».

Эдриан снова потер лицо.

– Прости. Я не так все понял.

– Джим бы не сделал ничего в этом духе… со мной… никогда. Я тоже. Я не… эм, да.

Судя по румянцу на ее лице и тому, как она заерзала на стуле, Эдриан понял, что ей было неудобно обсуждать эту тему, да и он не собирался настаивать.

Эдриан встал.

– Слушай, мой тебе совет: оставайся в стороне так долго, как сможешь. Ты уже была скомпрометирована, и сейчас обладаешь весьма относительной свободой… другой компенсации в этом долбаном мире ждать не приходится. – Он взглянул на часы рядом с плитой, не надеясь на то, что они покажут время... но, сюрприз, вы только гляньте. Они работали, в качестве исключения.

– Мне нужно поспать. Завтра снова необходимо сосредоточиться на войне.

Хромая, он задержался в дверном проеме и оглянулся назад. Сисси сидела не двигаясь, словно неодушевленный объект, окруженная всякой всячиной, которую он и Девина выбрали для нее. Если не смотреть на ее белокурые волосы, она казалась очень древней, старая кухонная техника и потертые полы были вполне свежими по сравнению с ее аурой. Эдриан продолжил свой путь, он поднялся по лестнице, держась за перила, медленно завернул за угол, мимо напольных часов, потом сделал передышку, прежде чем преодолеть последние двенадцать ступенек на площадку второго этажа.

Шел не в свою спальню.

Когда он дошел до чердака и включил свет у основания крутой лестницы, его левая нога сильно отставала, а запах цветов вводил в такую депрессию, что он почти решил прилечь на лестнице.