Бек Макмастер - Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП)

Рип слышал ее прерывистое дыхание. Чувствовал вкус поцелуя, сгорал от страсти. Ее пульс, чертов пульс грохотом отдавался в ушах. Рип со стоном оторвался от губ Эсме. Она вцепилась в его воротник, не желая отпускать. « Я должен отойти ». Иначе окажется на ней, вопьется зубами в гладкую шею, потянется за клинком на поясе… От этой мысли кровь закипела, и из горла вырвался новый стон.

« Сейчас же отвали от нее! »

Рип оттолкнул Эсме и быстро отошел, смаргивая черные тени. Мир вокруг ощущался до боли остро. Затаившийся внутри зверь так проникся к Эсме и биению ее сердца, что Рип не осмелился к ней приблизиться.

– Джон, – прошептала она, касаясь своих губ. Ее глаза были слегка расфокусированы.

Эсме шагнула к Рипу, но тот отшатнулся, сунув руки в карманы. Проклятье. Разве она не видит, что он на грани?

– Не надо.

Эсме застыла.

– Звиняй, не могу. Не с тобой. – Она смотрела на него так, будто он ее ударил. – Мне пора. Звиняй.

Затем отвернулся и потопал под нескончаемым снегопадом к Логову. Сзади Эсме обиженно вздохнула.

« Лучше так, чем выпить ее досуха ».

Верхушка пушистой елки упиралась в потолок и слегка гнулась. Обхватив дерево, Уилл пытался установить его на место, хмуро выглядывая из-за веток.

– Ну разве ж не красотка? – спросил Блейд у домочадцев, отступая и рассматривая елку.

Эсме выдавила улыбку и кивнула. Она чувствовала взгляд Рипа, молча прислонившегося к противоположной стене в углу. Они с ним почти не помогали втаскивать дерево. Оба держались поодаль, будто стояли снаружи одного из тех волшебных шаров, что привозили из Франции, и наблюдали за семьей, заключенной внутри. Мир казался тусклым, а звук приглушенным. Словно все происходило не с Эсме, а с кем-то другим.

Блейд обнял Онорию, и та рассмеялась. Со свадьбы она набрала несколько килограмм, что ей очень шло. Черты лица стали мягче, а на губах часто играла счастливая улыбка. За последние полгода Онория сблизилась с экономкой, хотя та все же не делилась с женой хозяина своими личными проблемами. Эсме не к кому было обратиться, даже к Блейду, хотя она всегда ему доверяла. Казалось, сердце разрывается, но как рассказать друзьям, что случилось?

Я поцеловала Рипа, а он заявил, что меня не хочет?

« Не могу, не с тобой ».

Слова ранили в самое сердце. Обида кипела внутри, а ком в горле грозил прорваться. Но если Эсме расклеится, то не сдержит слезы, а она всегда умела их скрывать.

Она не плакала, когда родители отказались от нее из-за свадьбы с Томом, и не рыдала, когда свекровь выбросила ее на улицу после его смерти. Эсме сумела выбраться из канавы и нашла респектабельную работу швеи, пока новый сосед не сделал ее жизнь невыносимой.

« Я смогу. Смогу улыбнуться и притвориться, будто между мной и Рипом ничего не произошло ».

И все же мысль о « просто дружбе » с ним сейчас невыносима.

Мимо пробежала парочка детей, хохотавших во все горло. Первая – Ларк, что появилась в Логове с Дровосеком, хотя никто не знал, дочь ли она ему, родственница или просто девочка, которую он привел с улицы. Второй – Чарли, младший брат Онории. Хоть он тоже заразился вирусом жажды, но оправился намного быстрее Рипа. Блейд присматривал за парнишкой, но тот, похоже, неплохо держал себя в руках. В первые несколько месяцев он не оставался наедине с людьми, особенно с сестрами, боясь, что перегрызет им глотки. Как славно, что Чарли снова научился смеяться и радоваться жизни.

– Чарли! Отдай! – раскрасневшаяся Лена со стянутыми красной лентой волосами ворвалась в комнату… и так и застыла, изумленно глядя на елку.

Почти совершеннолетняя, Лена все еще временами вела себя как проказливый ребенок. Шесть месяцев назад ее жизнь была не сахар, поэтому с тех пор она проживала каждую минуту, как последнюю.

– Господи! Где вы ее взяли? – Заметив Уилла, пытавшегося удержать елку, озорница радостно прищурилась: – Какое жутко волосатое украшение. Может, нацепить на него ленты?

Уилл резко выпутался из веток, будто стыдясь, что его застали за этим занятием. Он напрягся, как только Лена вошла в комнату.

Это зрелище вырвало Эсме из печальных дум. Уилл никогда особо не жаловал женщин с тех самых пор, как мать продала его в кочующий цирк, и ему пришлось провести десять лет в клетке. Эсме только через несколько лет заслужила его доверие, в основном таская ему куски ростбифа и готовя для него пряники. Подойдя к вервульфену, она заботливо коснулась его плеча:

– Думаю, елка не упадет.

Они встретились взглядами. Уилл расслабился, явно радуясь ее появлению. Эсме была не дура и видела, как вервульфен прятался за дома, чтобы избежать встречи с Леной, а та безжалостно его преследовала. Младшая мисс Тодд чувствовала, что смущает его, но не совсем понимала почему.

Уиллу было тяжело довериться Эсме и Онории – что уж говорить о юной привлекательной особе, которая норовила с ним пофлиртовать? Эсме никогда не видела его с женщиной, но знала, что такое, когда молодой человек желает девушку и не знает, как поступить.

– Помоги-ка мне на кухне.

Рип стоял, сложив руки на груди и пристально сверля ее глазами. Его взгляд нервировал. Рип вроде было двинулся следом, но передумал.

Хорошо.

С зардевшимися щеками Эсме прошла мимо Блейда, не обращая внимания на его вопросительный взгляд, и скрылась на кухне.

Там было так тепло. Успокаивающая, домашняя обстановка… ее особенное убежище. Пока мужчины втаскивали дерево в Логово, Эсме целый час жарила кукурузу, и теперь миска на скамейке была полна воздушным лакомством. Потом им украсят елку. Все еще теплые пирожки из духовки насыщали кухню пряным ароматом, и Уилл тут же уставился на них янтарными глазами.

– Ешь, – прошептала Эсме.

Он расслабился, сел и принялся уминать за обе щеки. Эсме с улыбкой убрала волосы с глаз вервульфена. Уилл стал ей братом, которого у нее никогда не было.

– Не надо принимать ее шпильки близко к сердцу, – пробормотала экономка.

Уилл тут же напрягся.

– И пока ты готовишься мне солгать, учти, пожалуйста, что только я это заметила.

– Ниче такого, – ответил он, отряхивая крошки с пальцев. – Лена просто девчонка и сама не понимает, че творит. Не собираюсь я отвечать, хоть и не мешало бы задать ей урок.

– Как бы тебе самому тогда не обжечься. Онория очень заботится о сестре, и поэтому Блейд тоже за ней приглядывает.

В глазах Уилла промелькнуло раздражение. Характер вервульфена всегда был взрывным, и Эсме надеялась, что Лена узнает об этом до того, как Уилл сделает что-то, о чем потом пожалеет. Он всегда так крепко держал себя в руках, зная, что за катастрофа произойдет, если поддастся ярости берсерка. Вервульфены не испытывали жажды крови, но их ярость была почти такой же опасной, как голод голубокровных.