Сьюзен И - Конец времен (ЛП)

Приблизившись, Седая Прядь хватает за руку скорпиона, за раной которого ухаживала Пейдж. Он дергает его на себя, мешая продолжить полет. Вожак значительно превосходит размером саранчу моей сестры.

Он вырывает жертве крыло и сбрасывает визжащего монстра в воду.

Пейдж кричит. Широко распахнув глаза, она наблюдает за тем, как беспомощный питомец бьет оставшимся крылом, камнем падая в воду.

Незначительный всплеск на темной глади залива – и он уходит на дно, поглощенный водой так быстро, будто его и не было вовсе.

Седая Прядь рычит на саранчу Пейдж, угрожая ей своим жалом.

Скорпионы моей сестры растерянно жужжат, нарезая по небу круги. Они то глядят на Седую Прядь, то украдкой косятся на Пейдж, которая рыдает над погибшим любимцем.

Прядь повторяет свой грозный рык.

Все скорпионы Пейдж, за исключением четверых, неохотно перемещаются к роящимся за спиной вожака собратьям.

Группа Седой Пряди сжимает вокруг нас кольцо. Их крылья оглушающе стрекочут, отчего наши волосы мечутся на ветру. Лидер покачивается в воздухе, глядя на Пейдж сверху вниз.

Она кажется крохотной перекроенной куклой в руках жутких чудовищ, теряющихся на фоне более крупного преследователя.

Должно быть, мое напряжение передалось Раффи, потому как теперь он летит к Пейдж наперерез вожаку. Демонические крылья с шумом рассекают воздух при каждом взмахе. Он замирает напротив Седой Пряди – сияющие на солнце крюки и косы уже наготове.

Скорпион расширяет глаза и кажется просто безумным. Кем же он был в Мире До? Серийным убийцей?

Он принимает важный вид и смеривает взглядом сначала Раффи, а после меня, размышляя, избавится ли противник от ноши, чтобы вступить в бой.

Седая Прядь снова рычит на верных питомцев Пейдж. Прямо сейчас он не смеет открыто бросить вызов Раффи. Быть может, он и маньяк, когда дело касается голодающих заключенных и маленьких девочек, но слишком труслив, чтобы драться с ангелодемоном.

Вожак замахивается хвостом на одного из оставшихся с Пейдж скорпионов. Он не жалит, а режет его лицо, оставляя кровавый след. Раненая саранча меньше других, она ежится в страхе, решив, что ей хотят перерезать горло.

Седая Прядь смело поворачивается спиной, желая доказать, что не боится. Он улетает прочь, вцепившись в волосы самого меньшего скорпиона из свиты Пейдж, а тот неловко работает крыльями, пытаясь держаться в небе.

Монстр растерянно оглядывается на хозяйку и посылает ей страдальческий взгляд. Он не хочет ее покидать, но Пейдж абсолютно бессильна – она тянет к нему руки, пока тот не исчезает вдали.

Похоже, это была своего рода битва за лидерство, и рой выжидает, кому присягнуть на верность. Что бы там ни сделала Пейдж прошлой ночью, натравив саранчу на ангелов, сейчас этот трюк не проходит.

Серийный маньяк против семилетней девочки. Неравный поединок. Хорошо, что Седая Прядь, побоявшись связываться с Раффи, не пытался ранить мою сестру.

С Пейдж остается скорпион, держащий ее на руках, и еще пара особей, прикрывающих их по бокам. Нас меньше, но шансов укрыться от любопытных взглядов больше.

Осадок после стычки неприятный. Не люблю, когда меня травят, особенно – хищные насекомые-задиры.

Полет возобновляется. В глазах сестры я вижу беспокойство. Но, думаю, дело не в оспоренном авторитете. Пейдж ненавистно, что саранчу накажут по ее вине.

- Нам нужно в лагерь Сопротивления, - говорю я, цепляясь за шею Раффи. – Док может быть там. В его силах помочь и тебе, и Пейдж.

Подозреваю, что там и моя мать – ждет, пока мы ее найдем.

- Человеческий доктор?

- Обученный ангелами. Я думаю, это он пришивал крыло Велиала, в смысле, твое крыло Велиалу.

Молчание Раффи нарушают лишь мощные взмахи его демонических крыльев.

- Я и сама не в восторге, но выбор наш небогат.

- А почему бы и нет, - послушно соглашается он. - Заявимся во вражеский стан, где примитивные аборигены порвут меня на кусочки, распродадут по частям, а остатки разотрут в порошок для повышения потенции.

Я крепче обнимаю Раффи за шею.

- Мы больше не примитивные.

Излучая скептицизм, он изгибает свою идеальную бровь.

- Теперь у нас есть «Виагра».

Раффи искоса поглядывает на меня, будто знает, что это за препарат.

На закате, миновав залив, мы начинаем снижаться над Ист-Бэй. Избегая ареала обители, забираем в сторону лагеря сопротивленцев. Ангелов в небе на удивление много – слетаясь со всех сторон, они спешат в направлении Залива Полумесяца, их цель – новая обитель.

Заметив многочисленную группу, мы приземляемся у торгового центра «Мэйсис» и прячемся под козырьком.

- Должно быть, летят выбирать Посланника, - взволнованно говорит Раффи, наблюдая за стаей ангелов, пролетающей прямо над нами.

Я убираю руки с его шеи и покидаю его тепло. Под навесом универмага сразу становится зябко.

- Хочешь сказать, сюда прибывают новые ангелы? А то нам своих не хватало!

Они так высоко, что вот-вот коснутся небес. Раффи завороженно следит за их полетом. Его тело рефлекторно дергается, словно ему стоит немалых усилий оставаться со мной на земле, вместо того чтобы догнать товарищей.

- Каково это – быть в стае? – спрашиваю я.

Раффи какое-то время продолжает смотреть в небо, и только потом отвечает:

- Как-то раз мы с Хранителями отправились на зачистку территории от демонического засилья. И не нашли ни одной твари. Но Циклон, один из моих солдат, настолько распалился перед битвой, что никак не хотел уходить ни с чем.

Раффи кивает в сторону удаляющихся ангелов.

- Мы так же летели назад, когда Циклон решил устроить первоклассное представление. Рассчитывал шумом выманить врага. Он начал кружить на предельной скорости, уверенный, что вызовет тайфун.

Раффи улыбается воспоминанию.

- Мы разделились: одни, шутки ради, подключились к нему, а другие приземлились поглазеть и потрепаться между собой. Мы стали швырять в них чем ни попадя – ветками, листьями, комьями земли; всем, что могли найти. Что за тайфун без воронки со всяким мусором!?

Взгляд Раффи становится лукавым.

- Те, что были в воздухе, помчались к дереву, которое, уверен, поразила болезнь, ведь на его ветвях качались подгнившие апельсины. Плоды полетели в нас, и всё обернулось грандиозным апельсиновым побоищем в грязи.

Он тихо смеется, поднимая к небу глаза.

Лицо расслаблено, он кажется счастливым – таким, каким я прежде его не видела.

- Мы потом еще несколько дней вымывали мякоть из ушей и волос.

Он продолжает смотреть вслед удаляющимся ангелам.

Многовековое одиночество накрывает его, словно тень на исходе дня. Оно смывает с лица радость, являя миру закаленного аутсайдера, бредущего сквозь апокалипсис.