Ирина Чернова - И аз воздам

Побродив еще по дорожкам, я вдруг остановилась, как вкопанная. Нет, чтобы я тут себе не думала, я же изнываю от любопытства! Ну да, пройдет еще два дня, я навсегда покину этот странный мир, многого в нем я не увижу и не узнаю, а ведь жалеть как буду! Сейчас бы выехать за ворота, посмотреть, как здесь люди живут, доехать до ближайшего города или ближайшего соседа, расспросить его… Где проходят границы Лионии, как живет королевский двор, посмотреть бы одним глазком на него, как Стрена — в щелочку ворот, и назад. Магия тут есть, а я ее проявлений нигде не увидела, а так хочется! Дайлерия говорила, что она — боевой маг, так не все же время воюют здесь, может быть тут персики величиной с тыкву научились выращивать круглогодично, грибы без долгих поисков находить, трюфеля без свиней отыскивать! Ой, как хочется на волшебство посмотре-еть… Но из волшебства тут только один вилт внизу сидит, да и сама тюрьма зачарованная… вреда от нее нет, между прочим, хозяин замка свою комнату тоже зачаровал и туда никто войти не моги! Сама скреблась, как мышь, да не вышло, хотя я бы там ничего не тронула, только посмотрела бы, что у настоящего мага может быть в комнате? Вилт, искусственно созданное существо… ну да, знаю, что любопытство сгубило кошку, так я же только погляжу. Издалека, через замочную скважину, да и уйду сразу. А охранник, испугалась я, вдруг он прогонит меня? Скажет «не положено» и все…

Я походила в нерешительности по желтым дорожкам, на которые падал мягкий теплый свет от шариков на палочках. Было тепло, уютно и хорошо, вот еще бы посидеть с кем-нибудь на такой лавочке, положить ему голову на плечо и просто помолчать. Единственный, с кем бы я могла здесь посидеть, находился в невообразимой дали от этого волшебного сада и я отринула мысль о нем, как несостоятельную изначально. Огляделась вокруг, постояла, собираясь с мыслями.

Почему это я должна кого-то тут бояться? Это мой замок, все и вся подчиняются только мне, окружающие слуги ловят каждое мое слово и им даже в голову не может придти такая глупость, что на самом деле я не их обожаемая хозяйка. Ну, насколько она в действительности обожаема, это еще вопрос, но за отпущенное мне время я даже не буду ломать себе над этим голову. Не открывают дверь — пну ее сапогом, заору и пусть все вокруг трясутся от страха, а не я. Может у меня, такой великой и ужасной, появиться каприз? Да запросто, я же и здесь женщина, а женщины везде одинаковы. Так что пойду-ка я да погляжу, что это там за вилт такой, а то измучаюсь от любопытства до конца своих дней!

Как и следовало ожидать, стражник весьма подозрительно отнесся к такому желанию Великой и Ужасной Дайлерии, как посещение в «совершенно неудобное для подобных занятий время». Выражение его лица, с которым он изрек мне это напыщенное изречение, было абсолютно непередаваемо и мне страшно захотелось спросить, сколько времени он заучивал безошибочное произношение? Заодно можно было бы ткнуть пальцем в ту часть доспехов, которая скрывала живот и только радужные сполохи, пробегающие по темной поверхности, остановили палец на полдороги к ней. Задрав подбородок кверху, я сделала шаг в сторону спуска, но очередной раз голову осенила умная мысль, о которой я чуть не подзабыла.

— Хм, любезнейший, — поманила я солдата, некстати вспомнив Евстигнеева в роли Ручечника, — проводи-ка меня туда… Очень хотелось добавить «до автобуса», но этого юмора тут не понял бы никто и пришлось ограничиться указующим перстом вниз.

— Слушаюсь, госпожа Дайлерия, — кивнул стражник и запер входную дверь самым примитивным засовом с руку толщиной, по которому также, как и по его доспехам, побежали радужные сполохи. Затем он повернулся и стал размеренно спускаться вниз по лестнице, освещаемой только бесконечным рядом зеленых огоньков на потолке.

Пока он шел впереди, я с интересом разглядывала стены и ступени, стараясь не сверзнуться вниз на спуске. Сперва лестница пошла вниз наклонным пролетом, потом стала заворачивать влево и вниз с приличным радиусом по большой дуге. Примерно через каждые три метра спуск отмечали витые колонны арок, как две капли воды похожих на первую у входа, только камни в навершиях были маленькими. Стены — из огромных каменных глыб, между которыми даже нож не просунуть, как будто эти самые глыбы размягчали и придавливали друг к другу со всей силы — некоторые не имели четкой геометрической формы и входили одна в другую, как паззлы. Похожие конструкции я видела в инете на фотографиях из Египта и немало удивилась, встретив здесь. Может быть, все-таки правы те, кто до сих пор с пеной у рта отстаивает инопланетное происхождение человеческой цивилизации?

Хорошо, что спускались мы неглубоко, разве что на пару подземных этажей, не больше, и лестница закончилась. В обе стороны от последней ступеньки протянулся сводчатый коридор с нишами, в которых на низких подставках стояли большие кристаллы самой разнообразной формы. Поддерживают охранные заклинания? Вряд ли в тюрьме они используются для красоты. Сам коридор был небольшой и его левая часть, куда уверенно повернул стражник, не превышала двадцати метров. Над головой все также ровно горела цепочка зеленоватых шариков, освещая пространство до самого пола ровным светом, практически не отбрасывающим теней, только над последней ступенькой лестницы позади все также мерцал большой камень. Я оглянулась для порядка — место уж больно жутковатое, одна бы я сюда ни за что не пошла!

— Госпожа Дайлерия, — стражник обеспокоенно заглядывал мне в глаза, остановившись около темной двери, — вы точно пойдете вовнутрь? Может быть, посмотрите отсюда, как раньше?

— Открывай, — любопытство уже не только высунуло нос, оно уже вылезло наружу и настойчиво требовало своей дани в виде незабываемых впечатлений. — Ты в коридоре будешь стоять?

— Как прикажете, — наклонил он голову. — Вилт на цепи, до двери не дотянется, мы его так и кормим, не подходя близко. Только надо ли вам заходить туда? — Еще раз посмотрел на меня и, видя, что я не намерена менять решения, добавил сочувствующе, — если боитесь, я могу рядом постоять…

— Не надо! — я сама удивилась своей неожиданной резкости. Не понравилось, что он подумал о моем страхе? — Я одна зайду…

Тяжелая дверь распахнулась передо мной и как только я ступила за порог, в нос ударил тяжелый звериный запах. Камера была вытянута в длину и по высоте не превышала потолка «хрущовки», а от темных стен и тусклого света шариков-светильников она казалась еще более низкой и давила уже только тем, что существовала вокруг. По сравнению с этим произведением неизвестных зодчих любая тюремная камера, виденная мною по телевизору или компу, казалась нормальной жилой комнатой да еще имеющей впридачу окно, через которое можно было увидеть кусочек неба. В этом мрачном подземелье ни о каких окнах речи и не шло, все было предназначено для того, чтобы сломать психику попавшего сюда человека задолго до его физического уничтожения. Поежившись от жуткого вида оборотной стороны действительности, представшей так близко, я сделала пару шагов вперед, обводя взглядом потолок и темную массу у противоположной стены. Бесформенная куча завозилась, раздался звон цепей и хриплый, как у старого курильщика, голос с лязгающими интонациями прокатился ко мне: