Ирина Чернова - И аз воздам

— Кровь, — старший отвернулся, сжав пальцы на столе до белизны. — Без неё мне не восстановить поражённые участки мозга, а он… он продолжает отмирать и мне не удается это предотвратить. Процесс пошёл захватывать здоровые участки и нужно остановить это как можно быстрее, иначе Орвилл… будет пустой оболочкой. Простите, — он склонил голову над столом, избегая смотреть на меня, — я понимаю, что вам тяжело это слышать, но иначе нельзя.

— Пойдемте, — я поднялась из-за стола, оглядывая склонившуюся напротив фигуру, — ну, что же вы сидите?

— Вы готовы идти прямо сейчас? — Флойд поднял голову, но по-прежнему избегал смотреть прямо, — может быть, поедите перед тем, как…

— Какая мне разница, буду я голодной или нет? Вы же сказали, что надо торопиться, а мозг продолжает отмирать с каждым часом. Зачем медлить? Поднимайтесь и пошли, раз это единственный выход. Сколько крови вы собираетесь взять? Надеюсь, что мне вы оставите хоть что-то, — шутка получилась мрачная и смеяться не было никакого желания.

— Нет, конечно, не всю, — поспешил успокоить старший, заметно вздохнув с облегчением, — но не меньше четверти. Вообще-то чем больше, тем лучше, но вы можете попросту не выдержать.

— Четверти чего, того, что я имею или это какая-то мера?

— Это примерно вот столько, — палец отмерил уровень на услужливо подставленном бокале. — По крайней мере этого будет достаточно для того, чтобы ощутимо затормозить процесс разрушения мозга.

— Только затормозить? — присев обратно за стол, я подтянула себе точно такой же бокал, прикидывая на глазок, о каком объеме идет речь. Двести грамм можно сдать без особого ущерба для себя, разве что немного закружится голова, продвинутые доноры сдавали по четыреста грамм крови, а сколько уместится в отчеркнутый объём, надо посчитать. Жаль, нет бумаги с карандашом, придется брать примерные величины… сколько там диаметр бокала-то? Пока я усиленно умножала получившиеся цифры, Флойд молча наблюдал за процессом, даже забыв ответить на заданный вопрос. — Я жду, господин Крайден.

— Пока это самое главное, — спохватился он, не отводя пристального взгляда, — потом можно будет понемногу выводить Орвилла из этого состояния… в дальнейшем с каждым разом будет всё легче заставлять его мозг работать и восстанавливаться. Из крови можно выделить некоторые составляющие, которые понемногу будут воспроизводить выжженные участки, заменяя их здоровыми. Конечно, это дело не одного дня, но если вы не откажетесь и в дальнейшем от своих обещаний, то вероятность возвращения его в нормальную жизнь очень резко возрастет. Правда, возникнут другие трудности, например, кое-чему его придется обучать заново, но это лишь вопрос времени и терпения окружающих.

— Под окружающими вы, конечно, имеете в виду меня?

— Кое в чем — да, без вас не обойтись, но вы же не можете заменить ему всех учителей?

От извиняющейся улыбки меня покоробило настолько, что сдержать эмоции оказалось слишком трудно. Очень хотелось выплюнуть в лицо напротив всё, что я думаю о происшедшем и сдерживало лишь то, что игра происходила на чужом поле, а главное сейчас — переломить запущенный процесс.

— На сколько лет вы отбросили его назад?

— Я же сказал, что затрудняюсь ответить на этот вопрос, но меры ответственности с себя не снимаю ни при каких обстоятельствах. Сейчас я прошу вашей помощи…

— Я согласна. — Подсчеты показали, что в указанном объёме не больше трехсот грамм, а это я могу спокойно выдержать за один раз. — Пойдемте… что вы сидите, как пришитый? Я же сказала, что готова!

— Простите, но я не ожидал, что вы так быстро согласитесь и не подготовился заранее. Кровь это такая субстанция, что ее нельзя хранить… лучше, если она вообще не будет соприкасаться лишний раз ни с чем вокруг, кроме предназначенной для нее чаши. Каждый контакт накладывает свой отпечаток и в дальнейшем может неожиданно повлиять на ход… лечения. Самое лучшее, когда она идет напрямую или когда с ней работают сразу же после забора. Больше шансов, понимаете?

— Значит, всё откладывается до завтрашнего утра?

— Нет-нет, — всполошился Флойд, — мне нужно не так много времени, как вы думаете! К вечеру я всё подготовлю и можно будет не терять драгоценные часы. Мало ли что может произойти за ночь? Но до вечера у нас еще есть время и я настоятельно рекомендую вам поесть, чтобы хватило сил.

Гоняя в тарелке предложенную еду, я всё время сбивалась на мысли об Орвилле. Увиденное произвело тяжелое впечатление, но проверить правильность слов Флойда было негде и приходилось верить ему на слово. На сколько лет назад они стерли его жизнь, да и как вообще происходит этот процесс? Сожжены клетки мозга вместе со всем содержимым? Тогда новые участки будут на уровне новорожденного младенца и пройдет еще много лет, прежде чем они заполнятся необходимой информацией, а я успею состариться, пока буду вытаскивать его из этого состояния. Или его заставили всё забыть, поставив какой-то блок? Если он притворялся, то почему не дал хоть какой-нибудь знак? Или этого нельзя было сделать, потому что его моментально бы раскусили? Он же бросал такие взгляды по сторонам, когда спрашивал о Флойде… наверняка здесь навешаны какие-нибудь магические штучки, с помощью которых можно наблюдать за происходящим не хуже, чем с помощью наших скрытых камер. Я не маг, но по стечению случайностей смогла уменьшить воздействие Энтони, а ведь Орвилл знает их методы и возможности сопротивления. А что он рисовал на песке, буквы? Точно, даже несколько знакомых уловила, когда подошла. Вроде бы «Л» видела, «В», кажется… потом он палочку отбросил… неужели это и был знак? А глаза? Взгляд пустой… притворялся? Может, и у меня такой был в Скаггарде, посмотреться-то некуда было… В любом случае дороги назад уже нет и остановиться я не имею права. Будь что будет, я ничем не рискую, кроме как стаканом собственной крови.

— Флойд, скажите, а почему у вас в доме так сумрачно и тихо? В других домах всё время вокруг кипит жизнь, носятся родственники и дети, снуют слуги, а здесь их присутствие совершенно незаметно и не слышно ни одного слова. Такое чувство, что во всём доме только две живых души, вы и я.

— Валерия, а зачем вам слуги, которые постоянно лезут в вашу жизнь? — Крайден отложил в сторону вилку и осмотрелся вокруг. — В этой обстановке хорошо думается, никто не стоит над душой, не пристает с лишними вопросами и не отвлекает. Старые родственники зачастую раздражают до бешенства, дети неугомонны и неуправляемы… разве это жизнь? Я предпочитаю тишину, в ней хорошо строятся планы и мысли не разбегаются по углам, заслышав звуки чужих шагов.

— Планы хорошая вещь, только вот для чего они нужны, если вы здесь живете совершенно один? Радоваться свершившемуся в одиночку… не понимаю. Куда как приятней, если вокруг вас люди, которые болеют за вас, поддерживают вас в горестях и радостях, интересуются вашим состоянием и переживают, если у вас пошло что-то не так. Радость, поделенная на двоих, становится в два раза больше, горе, наоборот, в два раза меньше. В чем смысл вот такого одинокого существования? Что останется после каждого из нас? Ваши родители ушли из жизни, оставив после себя вас и Террелла, вы были смыслом их жизни, продолжением их рода. Огромный, совершенно пустой дом, пустые комнаты, пустой парк… здесь должна кипеть жизнь, слышаться детский смех, по вечерам должна бегать молодёжь с бутылкой вина и обжиматься по кустам, старики должны брюзжать и ворчать, сидя у камина, а слуги возвращаться из Нейвиджа в подпитии… иначе это не жизнь, а прозябание. Даже если вы скажете, что много работаете, все равно это не оправдание!