Яна Поль - Проклятый (СИ)

— В твоей помощи я не нуждаюсь.

— Не зарекайся, — насмешливо бросила Оракул, подошла к окну и встала рядом с инквизитором. — Иногда Судьба бросает кости так, что правильный путь найти сложно даже мне.

Ее жизнь никогда не была легкой. Она лишилась всего в одночасье, попала в незнакомый мир, стала игрушкой в руках заклинателей. Но на все была воля Судьбы. Пусть ее и использовали, за свои поступки она отвечала сама. Именно это сыграло главную роль. Самоотверженность привела ее на дорогу длиною в вечность.

— 14 —

1331 год

Румыния. Валажское княжество

Многоликая вошла в трактир, незамеченной поднялась наверх и без труда нашла нужную комнату. Длинные юбки черного платья шуршали по полу. Ступая мягко, как кошка, провидица отворила дверь. Шум, доносившийся с улицы, совсем не мешал сну Гаррета. Он лежал на кровати, не удосужившись даже снять сапоги. Одна его рука была закинута за голову, а другая покоилась на груди. Со спинки деревянного стула свисала небрежно брошенная черная рубаха, а на полу валялась дорожная сумка. К стене был прислонен тяжелый двуручник в ножнах.

Многоликая замерла в шаге от кровати. Завтра валашское войско выступит на Византию [6] , и она упустит возможность поговорить с ним. Уже давно рассвело, и ранние солнечные лучи сменились тенями. Не смея нарушить умиротворенный сон Маккивера, она так и стояла, боясь пошевелиться. Несмотря на столь прекрасную картину, она не надеялась, что эта иллюзия продлится долго. Едва мужчина скинет оковы, как ей придется играть свою роль, лгать.

Когда-то она не умела обманывать и не знала, зачем это делать. Но потом научилась. Ложь прекрасна, много тысячелетий она отравляла сердца людей всего мира. Она стала ее лучшей подругой. Что еще оставалось той, кого предали? Ей открыли двери в волшебную страну, но разбили сердце на тысячи осколков. Не оставалось ничего другого, кроме как продолжать жить, надеясь, что когда-нибудь она найдет то, что соберет его обратно. Но разве эта надежда может сбыться, если каждый ее шаг увеличивает количество этих осколков?

Она протянула руку желая коснуться его лица, но Маккивер железной хваткой сжал ее тонкое запястье и открыл глаза. Песчинки иллюзии постепенно рассыпались, исчезая в никуда, но она не пошевелилась. Ждала, пока последняя башня замка не превратится в воздух. Пока отвращение в чистых голубых глазах не убьет глупые чувства.

— Ты... — на выдохе, хрипло произнес Гаррет и слишком резко отпустил.

— Я, — провидица поспешила отвернуться. — Двадцать лет прошло с нашей встречи.

Она слышала, как Маккивер поднялся, накинул рубаху и замер глядя ей в спину.

— Зачем ты явилась?

Многоликая медленно повернулась. Гаррет был намного выше, и она чувствовала себя неуютно.

— Я надеялась услышать иные вопросы.

— Ты сказала, что со временем я все пойму. Времени прошло достаточно, — он скрестил руки на груди.

Он изменился. Наемник, головорез. Путешествуя по миру, не задерживаясь подолгу на одном месте, он промышлял тем, что умел лучше всего — убийством. Но в обществе заклинателей он сам оставался дичью. Его голова — желанный трофей любого инквизитора, заклинателя и ликана. Тогда, у реки, она дала ему одно-единственное наставление — выжить во что бы то ни стало. До сих пор он неплохо справлялся с этой задачей.

— Так зачем ты явилась? — повторил он свой вопрос.

— Чтобы предостеречь.

Оракул шагнула навстречу и заметила, как он подобрался.

— Тебе известно кто я?

— Предположим.

Многоликая отошла к окну.

— Я не враг тебе, Гаррет, — мягко произнесла провидица, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.

Она была готова к такому приему, но все равно стало нестерпимо больно: там, в глубине проклятой души. Никогда он не увидит в ней женщину, только обезображенное чудовище.

Маккивер упрямо молчал, а она, переборов свои терзания, продолжила:

— Эта война заберет много жизней.

— На то она и война, — безразлично отозвался проклятый.

— Она заберет и твою, — Многоликая резко повернулась. — Это не твоя война, Маккивер. Ты волен уйти так же легко, как и пришел. Ты наемник, и никого не волнует, где ты окажешься завтра. Верни жалование и покинь Валахию.

Гаррет неуверенно приблизился.

— Не иди на эту войну, прошу. Отправляйся на север и предоставь Судьбе вести себя по пути в лучшее будущее. Ты уже многое потерял.

— Думаешь, я боюсь смерти? — он покачал головой. — То, что я пережил после ночи, когда ты освободила меня, несравнимо со всеми муками ада.

Он обвинял ее, пусть и не говорил этого прямо. Если бы он только знал, что эти муки были бы куда страшнее, не помоги она тогда ему сбежать.

— Амелия, желала, чтобы ты жил.

— Не смей! — угрожающе прорычал Гаррет, но она перебила его.

— Она отдала за тебя жизнь! Так прими этот дар и живи. Ради нее, ради ее потомков, живи! Судьба щедро вознаградит тебя. — Она произнесла свою речь на одном дыхании и, замолчав, наблюдала за ним.

Гнев в глазах Гаррета сменился изумлением, непониманием, растерянностью. Он мечтал найти покой. Расстаться с жизнью, чтобы, там, за чертой миров, встретиться с той, которую он любил.

Надлежало сказать кое-что еще, но Многоликая не нашла в себе сил заговорить. Было больно видеть его таким. Хотелось протянуть руку, дотронуться до его плеча. Не в этот раз. Когда-нибудь, они и станут близки, даже будут друзьями. Она видела это. Неяркие, размытые картины возможного будущего. Они воплотятся в реальность, если сегодня он примет правильное решение.

Уйти казалось наилучшим вариантом. Так было бы намного проще и легче. Не стоило дожидаться, пока он прогонит ее, а мыслей, что попросит остаться, не было даже в самых потаенных мечтах.

— Стой, — неожиданный оклик Гаррета заставил сердце пропустить удар и замереть на месте.

Оракул медленно повернулась, не поднимая головы. Она опасалась увидеть знакомое отвращение в тронувших душу глазах.

— Куда именно я должен отправиться?

Лишние разговоры были не в его стиле. Он спрашивал напрямую и получал все ответы. Те, кто смел ему перечить, заканчивали плохо.

— Уезжай отсюда, и то, что должно произойти, непременно произойдет.

За свою долгую жизнь, Многоликая уяснила одно очень важное правило: никогда не раскрывать карты. Правда может напугать, а у страха глаза велики. Маккивера сложно напугать, но нарушать правила было не в ее интересах. Она могла только дать ему подсказку:

— Судьба бросит кости в тот миг, как только ты встретишь того, кто напомнит тебе о прошлом. С этого момента все будет предрешено, — Оракул четко проговаривала каждое слово, гордо вздернув подбородок. — Твой же меч занесут над твоей головой. Но помни: жизнь палача ты должен будешь защищать как свою, до победного конца.