Алан Аюпов - Сад фонтанов

— Красивый? — Я вздрогнул и только тут увидел рядом с собой девушку Надю.

Она стояла справа от меня и улыбалась. Я посмотрел на неё снизу вверх и тут почувствовал непреодолимую усталость.

— Что вам ещё от меня надо? — вымученно спросил я.

— Не кажется ли вам странным заданный вопрос? — глядя на звёзды, вопросом на вопрос ответила она.

— Какая невоспитанность, отвечать вопросом на вопрос, — брякнул я.

— Простите, — вздохнула она.

Действительно, вопрос был глуп. Им-то от меня ничего не надо, а вот мне от них, наверняка что-то было нужно.

— Кто вы? — снова спросил я.

— Кого вы имеете в виду под «вы»? — всё так же, не обращая на меня никакого внимания, переспросила незнакомка.

— Я думаю, что вы не одна, а под чьим-то руководством или с чьего-то разрешения вошли со мной в контакт. Вот потому и «вы».

— Опять вы ничего не поняли, — грустно и как-то обречённо, вздохнула она.

— Ну, что ж поделаешь, — горестно усмехнулся я. — Такой уж вам тупой ученик попался. Не обессудьте.

— Жаль, что вы себя так низко цените.

— Можно подумать, что вы обо мне лучшего мнения, — ответил я.

— Этот перстень не исчезнет и в реальной, по вашим меркам, конечно, жизни, — не отвечая на мою резкость, уведомила девушка. — Только выглядеть он будет несколько иначе. И помните, Любовь — пламя. Чем больше отдал, тем ярче и выше пламя. А теперь позвольте мне оставить вас наедине с вашими мыслями, предположениями, фантазиями. Всего хорошего!

— Постойте! — запоздало встрепенулся я, но она уже шагнула в сгустившуюся тьму.

— Как мне с вами встретиться?! — бросил я вопрос в пустоту.

— Всё зависит от вас, — прозвучало то ли у меня в голове, то ли я на самом деле услышал ответ.

И в этот миг в моём бедном мозгу взорвалась радужным серпантином бомба воспоминаний. Я вспомнил всё! И там… Там был слепец. Да, да! Именно так. Мужчина средних лет, с проседью в прямых, густых и длинных волосах, высокий чистый лоб, брови радугой вразлёт, над левой едва заметный шрамик. Глаза карие, мёртвые, скрытые за зеркальными стёклами старых, поцарапанных очков. Нос с лёгкой горбинкой. Губы тонкие, в постоянной улыбке, с уголками, загнутыми вниз, из-за чего создавалось впечатление печального сарказма. Тщательно выбритый, в сером поношенном пиджаке явно с чужого плеча. В застиранной, старой рубашке военного покроя с расстёгнутым воротником. Тёмно-синие брюки со швом чуть ниже левого кармана. В видавших виды, избитых, никогда не знавших гуталина ботинках, так же с чужой ноги. Он стоял, опершись на свою не раз погнутую палку, и в упор смотрел на меня, своим несуществующим взглядом. Усмехнувшись, он отступил назад и в сторону, как бы открывая то, что находилось за его спиной. Между нами появились два мальчика и маленькая девочка. Они играли у какого-то огромного сундука. Подсознание вежливо подсунуло подсказку — угольный ящик.

— Я сегодня буду королевой, — сказала девчушка.

— Нет, сегодня будет моя сестра, — потребовал отказаться от титула один из мальчишек.

— Нет, — твёрдо сказала малышка. — Я завтра уже умру по-настоящему, поэтому сегодня буду королевой, а твоя сестра будет завтра.

И тут же я увидел похоронную процессию. Люди несли на руках маленький гробик. Чуть в стороне от процессии стоял один из пацанчиков, игравших у сундука. Он старательно пытался заглянуть в лицо лежащего под покрывалом покойника. Видно, пацанка предсказала свою смерть верно.

Видение сменилось. Горящий дом, и к нему разъярённая толпа тащит растерзанного и окровавленного человека в разодранном кафтане. Последний даже не сопротивлялся. Наверняка, у него уже не было сил это делать. Несчастного связали, что говорится, по рукам и ногам, как будто он смог бы развязаться, и, раскачав, швырнули в огонь.

Снова картинка сменилась. Какой-то пацанчик стоял с двумя девочками в подобие сарая. У одной были завязаны глаза, другая же, что постарше, отвернулась. Мальчишка целовал младшую. Сверху, сквозь дырявую крышу подглядывал другой парнишка. Что-то отдалённо знакомое было в целующемся донжуане.

И опять мираж сменился. На этот раз больничная палата с широкой кроватью, на которой лежал молодой человек под капельницей. Возле него, очень низко наклонившись, с растерянным видом стояла молоденькая медсестричка и плакала. Рядом у окна стоял мужчина ниже среднего роста со смолисто-чёрными волосами и потерянно смотрел на больного.

Декорации сменились ещё раз. В хвосте самолёта сидели два парня с бутылками пива в руках. Тот, что был ближе к проходу, протягивал свой пузырь, стоящей около, стюардессе. Она взяла и отхлебнула прямо из горлышка. Потом они все втроём поднялись и ушли в багажное отделение. По дымку, потянувшемуся оттуда, не трудно было догадаться, чем они там занимались.

Призраки исчезли. Вновь появился слепец и двинулся на меня, стуча своей страшной клюкой. Вот тут-то понимание посетило мою душу. Страшная догадка молнией блеснула в мозгу — это же я!!! И шёл я сам к себе, дабы воссоединиться, восстановить нарушенное равновесие. Ко мне шёл физический урод!.. В ужасе отшатнувшись, я схватился за грудь. Руки наткнулись на что-то округлое и твёрдое. В бешеном отчаянии рванул воротник сорочки так, что пуговицы дождём посыпались в разные стороны. Вспыхнул ярчайший свет. От нестерпимого огня я закрыл лицо руками, а когда отнял их, увидел её… Мою Стюардессу. Она стояла, чуть наклонив свою прекрасную головку, печально и в тоже время счастливо улыбалась.

— Ну, вот мы и встретились, как вы и хотели, — одними губами прошептала она. — Медальон сделал своё дело. Я же говорила, помните?

Я, не в силах вымолвить ни слова, смотрел на неё, не веря собственным глазам.

— Вы не рады? — всё также тихо спросила стюардесса.

— Я!.. Не то слово… Но…

— Теперь-то вы поняли?! — очень грустно снова спросила она и улыбнулась так светло, так счастливо, что сердце моё готово было разорваться на миллиарды кусочков от испытываемого и переполняющего его чувства.

— Так вы Надя?!

— Нет.

— Вы и Надя — это одна и та же девушка?!

— Где-то вы правы. Во всяком случае, очень близко, — глядя мне в глаза, нежно произнесла единственная в мире.

— Так вот оно… Мгновенье, стой!!! Для того, чтобы вас встретить и понять самого себя, понадобилось столько пережить… Но теперь я наконец-то могу сказать вам то же самое, что вы поняли и сказали мне гораздо раньше.

— Не стоит. К чему слова?! Я ведь, как и вы, не сказала этого тогда, когда в этом была необходимость. Мы с вами наделали столько ошибок… Сколько раз мы могли изменить свою жизнь… Сколько раз я была рядом с вами, но не почувствовала, что вы тот, кто мне нужен. Мне, как, впрочем, и вам, понадобилось так много пережить, чтобы это понять. Но прошлого назад не вернёшь. Я нарушила законы вселенной, чтобы спасти хотя бы вас. Но, кажется, ещё больше усугубила наше с вами положение. Теперь для того, чтобы мы встретились, понадобятся неимоверные, нечеловеческие усилия для преодоления преград, которые возникли из-за нашего обоюдного стремления друг к другу…