Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)

Я согласно кивнула, протягивая ей чашку. А когда тётя Аея пристально вгляделась в содержимое оной, в груди что-то предательски ёкнуло, и по всему телу пробежал холодок. Она не смотрела в чашку, не гадала по складывающимся в чашке осадкам о будущем, как может сделать совершенно любой желающий. Её гадания сбывались по другой причине, это было не везение и не случайность: незаметно даже для себя самой эта женщина, простая хозяйка небольшой кофейни, видела биение струн, и видела она все струны.

— Ох, вот это да, — вернул меня в реальность возглас женщины. — Вот же они, как всегда — в последней чашке.

— Там кто-то плавает? — съехидничал Класт; видимо, он действительно был недоволен банальностью прогнозов своего дальнейшего существования.

— События, — кивнула она. — Столько всего намешано! Свадьба, встреча с покойником, непостоянство и резкие перемены… Да, деточка, тебе очень многое предстоит.

— Какая свадьба? Какой покойник? Непостоянство чего?! — окончательно деморализованная, пробормотала я.

— Свадьба, судя по всему, твоя. Хотя и не точно… вообще, какая-то странная свадьба; вроде и похоже, а, вроде, и не совсем. Встреча с покойником… ну, с чем-то из далёкого прошлого, что для тебя давно умерло. А непостоянство… друзья и враги могут поменяться местами. Тот, кому ты верила, предаст, а тот, кого презирала, поможет. Может быть, даже спасёт жизнь. Одно могу сказать, будь очень осторожна! Будущее твоё очень туманно, оно сильно зависит от твоих ближайших поступков. За углом тебя может поджидать как воплощение самой заветной мечты, так и смерть, — она резко поднялась с места, тряхнув головой. — Простите, ребята, я пойду работать, — тётя Аея поморщилась и, взяв поднос, ускользнула.

— Вот так погадали, — хмыкнул Тор. — Да ладно тебе, что ты так раскисла? Подумаешь, на кофе какую-то гадость предсказали. Ерунда это всё!

— Ты действительно так думаешь? — я с надеждой посмотрела на друга.

— Само собой! Ну, с Кластом всё понятно. Олею она тоже знает давно — вы же сюда часто ходите, и, наверное, без каких-либо мер предосторожности обсуждаете события своей жизни. Да и со мной тоже ясно; она вполне могла услышать, что я гармоник, так что предположить чужие беды особого таланта не надо.

— А я?

— А у тебя никогда ничего не случалось. Должно же когда-то начаться, — улыбнулся он. — Время-то тебе не назвали.

— Но свадьба! — возмутилась я. — У меня даже возлюбленного нет, какая может быть свадьба?!

— Вот я тебе про что и говорю, — хмыкнул он. — Воспринимай это с юмором.

— Да, но… а струны? — смущённо пробормотала я.

— Что — струны? — вскинул брови Астор.

— Показалось, — решительно отмахнулась я и облегчённо улыбнулась. Ну, в самом деле, с чего я это взяла, про струны? Даже если бы она действительно что-то такое видела, как я-то могла это заметить? Скорее всего, просто фантазия разыгралась.

Расплатившись, мы с шутками и смехом покинули кофейню и отправились бродить по городу.

И только небольшой червячок сомнения упорно грыз меня изнутри. Фантазия, конечно, дело хорошее; вот только человеку очень свойственно списывать на неё то, чего он не понимает или реальность чего не желает признавать.

С другой стороны, может, обещанный ветер перемен — к лучшему?

— Что, помощничек, готов к великим свершениям? — как всегда влетевший с ветром и внёсший резкий диссонанс в окружающую мелодию тихой ночи, Карт Аль, один из ведущих следователей отдела, сходу плюхнулся на край стола Астора, потрясая в воздухе тонкой тёмной папкой. — Не понял… А что ты такой задумчивый? Первое ночное дежурство, рано ещё. И что ты тут изучаешь? — он пальцем подцепил край лежащей сверху открытой папки, заглядывая на обложку. — Иеа Лиел? Знакомое имя… Кто это? — и он бесцеремонно заграбастал папку, прижав ту, что принёс, локтем.

Астор же, наконец, дождавшись паузы в потоке словоизвержений старшего товарища, в напарники и, заодно, ученики к которому его и записали, сумел ответить хотя бы на последний вопрос.

— Попалось имя на глаза, решил вот узнать подробности.

— Врёшь, — не отрываясь от чтения, безапелляционно оборвал его Карт. — Вернее, не врёшь, но пытаешься тасовать факты. Больше никогда не пробуй, со мной такие фокусы давно не проходят; зато я могу заподозрить злой умысел. Так зачем тебе эта женщина? — и цепкий взгляд ярких, неестественно синих глаз воткнулся молодому следователю, кажется, в самую душу.

— Одна моя… знакомая очень не обрадовалась тому факту, что я… гармоник. Я рассудил, что у такой резкой неприязни должны быть свои причины, и решил посмотреть.

— Использование служебного положения в личных целях? — ехидно ухмыльнулся Аль. — Дело хорошее. Ну, саму Иеа ты вряд ли знал; я-то это дело уже не застал. Кто?

— Как оказалось, её дочь, — вздохнул, сдаваясь на милость победителя, Астор. Видя, что вопрос из глаз начальства не исчез, пояснил более развёрнуто. — Мы с ней в школе вместе учились, дружили. Сейчас вот встретились, поболтали. Мне любопытно стало…

— И что, полегчало, когда ты это любопытство удовлетворил? — усмехнулся Карт. — Дурак ты ещё, расти и расти. Праздное любопытство — пагубная вещь. Ау Лиел, значит, — Тор и не заметил, когда в руках этого маньяка оказалось личное дело одноклассницы — тощая папочка бледно-голубого цвета. Цвет, говорящий об отсутствии за фигурантом хоть каких-нибудь взысканий, даже штрафов. Карт Аль, не открывая, задумчиво похлопал папкой по ладони, глядя куда-то в пространство. — Пойдём, дело у нас. Что ты на меня так смотришь? — состроил удивлённую физиономию следователь. — Я, думаешь, просто так, поболтать заходил? — и он, беспечно плюхнув тонкую папку с подноготной на Ау обратно на стол, вновь потряс извлечённой из-под мышки её тёмно-серой товаркой. — Пойдём, тебе понравится. Ночь преподнесла нам интересный сюрприз. — И он, не дожидаясь, пока Астор сложит документы и соберётся, также стремительно покинул кабинет.

Я люблю ночь. Нет, я, в общем-то, в любом времени суток умею находить плюсы — характер такой. Но ночь люблю особенно. У ночи очень необычная музыка.

Когда довольно долго работаешь со струнами, начинаешь её слышать. Не только ночью, всегда. Я не помню, когда именно это началось; просто однажды поняла, что я постоянно слышу эту музыку. Тихо-тихо, на самой грани слышимости, и нужно очень сосредоточиться, чтобы услышать её как следует. Сначала даже испугалась, но меня успокоил наставник — оказалось, это нормально. Звук — это самая простая из гармоний струн, он затрагивает лишь форму материи и недолговечен, не оставаясь в её памяти. Гармония звука очень часто возникает случайно, сопутствуя любым изменениям. У ветра есть своя музыка, у воды, даже налитой в стакан и, казалось бы, неподвижной. Вещества состоят из пребывающих в постоянном движении молекул, молекулы — из атомов. И всё это состоит из струн, каждая из которых колеблется по-своему. Огромная и бесконечно прекрасная симфония — наш мир.