Анна Туманова - Александра (СИ)

Звонок мобильного раздался, когда девушка снимала куртку.

Взглянув на экран, Саша забыла, как дышать. Глеб. Что ему нужно на сей раз?

— Да, — коротко выдохнула она.

— Саша, мне нужно с тобой поговорить, — без предисловий начал бывший муж.

— Хорошо, — как можно спокойнее, ответила девушка, — где и когда?

— Заеду к тебе через полчаса.

Внутри у Саши все оборвалось. Она не была готова к тому, чтобы увидеть Оборского. Нет. Только не сейчас.

— Прости, Глеб, сегодня я не смогу с тобой увидеться, у меня есть дела. Если хочешь, поговорим завтра. Подъезжай после обеда, я буду тебя ждать.

Долгое молчание повисло между ними свинцовыми гирями. «Ну, давай же, пожалуйста, соглашайся» — молилась про себя Саша. Ей нужно было успокоиться, прийти в себя перед встречей с мужем. Ей нужно было время.

— Хорошо, — ответил, наконец, Глеб, — я приеду завтра.

Девушка опустила онемевший мобильный и устало присела на банкетку. Руки налились тяжестью, в голове шумело, к горлу подкатывала едкая тошнота. Отдышавшись, девушка поднялась на ноги и поплелась на кухню.

Картина, увиденная сегодня в торговом центре, стояла у нее перед глазами, убивая своей гармоничностью и естественностью. Пара оборотней смотрелась великолепно. Алина подходила Оборскому по всем статьям — яркая, видная, статная. Настоящая альфа-самка. Именно такая, какой и должна быть жена главы волков. Устало опустившись в кресло, девушка прикрыла глаза. Видеть никого не хотелось. Внутри плескалась обжигающая кислота, выедая сердце лютой тоской. Хриплый вой готов был сорваться с ее губ, но она сдерживалась, глотая горькие безмолвные слезы. Саша отчетливо понимала, что рано или поздно, Глеб все равно ушел бы от нее к той, что могла быть равной ему во всем. К Алине.

Оборский разгневанно расхаживал по кабинету. Нет, это бред какой-то! Распечатки звонков с мобильного Александры лежали перед ним на столе, и Глеб, время от времени, возвращался к ним, пытаясь понять скрытый за словами смысл.

О чем она говорит? Что несет этот сукин сын? Какие копии? Какие условия? При чем тут договор с американцами? В голове постепенно складывалась картина шантажа, и Глебу становилось страшно. Что стоит за уходом Саши? Почему она ничего не сказала ему об угрозах Перебудько?

Мужчина попытался успокоиться и подумать трезво. Он с усилием сдерживал мечущегося внутри волка, не выдерживая его напора.

Последние четыре недели выдались тяжелыми. Зверь почти не подчинялся ему, воя и царапая когтями внутренности. Постоянная борьба со зверем измучила Оборского, но она же и отвлекла от невыносимых мыслей. Последние слова Саши так и повисли в воздухе, обжигая своей неприкрытой ненавистью. Терпела, притворялась, лгала…

Чего стоило Глебу выслушать ее просьбу и осознать смысл сказанного?! Развод. Само это слово ранило острее самого острого ножа. А он пошел на это. Сделал все, чтобы его женщина была счастлива. Так что, счастлива ли она теперь?

Многочисленные фотографии Александры, рассыпанные по столу, утверждали обратное. Усталое, бледное лицо, горькая складочка между бровями, заледеневшие синие глаза и неестественное, катастрофическое спокойствие. Вот результат ее свободы. Ни на одной фотографии, даже там, где она гуляет с детьми, нет и тени былой Саши.

Смешав лежащие перед ним снимки, Оборский устало опустился в кресло. Потянувшись, он еще раз прокрутил в голове то, что узнал.

Перебудько активизировался ровно за день до того, как Саша заговорила о разводе. А накануне он был в том же «Атолл-холле», что и Глеб с женой. Могли они пересечься? И если да, то почему Саша промолчала? И не потому ли ей стало плохо? А ее поспешные сборы? Она сбегала из дома, не глядя ему в глаза.

Вопросы, вопросы…

Картина вырисовывалась неприглядная. Перебудько шантажировал Сашу тем, что он, ее муж, узнает нечто такое, что опорочит ее в его глазах. И требовал достать копии документов. А Саша попросила у него развод и ушла из дома. Почему? Потому ли, что, действительно не смогла больше терпеть, или, все же, решила сохранить свою тайну, даже такой ценой, как расставание с мужем?

Переплетя пальцы рук, Глеб сосредоточенно уставился в потухший камин. Что виделось ему в остывшем очаге, какие образы проносились перед уставшими глазами?.. Сгустившаяся тишина осторожно опустилась на согнутые плечи, укрывая мужчину от скопившихся проблем, и ласково тронула седую прядь у виска. Тени, эти безмолвные свидетели ушедшего прошлого, неслышно столпились в углах комнаты, взволнованно переглядываясь между собой.

Старый Дом тоскливо вздохнул. Хлопнуло открытое окно на втором этаже, заскрипели половицы, легкое дуновение коснулось неподвижных гардин и закружило их в неспешном танце… Лунный свет отбрасывал неясные блики на старинную мебель, заставляя ее оживать и таинственно мерцать в его серебристых лучах.

Особняк скучал. Долгие годы он дремал, неохотно, сквозь сомкнутые веки, наблюдая за пролетающими годами, приходящими и уходящими людьми, мелкой суетой и утекающими мгновениями чужой и неинтересной жизни…

Морщился, когда в его стены вгрызались злые инструменты, терпел, когда чужие люди сносили стены, закладывали окна, выкидывали такую родную и привычную мебель…

Кряхтел, когда приходили долгие зимы и грелся на солнышке под теплыми лучами короткого и нежаркого лета… Дом терпеливо ждал. Проходили годы и десятилетия, уходили в прошлое исторические вехи и события, забывались лица бывших хозяев, а он все ждал…

Но вот, настал тот миг, когда Дом устал верить и отчаялся. Надежда становилась все дальше, все призрачнее, все эфемернее… Он засыпал, теряя связь с реальностью и впадая в странное забытье.

Жизнь Старого Особняка угасала, рассыпаясь крохотными частичками небытия, и ожидание конца стало единственным смыслом его существования.

Но однажды, он почувствовал, как что-то изменилось. Нежный девичий голос разливался по пустынным коридорам и комнатам, ласковые добрые руки касались его стен, вкусные ароматы выпечки поселились в заброшенной кухне… Неторопливо встряхнувшись, Старый Дом приоткрыл засыпанные песком времени глаза и огляделся по сторонам. А потом, не поверив увиденному, торопливо выпустил свою сущность наружу. Так и есть! Девушка. Молодая, красивая, чистая. «Хозяйка» — загудело внутри, задевая лестницы и перекрытия чердака, проносясь по старым венам труб и окнам, гремя черепицей и поскальзываясь на новенькой кровле…

«Не может быть!» — восторженно выдохнул Особняк, рассматривая свою новую Хозяйку. Добрая, ласковая, заботливая. Довольное урчание пронеслось по приведенным в порядок комнатам. Да… Это было именно то, чего так долго ждал Старый Дом, то, о чем мечтал холодными одинокими ночами. Она здесь! Она нашла его! Теперь в его стенах вновь забьется жизнь, зазвучит музыка души, затеплится огонь горячего сердца… А там, и Хозяин вернется, уставши скитаться по чужбине, а потом, глядишь, и детишки пойдут! Особняк представил топот маленьких ножек, который нарушит его тишину и радостно улыбнулся — жизнь продолжается!