Вики Филдс - Истина (СИ)

Я совсем не помогаю. Серена была не права, когда думала, что рядом со мной, ему станет лучше. Она думала, что если я, сосуд с его душой, буду рядом, Кэри будет легче, но похоже на то, что я наоборот высосала из него все силы.

Я взяла с кровати подушку, и положила ему под голову. Потом, накрыла его одеялом. Кэри Хейла трясло, ресницы трепетали, словно ему снился кошмар. Если бы в моих силах было прогнать его, я бы сделала это.

Он столько отнял у меня… Забрал самое главное — жизнь. Теперь, он умирает сам, а я могу лишь смотреть на это. Как он стекает кровью, как теряет сознание. Он сказал, что достаточно пожил, но ему все же грустно уходить.

… - как е сли бы слепец вдруг обрел способность видеть, и ощутил эйфорию радости, а потом, у него обнаружили неизлечимую болезнь…

Я легла рядом с Кэри Хейлом, вспоминая его приятную улыбку, как он приносил мне конфеты со своих свиданий, как он защищал меня от своей бешеной матери. Он столько сделал для меня, всеми силами пытался исправить свою ошибку… в итоге, его ошибка лишит его жизни.

Дыхание Кэри было тяжелым, его грудь быстро поднималась и опускалась. Кровь прекратилась. Я в последний раз, наложила ему компресс, и свернулась рядом с ним клубком.

Что я буду делать, если он умрет?

Еще один человек, которого я так сильно люблю. Перед глазами все помутнело, расплылось, по щекам скатились горячие слезы. Я обняла его за талию, и закрыла глаза. И я думала обо всем, и ни о чем, пока не уснула.

— Все еще думаешь, что твои страхи материальны, и они поддаются объяснению?

Я открыла глаза, и оказалось, что я больше не в квартире Кэри Хейла. Я в лесу, окружавшем наш город. Воздух раннего утра, холодный и колючий, проникает под кожу.

— У меня снова галлюцинации?

— Да, или нет? Имеет ли это значение, когда приходит время умирать? Я скажу лишь, что все, что произойдет сейчас — по-настоящему.

Мне уже когда-то давным-давно снился этот сон. Сейчас происходит то же самое. Я, обхватывая себя руками, пытаясь сдержать остатки тепла. Моя пижама свободно висит на мне, и в пространство между тканью и кожей, проникает холодный воздух.

Я покрываюсь мурашками, оглядываясь. Но я никого не вижу. Вокруг меня скапливается темнота, она давит на меня, внедряется в мое личное пространство.

— Я ведь сказал, что тебе не удастся убежать от меня.

Он был прямо передо мной, возвышался сплошным сгустком тьмы.

Существо по имени Смерть. Я чувствовала, что это он.

… - Один раз, два, три, ск олько ошибок ты будешь совершать? В реальном мире у людей нет шанса искупить грех.

— Я не сделала ничего. Я ни в чем не виновата.

— Снова ошибка. Ты понесешь наказание, что заслужила, Энджел.

Я вновь просыпаюсь, но это все еще тот же сон.

Мои босые ноги утопают в грязной, влажной земле. Высоко в сером небе, все еще виднеются очертания месяца. Ветви деревьев касаются серого пространства, над моей головой. Я не двигаюсь, замерев, и глядя на того, кто стоит передо мной.

«Смерть. Я зову его Безликим. Иногда я думаю, что он молод, иногда что стар. Сам он говорит, что каждый видит его по-своему, поэтому у него нет лица. Для меня он может быть кем угодно, и он был для меня наставником».

Меня сковал страх.

— Кто вы?

— Я уверен, что ты уже знаешь кто я.

Повисло молчание, и пока я сосредоточенно думала, он не двигался.

— Это сон?

— Это не сон, но и не реальность. Это мой мир.

— Почему я здесь?

— Потому, что эта игра выходит из-под контроля.

— Чья игра?

— Моя. Когда я говорю о чужих ошибках, часто забываю о своих собственных. У меня есть несколько таких. Когда ошибаются люди, это кажется им катастрофой, но, когда делаю ошибку я, это может быть действительно… катастрофой, для многих людей.

— Вы говорите о Кэри Хейле?

— Да. Он моя единственная, непростительная ошибка. — Голос, который, казалось, звучал везде, и нигде, а отголоски проносились в моей голове стих, а потом зазвучал вновь: — Декабрь, 1599 года особенно хорошо запомнился мне. Габриель почти умерла вслед за своим ребенком. Я пришел за ней. Я пришел за ее душой, потому что мне стало любопытно, что случилось в этом маленьком городе, скрытом от чужаков. Это оказалась впечатляющая история…

Ее сын умер страшной смертью. Двадцатилетний мужчина, одетый в свою лучшую одежду, все еще лежал в гробу в ее особняке, и женщина не отходила от него. В ней иссякла всякая разумность, мысли спутались, и все, о чем она могла говорить, это лишь то, что хочет вернуть своего сына к жизни. Я чувствовал душу этого старого дома, пропитанную болью и страхом, который извергала, душа Габриель, и тогда я подумал, что я зря спустился к ней.

Она сказала, ее ребенок был недостаточно стар, для того чтобы умереть, и я сказал, что для того, чтобы уйти в иной мир нет подходящего возраста. Я сказал, что ничьей вины нет в том, что ее сын умер такой страшной смертью, но ее отчаянные глаза говорили мне, что говорить что-либо, и убеждать бесполезно сейчас.

Я сказал Габриель, что у меня нет никаких весомых причин, выполнять ее просьбу, однако был вынужден признать, что это было бы забавно.

«Забавно» — это слово эхом отозвалось в моей голове.

Безликий, окутанный мраком, продолжал:

— Она умоляла вернуть ее ребенка, желала спасти его. Я сказал, что она тоже может спасти его, если тотчас же похоронит тело. Тогда она предложила свою душу в обмен на его жизнь. Человек — это не просто кровь, кости, ткани… сущность человека определяет сама душа, и я сказал ей, что, если она отдаст свою душу мне, она станет монстром. Как и ее сын, если я верну его к жизни. Согласие этой женщины, определило дальнейшую судьбу многих людей. Она хотела, чтобы ее ребенок был счастлив. Какая же мать этого не хочет, но разве без души человек может быть счастлив? Он будет вечно скитаться по свету в поисках новых душ для меня, станет моим Жнецом, и ни секунды не будет жить как человек, он не будет счастлив. Знаешь, что она сказала, мне Энджел? — вкрадчиво спросил Безликий, и я вздрогнула. Его голос почти коснулся моей кожи.

— Нет.

— Она сказала, что для нее главное, что она будет знать, что он где-то в этом мире. Понимаешь? Для нее было важнее всего жить в мире, и не чувствовать одиночество. Второстепенное дело, то, что ее сын будет страдать, помня о своей человеческой жизни, чувствуя, что когда-то он ходил по земле. Габриель сказала, что любит его. Я же считаю, что такой вещи, как материнская любовь не существует. Что это, в сущности? Сотни родителей бросают своих детей, и что это должно означать? Что чувство любви присутствует лишь в избранных? О, разумеется, нет. Это вовсе не любовь, а привитое с детства чувство долга. Страх остаться в одиночестве, или даже материнский инстинкт, но не любовь.