Эдриан Феникс - Взмах крыльев

Ронин скользнул в тень между зданиями, очки скрывали его блестящие глаза. Периферийным зрением он уловил движение выше. Замер. Посмотрел вверх.

Данте карабкался на крышу здания «МЯСО НА ЗАКАЗ», лунный свет отражался от кожи и металла. Он пробежал по краю крыши, быстрый и гибкий, его чуть рассеянное внимание было сосредоточено на бетоне под ногами.

Ронин уплотнил свои щиты. Успокоил ищущий ум. Данте выглядел как часть самой ночи: черные волосы, освещенное лунным светом лицо, как грань мечтаний, непреодолимое прошлое.

Он вспомнил ощущение губ Данте, неожиданно теплые ладони на своем лице. Вспомнил его запах — дыма, мускуса и мороза.

Вспомнил, что Данте прошептал в губы.

Ты никогда не попробуешь мою кровь.

Руки Ронина прижались к стене позади, ладони пробили кирпич и грубый цемент. Посмотрим, дитя, посмотрим.

Данте остановился. Наклонил голову, прислушиваясь. Подошел к центру крыши, замер, затем сделал еще один шаг. И исчез. Звук бьющегося стекла раздался эхом по всей улице.

Улыбка коснулась губ Ронина. Предугадать действия мальчика трудно.

Данте просто прыгнул в стеклянный люк на крыше.

* * *

С сохранившимся ощущением его пальцев на своем лице Хэзер смотрела, как Данте бежит по улице, словно размытое пятно, слишком быстро для человеческого глаза. Он исчез в ночи. Или слился с ней.

Она уставилась на пустой тротуар. Двигатель MG стучал и звенел, остывая. Плохое предчувствие свернулось в ее животе, щупальца сомнений сжимались вокруг позвоночника. Она открыла пассажирскую дверь.

И подумала о том, чтобы вызвать Коллинза, но поняла, что это означало бы попросить его рискнуть своей карьерой. И он, вероятно, сделал бы это, тоже.

Хэзер вышла из машины и тихо закрыла дверь. Ничего не двигалось на улице. От гудящих ночных фонарей тянулись тени. Большинство домов стояли в темноте, как и большинство соседних предприятий. Семейный магазин. Букинистический магазин. Антиквариат.

Она побежала по улице, скетчерсы на резиновой подошве почти не издавали звуков, касаясь тротуара. Ее сумка билась о бедро, и она остановилась; но было уже поздно возвращаться в MG. Повернувшись, она размашистым шагом пошла по гравию в переулок между антикварным и букинистическим магазинами.

Где был Данте? Уже внутри?

Пообещай, что не станешь рисковать.

Нет.

Его низкий голос коснулся ее сердца, так же как пальцы касались лица. Гнев поднимался в ней, разжигая огонь внутри. Великолепный, сексуальный, но упрямый. Слишком верный.

Голос Симоны прошептал в ее мыслях: « Что вам нужно запомнить, m’selle, так это то, что Данте никогда не говорит и не прощает ложь».

Тогда как он мог обещать избегать опасностей, если это может стоить жизни Джею? А если Джей уже мертв? Она прогнала эти мысли.

Хэзер вышла из переулка в сгустившуюся тень на тротуаре. Через улицу напротив «МЯСО НА ЗАКАЗ» окна были заколочены досками, красная краска выцвела из-за погоды и приобрела ржавый цвет.

Острый звук разбивающего стекла нарушил тишину. Хэзер выдернула 38-й из внутреннего кармана плаща. Перебегая через улицу, она поняла, что вес оружия был не правильным. Оно не заряжено. Она только бросила взгляд на пистолет, когда какое-то движение привлекло внимание, заставляя ее обернуться.

Хэзер упала на мокрый тротуар, перекатившись влево. Она схватила обеими руками пустой 38-й, направляя его между согнутых коленей на тьму, которая мчалась на нее со скоростью, от которой замирало сердце. Она нажала на курок. 38-й выстрелил, пронзая ночь, пуля вошла в плоть. Хэзер выдохнула. Магазин был пуст, но одна пуля все еще оставалась в барабане.

Томас Ронин стоял в шаге от нее, прижимая руку к телу. Сквозь пальцы сочилась кровь. Он нахмурился, смотря на рану.

— Черт.

Хэзер поднялась на ноги, подняв 38-й вверх. У нее лежал другой магазин в кармане, но на перезарядку не было времени.

— Не двигайся. — Она нацелилась пустым пистолетом на лоб журналиста, надеясь, что он купится на блеф. — Пуля в голове на некоторое время свалит тебя.

Ронин посмотрел на нее. Улыбка изогнула его губы.

— Непослушный Данте. Рассказал тебе секрет фирмы. Что более удивительно, ты поверила ему.

Он покачал головой и отвел руку от раны. Что-то выскользнуло из пальцев и звякнуло об бетон.

— Он говорил тебе, что это больно? Очень.

Ладони Хэзер вспотели.

— Если не хочешь снова почувствовать много боли, стой на месте.

Вытерев окровавленные пальцы об джинсы, Ронин фыркнул.

— А ты самоуверена.

— Ты здесь для истории? — спросила Хэзер, держа прицел на лбу журналиста, надеясь, что тот не слышит, как громко стучит ее сердце. — Или специально выманил нас?

Ронин наклонил голову.

— Вот опять… нас . Я выманил Данте . И не могу помочь тебе, ты ведь сама приехала.

Он переместился .

Что-то ударило Хэзер в висок, в глазах замерцали синие огни. Она пошатнулась. Пистолет выскользнул из хватки, сорвав ноготь с указательного пальца. Боль пронзила до локтя. Мерцающее колесо закрутилось в воздухе. Кольт полетел на крышу «МЯСО НА ЗАКАЗ». Грубые руки развернули ее, коснулись горла. Сжимая.

— Время Данте проснуться, — сказал Ронин ровным спокойным голосом, — и время отправить тебя спать.

В глазах Хэзер потемнело. Она отвела локоть, надеясь ткнуть в рану Ронина, и в то же время ударила ногой.

Он сжал сильнее.

Она хватала воздух. Ногти царапали его руку.

Темнота поглотила ее.

* * *

В остром граде из стекла Данте приземлился, присев на бетонный пол. Старый запах пролитой крови и мучений пронзал здание, прилипая к нему, как голодная пиявка. Он выпрямился, осколки падали с плеч и волос, рассыпаясь по грязному пыльному полу. Толстые изогнутые крюки и цепи блестели в темноте. Ни электричества. Ни света. Только немного лунного света проникало через разбитое окно в потолке. Но для него и этого достаточно.

Мелькнуло изображение: брызги крови на белых стенах, пустые лица, окно. Какой-то голос спрашивал: «Что он говорит?»

Изображение исчезло, но тревога Данте усилилась. Подняв очки на макушку, он слушал. Два сердцебиения. Одно медленное, нестабильное; другое глубокое и ровное. Одно смертного. Другое создания ночи. Адреналин горел в мышцах Данте. Сделав глубокий вдох гнилого воздуха, он побежал.

Цепи звенели следом за Данте, и память цеплялась за него холодными пальцами. Боль заколола глаза. Проигнорировав ее, он достиг конца длинного здания, дверь открылась, скрипнув металлом по бетону. Запах создания ночи. Чистый и пряный, напитанный кровью и теплый. Знакомый.

Мерцающий свет, льющийся из открытой двери морозильника — искусственное освещение — и фигура, мчащаяся со скоростью создания ночи. Черная коса, кожа цвета кофе с молоком, глаза черные, как жженый кофе, и озлобленные.