Софи Джордан - Исчезновение (ЛП)

Туман гладил мое лицо, пока я всматривалась в Кассиана, что-то внутри меня распутывалось, как ленточки на коробке, которую собирались открыть.

Кассиан смотрел на меня сверху вниз, держа руки за спиной. Как Северин или другой старейшина — и я думала, он на пути к тому, чтобы стать одним из них.

Мою кожу закололо от негодования: я ненавидела, когда он напоминал мне о них — о своем отце. Это как проглотить горькую пилюлю после того, как он почти убедил меня, что он другой. Я хотела поверить ему. Слова, которые он сказал мне в Чапаралле, когда пытался заставить вернуться домой вместе с ним, эхом отдавались в голове.

В тебе есть нечто такое... ты единственное, что реально для меня там, единственное хоть сколько-нибудь интересное.

Ложь, чтобы заставить меня доверять ему. Или он передумал. В любом случае, я больше его не интересовала. Не так, как Тамра.

Наконец, не дождавшись ответа, он проговорил:

— Тебе нужно это прекратить.

— Что прекратить?

Он опустил голову и посмотрел исподлобья.

— Прекратить чертовски усложнять себе жизнь. Тосковать по кому-то...

— Я не хочу этого слышать. — Я покачала головой. — Не то, чтобы тебя это по-настоящему заботило, но я отпустила это.

Так легче сказать. Хотя мы оба знали, что я имела в виду Уилла.

— Тогда почему я до сих пор вижу его в твоих глазах?

У меня вырвалось болезненное шипение. Я набросилась с кулаками на его сильную мускулистую грудь, вымещая на нем каждое разочарование и боль.

Он не двигался. Я ударила снова. По-прежнему ничего. Он принимал это. Смотрел на меня из непроглядной черноты глаз. Со сдавленным криком я била его снова и снова. Удары приходились везде, куда я могла дотянуться. Перед глазами всё расплылось, и я поняла, что плачу.

Это только взбесило меня сильнее. Сломаться перед Кассианом, потерять контроль, поддаться слабости, когда он это видел...

— Джасинда, — позвал он, потом еще раз громче, потому что я не останавливалась, не могла остановить яростный шквал кулаков на его твердом корпусе. — Достаточно!

Он остановил меня. Полагаю, он всегда мог, но теперь он на самом деле сделал это. Притянул меня ближе к себе — не столько объятие, сколько захват — обе руки обвились вокруг меня.

Это сбивало с толку: наши тела были так близко, плотно прижаты друг к другу. Дыхание вырывалось в быстром, совпадающем ритме.

Я отвела голову назад и посмотрела ему в лицо. Увидела его таким, каким никогда до этого не видела.

Он больше не смотрел на меня. Такое ощущение, что он смотрел глубоко внутрь, изучая взглядом. Принимая меня такой, какая я есть. Чувство близости, которое я не испытывала ни к кому с тех пор, как вернулась, пронеслось сквозь меня. И это обещало стать концом моего немого одиночества. Если я дала бы этому случиться. Позволила бы случиться всему.

Я снова запаниковала. Потому что это был Кассиан.

Горло сжалось от рыданий, и они всхлипами сорвались с губ. Я надолго и с печалью закрыла глаза и опять взяла себя в руки. Вывернувшись из его теплых объятий, быстро отошла.

Он схватил меня за руку, когда я проходила, и развернул кругом, словно мы выполняли танцевальное па.

Я посмотрела на мою руку в его.

— Отпусти меня.

Он помолчал с минуту, грудь поднималась и опускалась от быстрого дыхания.

— В чём собственно дело? Почему ты убегаешь от меня?

Поначалу я ничего не говорила, раздавался только звук моего неровного дыхания. Затем я выпалила:

— Ты мне лгал!

Он рассек туманный воздух одной из своих больших сокрушительных рук.

— Когда это я тебе лгал?

Я продолжала, словно не слыша его. И я не слышала. Не взаправду. Это все-таки добило меня — как быстро он бросил меня, когда Тамра проявилась.

— Я не была особенной для тебя. Ты видел только огнедышащую. Как и все остальные. Никогда не видел меня.

Теперь это была Тамра. Вот только не она сама. Единственное, что имело значение для него, как и для всех остальных — что она бесценный шэйдер стаи.

Теперь я знала. Теперь я видела его таким, каков он есть.

— Я всегда был с тобой откровенен.

Его ноздри раздувались, гребни вырастали на переносице, поднимаясь и опускаясь в зависимости от его настроения. Мне следовало отвести взгляд, но я никогда не была той, кто ведет себя как положено.

— В точку, — выплюнула я.

Сейчас он задрожал, глаза стали больше фиолетовые, чем чёрные.

— Ты хочешь услышать правду, Джасинда? Как насчет этого? Я не могу выносить одного твоего вида. Только не тогда, когда ты здесь хандришь, как личность, нуждающаяся в присмотре, чтобы не совершила суицид... и всё ради парня, который уже вероятно позабыл о тебе и отправился на новую охоту!

Мои пальцы сжались в кулаки и впились в ладони. Прямо сейчас хотелось так много высказать — в основном, что Уилл не забыл меня. Но я не должна была это оспаривать. Я должна была надеяться, что это правда. Я поклялась отпустить Уилла, но отчаянная нужда в нём по-прежнему скручивала меня — словно гадюка извивалась внутри, выбрасывая яд.

У меня не было Уилла. У меня ничего не было. Ничего, кроме неистовой потребности схватиться за что-нибудь, за что угодно, чтобы удержаться на плаву в пустыне моего существования.

Вместо этого я спросила:

— И моя смерть всего лишь освободит тебя, не так ли?

Он поглядел на меня жестко и недоверчиво.

— Ты думаешь, я хочу твоей смерти?

Его глаза широко раскрыты и изучающи. Они заставляли меня сомневаться в себе, думать о том, что возможно он и вправду обо мне беспокоится. Я начала дрожать, когда эта путаница мыслей и чувств вихрем пронеслась сквозь меня.

— Чего ты хочешь от меня, Джасинда?

Я посмотрела на его руку, всё еще лежавшую на моей. Моя кожа купалась в тепле, особенно там, где он касался меня.

— Отпусти меня.

Он стоял так близко, возвышаясь надо мной, заставляя чувствовать себя маленькой, хоть я ею не являлась.

— Мне надо идти, — сказала я громче. И я уйду. Должна уйти. Сейчас.

В ответ его кожа начала рябить, темная шкура драко проглядывала из-под человеческой кожи, напоминая мне о том, кем он был. Кто была я. И я не могла не вспоминать, как все думали, что мы идеальная пара. Теперь они думали это про него и Тамру.

Он обнажил зубы, поразительно белые на фоне его оливковой кожи.

— Почему? Так ты можешь быть одна? Ты это выбираешь? Потрошить рыбу днем и потом плакать всю ночь в подушку? Ты этого хочешь? Тебе не приходило в голову, что это не я отстранился от тебя, а ты оттолкнула меня? Ты всего лишь эгоистичная напуганная малышка, которая предпочитает зализывать раны, а не жить!

Его слова глубоко проникали, вонзаясь прямо в сердце. Слишком близко было к правде. Ты всего лишь эгоистичная напуганная малышка...