Карен Монинг - В огне

А у меня прорезался зверский аппетит. Ем за двоих.

Я превратилась в гедониста: сплю по десять часов подряд, позволяю себе по долгу принимать душ, закрывшись в ванной, готовлю себе блюда из мяса и картофеля, и снова из мяса, я изголодалась по нему за прошедшие месяцы.

Ничто и никто не беспокоит меня здесь. Ни эмоции, ни голоса, ни соблазнительный темный принц.

Эти пять дней и ночей изменили меня.

За этот единственный в моей жизни неожиданный и короткий отпуск от этого мира я поняла, в чем состоит моя проблема.

Я никогда не могла полностью закрыться от чужих эмоций, потому что не знала, что такое настоящая тишина. Теперь я поняла, что бесполезно стремится к тому, о чем не имеешь ни малейшего представления. Не нарисовать слепому небо, солнце и облака.

Теперь, когда я знаю, что такое внутренний покой, что он реален, и где его искать, смогу обрести его и на неистовых дублинских улицах, в аббатстве и даже в переполненном акулами Честере.

Мужчина, которого я не ощущаю, привел меня в благословенно тихое убежище другого мужчины, чьего присутствия я также не чувствую. Он сделал мне самый неоценимый в моей жизни подарок: время и место, где я могу глубоко вздохнуть, исследовать свой внутренний мир, постигнуть свои сильные стороны, которые помогают мне жить, и изучить слабые, которые разрушают меня.

Понятия не имею, зачем ему это. И почему мужчина, которого сложно назвать добрым, проявляет ко мне такую доброту.

Он помог мне найти то, к чему я всегда стремилась. Священное место внутри, что принадлежит мне одной. И теперь, находясь в самом эпицентре бури, я могу оставаться невредимой, неуязвимой для острых и огромных обломков, пролетающих мимо.

Он запер меня не для того, чтобы мучить, а чтобы дать то, чего я так отчаянно жаждала.

Он обескуражил меня. Заставил сомневаться во всем, что я о нем знала. Прокручивая в памяти наши с ним разговоры, я поняла, что мужчина, которого я считала в меру сообразительным манипулятором, способным принести лишь вред и разрушение, оказался невероятно сообразительным манипулятором, который точно знает, как исправить то, что исправить нужно. Он видит всё словно с высоты птичьего полета и способен на жесткие, каталитические действия. И те из нас, кто на такое не способен, опрометчиво считают его бессердечным ублюдком.

Но зачем ему всё это нужно?

Одно из двух: либо ему ради какой-то цели нужны те, кому он помогает, либо, насколько бы невероятным это не казалось, ему небезразличен этот мир и люди, населяющие его.

Зачем тогда ему нужен Честер, этот рассадник порока?

Хотя... Места лучше для того, чтобы отделить зерна от плевел, сыскать трудно.

Даже я понимаю, что в военное время невозможно спасти каждого. Ради всего святого, это невозможно и в мирное время. Неужели этот ночной клуб - его винокурня, где он отбирает лучшие сорта винограда, заполняя свой погреб самыми сложными и интересными винами и самыми крепкими и потрясающими сортами виски?

И он считает, что я представляю ценность.

Гораздо легче поверить в то, что ему от меня что-то нужно, хотя я даже представить не могу, что именно.

Я жажду проверить себя, испытать эмоциональное потрясение. Понять, смогу ли я сохранить свой новообретенный баланс.

Да, я зауважала мужчину, который привел меня сюда.

«Ты пробудешь с ним до тех пор, пока я не решу, что ты получила то, за чем пришла,» - сказал он.

Конечно пробуду. Ведь я пришла сюда за силой, не желая платить за её обретение непомерную цену. И если Риодан человек слова, то уходя отсюда, я буду её иметь.

Пробуду здесь столько, сколько понадобится, чтобы достичь своей цели.

Придя к нему тем вечером, я уже смирилась с тем, что толку от меня в аббатстве никакого. Я осознала, что не ровня Ровене спустя неделю после её смерти. Но Марджери пускала яд, и Синсар Дабх создавала проблемы. Я была нужна своим сестрам, поэтому продолжала сражаться изо всех сил. Я была безоружной и неспособной на хитрость и уловки, которые иногда так необходимы в этом деле.

Никчемный из меня был лидер.

Потому я и не тарабаню в дверь, взывая о спасении.

Спасение мое лежит, растянувшись на полу и смотрит в потолок. На нем черные камуфляжные штаны, его крепкое тело покрыто татуировками. Он хранит молчание.

Риодан привел меня сюда, чтобы одарить безмолвием.

И понимая, насколько он умен, предполагаю, что ещё и для того, чтобы отобрать безмолвие у этого мужчины.

Что такого могло произойти, что он уже тысячу лет не разговаривает? Я с трудом представляю и до сих пор поверить не могу, что возможно жить так долго.

Каково это, будучи небезразличным к этому мужчине, понимать, что он ушел в себя? Видеть его каждый день, но не иметь возможности общаться? Знать, что он может, но не хочет разговаривать с тобой? День изо дня быть с братом по оружию, до которого можно дотянуться, но которого нельзя достичь.

Риодан приказал этому безмолвному мрачному мужчине стать моим наставником.

Но подчинится ли он?

Мне нужны инструкции, чтобы упрочить мой новообретенный центр. Мне нужны тренировки, дисциплина и сила. Без них я отсюда не уйду.

Я прислонилась к стене и принялась снова его изучать. Я этим уже почти неделю занимаюсь. Он не то, чтобы в кататоническом ступоре, он просто не общается ни с кем из окружающих.

- Кастео, я перестала чувствовать боль мира. Помоги мне научиться блокировать чувства окружающих. Научи меня сражаться, - обратилась я к тому, кто перестал жить тысячелетие назад. - Научи меня жить.

Мужчина, который целую неделю смотрел в потолок и игнорировал мое присутствие, медленно повернул голову и посмотрел на меня.

А затем снова перевел взгляд на потолок.

Кристиан

Мне четырнадцать. Я, наконец, достаточно взрослый, чтобы впервые войти в круг стоящих камней. Бан Дрохад, или Белый мост (так называются камни), когда-то служил мостом сквозь время для подходящего Келтара и по подходящей причине. Но мой клан злоупотребил этим даром, и даровавшая его Королева Светлых забрала его.

Но камни все еще хранят древнюю силу. Лишь один путь закрыт для нас.

Я стою со своим отцом и дядями между двух костров нашего великого майского празднования, и переполненный торжественной гордости готовлюсь помочь им вступить в сезон возрождения, посредством ритуала и песнопения.

Наши женщины, не уступающие по силе мужчинам, собираются вокруг. Они одеты на старый манер: в яркие юбки, кружевные блузы и с босыми ногами - в честь предстоящего праздника, в котором принимает участие вся деревня, раскинувшаяся у подножья нашей горы.