Анна Одувалова - Горячая афера

— Ты понимаешь, чем это чревато для империи?

Доменус [1] Доменус (ж.р. домена) — владетель. Аристократ, владеющий землей (доменом). Алон ри Трантей, глава департамента контроля за государственными ценностями, потрясал папкой с документами, зажатой в пухлой руке. Ри Трантей был толст, страдал одышкой и обладал донельзя скверным характером, который изо дня в день приходилось терпеть его подчиненным. Тройной подбородок главы департамента подрагивал и напоминал пудинг.

Танир ри Аргос тяжело вздохнул, вытер лицо кружевным надушенным платком, делая вид, что промокает пот со лба, на самом же деле избавлялся от последствий начальственного ора. Брызги слюны разлетались метра на три. Даже недавно заступившая на работу тонкая, словно лань, ясноокая рина [2] Рин (ж.р. рина) — одно из обращений к простолюдину. Анабель, прикрывшись веером, вскочила со стула и прижалась к стене, видимо, прикидывая, как бы побыстрее сбежать с поля боя.

Ее высокая молочно-белая грудь колыхалась в вырезе слишком откровенного для работы декольте. Платье — алое, с серебряной отстрочкой, — было подобрано специально для Танира, и он это знал, но ничего поделать не мог. Ни осадить юную охотницу за перспективным женихом, потому что ничего предосудительного она не делала; ни откликнуться на откровенный призыв, читающийся в голубых, с поволокой глазах, так как непосредственный начальник — глава департамента — был категорически против служебных романов. Это условие было прописано во всех трудовых договорах. Правда, подчиненные данное требование обходили, а то и вовсе игнорировали. Все, но не Танир. Он чтил закон даже в мелочах, да и не нравилась ему рина Анабель. Из нее не получилось бы хорошей любовницы — слишком напориста и глупа, а стать женой она не могла и подавно. Во-первых, Танир не хотел жениться, во-вторых, Анабель не относилась к Высшим, [3] Высшие — представители аристократии, наделенные сильным магическим даром. что делало брак неравным, следовательно, невозможным.

Впрочем, пожалуй, он бы не отказался подойти к рине Анабель сзади, когда она, наклонившись, изучает документы, скользнуть языком по шее и нежно прикусить бледную кожу в изгибе плеча. Наверное, и рина не была бы против… Судя по жарким взглядам — нет, изогнула бы по-кошачьи спину, прикрыла глаза и обмякла в руках. Охотницы за мужьями податливы, послушны и готовы сделать все ради призрачной и часто неосуществимой мечты. Их можно брать, не целуя в губы и не заглядывая в глаза. Нетерпеливо задрать юбки и войти сзади жестко, захлебываясь собственным рыком и шалея от податливой мягкости тела и стонов, которые могут не быть отражением истинных чувств, но разве это важно…

— Танир!

Начальник завопил еще громче, Танир вздрогнул и смущенно кашлянул, не понимая, что на него нашло. Наверное, стоило наконец вспомнить о постоянной любовнице, с которой из-за свалившихся дел он не виделся уже неделю. Магвизор, сделанный из чистейшего стекла, задрожал на бронзовом постаменте. В глубине плоского и круглого, словно блюдо, изобретения одного из величайших магов прошлого столетия заклубился туман. Анабель, как и положено прилежной младшей помощнице, подскочила к магвизору и провела над ним рукой — магические вещи требуют бережного обращения, поэтому средства связи с внешним миром в кабинете начальника департамента часто выходили из строя или просто начинали сбоить и реагировать на вопли хозяина кабинета.

— Ты вообще меня слушаешь?

Видимо, нет. Танир постарался сделать как можно более внимательное лицо и сурово кивнул, демонстрируя рвение и заинтересованность, хотя мыслями все еще был с роскошным телом рины Анабель.

— Слушаю.

— До саммита осталось всего две недели. За это время проблема должна быть решена! Ясно?

— Не совсем… — Настроение стремительно портилось. Не радовал даже тот факт, что сегодня должны были доставить сделанную на заказ ярко-красную платформу на воздушной подушке. — Как вы прикажете осуществить задуманное?

— Это твоя задача, а не моя. Вот держи!

Пухлая папка наконец-то упала на стол.

— Что это? — Танир не спешил ее открывать, смотрел брезгливо, словно на гадюку, подложенную недругом.

— Это группа поддержки, если хочешь. Впрочем, если не хочешь, это не меняет дело.

— Я буду работать не один?

В голосе прозвучало недовольство. Танир был одиночкой и не любил командную деятельность. Хотя по долгу службы и научился находить общий язык с любыми людьми, но удовольствия от этого не испытывал. Он, подозревая самое неприятное, открыл папку и замер. На породистом лице застыло странное, немного испуганное выражение.

— Взять в помощники воровку и мага-взломщика? — Он сглотнул и снова перебрал несколько листов плотной бумаги, словно надеялся, что информация, содержащаяся в документах, внезапно исчезнет. — Да я и того и другую ловил по нескольку раз.

— И они сбегали, — справедливо заметил ри Трантей. — Мне кажется, это лучшая из возможных рекомендаций.

Танир задумался, с неохотой признавая правоту своего начальника. Безусловно, для того, чтобы не посрамить честь Перегрийской империи и решить проблему к обозначенному сроку, придется извернуться, и арсенал привычных, одобренных законом и не раз опробованных методов в данной ситуации не сработает.

— Тогда… — Ри Аргос на секунду замолчал. — В этой папке не хватает еще одного личного дела. Без него команда не будет полной.

— И какого же?

— Мне нужна мошенница.

— Это уж организовывай сам. — Глава департамента махнул пухлой, унизанной перстнями рукой. — Воровка и маг будут у тебя завтра к обеду. Сделай все быстро и хорошо и тогда сразу же вернешься к своей привычной черно-белой жизни. Хочешь, можешь сегодня добыть себе мошенницу. Если, конечно, сумеешь.

— Сумею. — Танир хитро улыбнулся, и в его глазах зажегся азартный огонек. — Вечер длинный.

Сумерки крались по шумным улицам благословенного города Новартуса — культурной столицы Перегрийской империи. Утопали в густой темноте старинные особняки, нависающие над узкими каналами. В высоких окнах, выходящих на центральную улицу города, горел свет — сильные мира сего, казалось, никогда не спят. Дурманяще пахла рано распустившаяся акация. Музыкальные фонтаны, подсвеченные этим вечером нежно-лиловым, пели о скором лете — времени, когда Новартус оживал и наполнялся многочисленными гостями. Весь высший свет Перегрийской империи подтягивался сюда, чтобы закружиться в бешеном хороводе балов, выставок, концертов, показов мод, светских приемов и политических саммитов.