Татия Суботина - Жажда

Как только мы вышли за пределы пещеры, вокруг сомкнулась тьма. На этот раз света не было. Казалось, Данилу это совершенно не мешало. Он шел уверенно и быстро, крепко держа меня за руку. Я держалась позади, затылком ощущая дыхание Макса. Его близость напрягала. Почему Данил не пропустил его вперед, а доверил наши спины? Раз уж его так крепко надо опасаться? Ответ потерялся в возобновившемся разговоре братьев.

— Макс, — рыкнул Данил, вложив в такое короткое слово столько предупреждения, что даже я могла бы проникнуться.

А вот брата Потрошителя подобное совсем не остановило.

— Обряд Посвящения для истинных пар для того и существует, чтобы связать их воедино навечно. А связывая вы делитесь друг с другом частичками сущностей, личностей, души… Называй, как хочешь.

— Что?

Данил ускорил шаг. Он рычал и матерился, таща меня за собой, словно на аркане. Складывалось впечатление, что Потрошитель пытался сбежать от слов брата.

Паника стала подниматься тревожным комом, сдавливая грудь и клокоча шумным дыханием в горле. Я не могла избавиться от ощущения, что камни сдвигаются, пещера становится более узкой и скоро раздавит меня, как никчемную щепку.

— Ты пугаешь ее! — вызверился он, не сбавляя шаг.

— Да нихрена подобного! Разве Туан-де не имеет права все знать? — Макс как бы невзначай тронул меня за руку. — Марта?

Данил ответил первым:

— Имеет. Спрашивай, Марта.

Я не знала, что именно спросить — мысли разбегались. Поэтому выпалила первое, что попало на ум:

— Это опасно?

Данил шумно вздохнул.

Макс хмыкнул, теплый воздух дунул мне в макушку.

— Зависит от того, как на все посмотреть. Ты же не против, что теперь вы научитесь чувствовать друг друга на расстоянии? — Он дотронулся моей спины в районе лопаток и проследил позвоночник пальцами до копчика. Я еле сдержалась, чтобы не взвизгнуть от волны неприязни, что тут же отозвалась внутри. Данил опять стал рычать, но Макс не впечатлился, продолжая. — Истинных пар мало, поэтому полноценно изучить реакции не удалось. Может, вы трахаться начнете, как кролики. А может, мысли друг друга читать…

— Мысли?! — ужаснулась я.

— Но не волнуйся, сейчас он этого не сможет точно.

— Почему?

— Даня просто перестарался, открывшись на обряде по полной, вот и будет его штормить ближайшие сутки. Он вообще ничего не сможет.

— Макс!

Наконец, мы вышли из пещеры, и я смогла дышать спокойнее. Звездное небо показалось мне лучшим зрелищем в жизни, а холодный ветер, что резво обдул лицо, наилучшим поощрением за испытанное. От облегчения захотелось смеяться в голос.

— Не завидую я вашей первой, — Максим сделал кавычки в воздухе, — брачной ночи.

Данил скрипнул зубами, ничего не ответил, лишь потянул меня к себе, прижав за талию, впился в губы жадным поцелуем. Я все еще глотала воздух, задыхаясь после неистового поцелуя Потрошителя, а он уже двинулся в сторону леса, собственнически прижимая меня к себе, поддерживая за поясницу. На Макса внимания вообще не обратил, точно и не было его вовсе.

— Я так понимаю, в ночевке мне тоже отказано, как и в ужине? — недовольно донеслось нам вслед.

Данил хмыкнул, расплываясь в довольной улыбке.

— Спокойной вам ночи, голубки, — процедил Макс.

Я не переставала удивляться выдержанности Данила, тому, насколько относительно спокойно он прореагировал на откровенные нападки брата. В предыдущую встречу у меня сложилось впечатление, что ему ничего не стоит вырвать Максу глотку… А теперь… Неужели действительно столь сильно устал, что решил не тратить попусту силы на драку? Или же у Потрошителей имеются законы, запрещающие кровопролитие своих? То, что Данил не испытывал к брату теплых чувств, было понятно без слов.

Обратный путь к дому мы преодолели в молчании, только на этот раз оно совершенно не походило на гнетущее. Больше созвучное с умиротворением, спокойствием и взаимным притяжением.

Просто идти, молча, чувствуя Данила рядом, его руку у себя на спине, короткие поглаживающие движения пальцев, наслаждаться атмосферой ночного леса оказалось неимоверно приятно. Словно именно так и должно было быть всегда. Будто бы я всю жизнь стремилась только к этому странному Потрошителю, чтобы испытать такие вот эмоции.

Мне бы испугаться себя новой, непонятных слов о знающей, предстоящем выборе через три полнолуния, скоропалительной недосвадьбы, мужа-Потрошителя, периодов жажды, что заставляли убивать ради пропитания людей, того, что уже успела натворить… Но страха не было. И угрызений совести тоже.

Как наяву я представила, наполненные откровенным ужасом глаза матери, если бы она узнала, что ее любимая дочь так легко стала убийцей, каннибалом, тварью. Этот взгляд красноречивей слов говорил о всей глубине моего падения, но… Даже от него я не испытала неприятную дрожь или чувство вины. Грудь не стягивало от невыносимой пустоты или горечи, во рту не пересыхало, пальцы не тряслись, а сердце не клокотало дикой птахой в груди. Внутри расплылась уверенность, что все происходило и происходит именно так, как надо.

Неужели моральность, которая раньше просто зашкаливала, так быстро могла исчезнуть? Неужели мою душу заполнила чернота и все дошло до того момента, когда изменения уже необратимы? Даже мысли об этом не вызывали должного беспокойства.

Что же со мной произошло? Может, после обряда я просто перестала чувствовать?

Затаив дыхание, украдкой взглянула на мужественный профиль Данила. Сердце тут же ускорило темп и понеслось вскачь, как обезумевшее.

Да. С эмоциями оказалось все в порядке. По крайней мере, к Потрошителю они срабатывали с завидной регулярностью и стойкостью.

Вышли к хижине довольно быстро. То ли я просто потеряла счет времени, то ли мы шли каким-то кратким путем.

Данил оказался прав, холода совершенно не ощущалось. Я даже не заметила, что шла босиком, пока не опустила взгляд на ноги, увидев потемневшие от грязи пальцы.

Зайдя в дом, особой перемены, как в прошлый раз, от перепада холод-тепло не ощутила. Казалось, что тело поместили в какой-то приятный кокон, что придерживается максимально комфортной для меня температуры и не видоизменятся.

А вот Данила пробирала дрожь. Он был бледен.

— Замерз?

— Есть немного, — признался он, робко улыбаясь.

Чем еще раз меня удивил. Обычно мужчины неохотно оговаривали свои слабости, пытаясь оставить при себе маску героя до последнего издыхания. Правда, стоило чуть-чуть подняться температуре, как «герой» складывал ручки и просил составить завещание. Так было с Сергеем. А вот Данил оказался другим…

Видать, и, правда, пытался наладить между нами нормальные отношения и решил придерживаться какой-никакой, а откровенности.