Юлиана Кен - Хищность

Я боялась. Чем ближе машина подъезжала к конечной точке, обозначенной на карте, которую Лючия получила от своего друга по переписке, тем сильнее становился мой страх. Я представляла себе фанатиков-сектантов, подобно диким животным, живущих в глухих лесах и отрицающих все блага современной цивилизации.

Вероятно, думала я, они носят мешкообразную потрепанную одежду, и их скудный рацион составляет то, что возможно найти в окружающей местности. Как же смешно вспоминать все это!

Мы бросили открытую машину на шоссе и, уверенные в том, что долго она там не простоит, двинулись вглубь леса. Лючия взяла вещи, а я понесла Арию. Мы путешествовали, наверное, несколько часов, вброд перешли широкую реку, взобрались на очередной холм и, наконец, увидели его, лесной лагерь с сотнями цветных палаток и снующими между ними людьми. А вокруг раскинулись густые и текучие в потоках непокорного ветра изумрудные леса.

Нас встретили на полпути два высоких атлетично сложных мужчины, взяли вещи и предложили понести дочь. Я отказалась. Тогда они проводили нас к одному из помощников Верена, Роману.

Я вошла в его палатку вслед за Лючией и принялась успокаивать взволнованную Арию, поэтому не сразу обратила внимание на хозяина походного жилища. Но когда я подняла на него свои васильковые глаза, встретила теплый восторженный взгляд невероятно-красивого и мужественного человека. На вид Роману было около тридцати лет, он был высоким и стройным, но, не смотря на это, рельеф его рук произвел на меня приятное впечатление. Его совсем короткие волосы не позволяли в полной мере определить их оттенок, но глубокие карие глаза искрились радостью и добротой. Я тепло улыбнулась и почувствовала, как мое умиротворение передалось малышке, и, уткнувшись носиком в белое одеяльце, Ария снова задремала.

— Присаживайтесь.

Мы сели напротив Романа и представились. Он не сводил своих гипнотических глаз цвета молочного шоколада с меня и первым, о чем он спросил, было:

— Это твой ребенок?

Странно, но мой положительный ответ стал причиной появления на его лице нежной, даже ласковой улыбки.

— Ты хищница, — его заблуждение не было вопросом.

Я печально улыбнулась и поправила Романа:

— Вег.

Его глаза расширились от удивления, он долго глядел на меня, и смущенная пристальным вниманием я опустила взгляд на спящую дочь.

— Ее селение уничтожили. Элена долго жила в городе хищников, — попыталась оправдать меня в глазах Романа Лючия. — Полгода назад она пришла в наше селение.

— Если девушка захочет, она сама расскажет мне свою историю, — я чувствовала теплоту в словах Романа, но никак не могла отважиться поднять на него свой отчего-то стыдливый взгляд. — В нашем лагере никто не станет вас осуждать за прошлые ошибки. Очень скоро вы поймете: здесь каждый индивидуален и волен любым приемлемым способом выражать себя. У нас есть только два правила: уважайте других и трудитесь на благо всех нас. Вы согласны?

Глаза Лючии засияли — она была безмерно рада тому, что нас приняли, тогда как я нерешительно посмотрела на Романа и заметила по-настоящему добрую улыбку на его губах.

— Все хорошо, Элена. Здесь тебе нечего бояться, тебя защитят и поймут. Ты знаешь, многие из тех, кто живут в лагере, по своей природе являются хищниками. Как и я сам.

Мой рот невольно приоткрылся, и свежий лесной воздух проник в освобожденные от токсинов легкие. Неужели, этот прекрасный, кристально-чистый и душой и телом мужчина, один из них? Нет, он совершенно другой, не зависимо от того, что там показывают анализы его крови. Я подумала, что Роман самый настоящий ангел.

Первый месяц в лагере я почти не помню. Погружённая в собственные печальные мысли и удрученная заботами о новорожденной Арии, я мечтала и думала только о нескольких часах беспробудного сна. Мне дали четыре недели на восстановление сил, а после этого срока я должна была приступить к своим обязанностям. Работа не имела четких временных ограничений, и вопрос с выбором рода деятельности предстояло решать мне самой. Я нисколько не сомневалась, всей душой желая заботиться о животных, потому как остро ощущала свою вину перед братьями меньшими. А их в лесном лагере было много: лошади, коровы, козы, собаки, в том числе и бойцовских пород, куры и перепелки. Нет, не подумайте, их никто не ел! Все животные использовались исключительно в гуманных целях, и даже яйца, которые брали в пищу люди с геном хищности, были пустые, то есть от неоплодотворенных несушек, те, из которых никогда бы не вылупились птенцы. И меня это устраивало.

Я обожала свою работу, вставала спозаранку вместе с Арией, тогда, когда весь лагерь еще спал, только наиболее преданные своему делу дозорные, уже тренировались на арене. Дочь почти всегда была рядом со мной — я приспособила большую плетеную корзинку под сумку-переноску, и Ария могла дремать или любоваться шелестом листвы в то время, когда я выполняла свои обязанности — кормила животных, мыла их и вычищала загоны.

Как-то раз, помню, Ария закапризничала, и, устроившись в углу загона для лошадей, я прилегла на мягкое сено, а малышку приложила к своей груди. Внезапно вошел Роман. Я попыталась прикрыться и заметила его легкую улыбку. Или мне только показалось?

— Ты не против? — он кивнул на место рядом со мной.

Я проглотила ком и мотнула головой. Роман аккуратно прилег рядом. Момент был настолько интимный и волнительный, что я не могла вымолвить ни слова. Я не видела помощника Верена с того самого первого дня, когда побывала в его палатке. Поговаривали, Роман уезжал в город хищников и выполнял там какое-то опасное поручение. И приехать он, кажется, должен был только в следующем месяце. Ну, хорошо. Признаюсь. Я специально выспрашивала новых знакомых об этом странном и очень симпатичном хищнике, чьи глубокие шоколадные глаза я не могла забыть, сколько ни старалась.

— Ты напряжена, — длинная сухая травинка начала поглаживать мою шею.

Конечно, напряжена! Я кормлю ребенка, а в нескольких сантиметрах позади меня лежит невероятно привлекательный мужчина, которого я вижу во второй раз в жизни, и травинкой ласкает оголенные участки моей кожи.

Ария, наконец, перестала есть, и я торопливо натянула плечико майки, а потом повернулась. Роман лежал на боку и смотрел на меня так, словно на мне ничего не было. И как только я могла принять его за вега?

— У тебя отросли волосы, — он взглядом указал на выбившуюся из-за уха светлую прядь.

— Да, — я очень стеснялась смотреть на Романа и глазами пыталась зацепиться за что-угодно позади него.

Его пальцы поймали мой подбородок, и мои глаза встретились с его, прожигающими насквозь. Он был такой теплый, такой близкий и нежный.